Андрей Андреев

"ОТСУТСТВУЮЩИЕ ВСЕГДА ВИНОВНЫ..."

В октябре 1820 года в столице Российской империи Петербурге взбунтовался любимый полк императора, гордость русской гвардии - Семеновский полк. Солдаты-зачинщики выступления были затем сурово наказаны, полк расформирован, а командир, жестокость которого и явилась причиной восстания, предстал перед судом. Но спустя еще год были арестованы и отданы под суд четыре бывших семеновских офицера, двое из которых даже не были на месте в момент восстания. Их подозревали в заговоре,,, В поисках членов тайных обществ, будущих декабристов, власти заключают под стражу людей, единственная вина которых состояла в неуклонном следовании дворянской чести и желании поступать в согласии со своей совестью. Процесс над ними не только был своего рода репетицией процесса декабристов (с участием даже некоторых общих действующих лиц), но и показал создавшуюся после семеновской истории ситуацию в русском обществе, полную страха и непонимания, чреватую многими гибельными последствиями, одним из которых в конечном итоге и стало восстание на Сенатской площади...

Восстание Семеновского полка и русская жизнь в 1820-х годах

Когда воскресным октябрьским днем 1820 года Федор Глинка бегал по петербургским улицам и сообщал всем встречным и знакомым: "У нас начинается революция!", ему не верили. Слишком невероятным представлялось возмущение любимого полка императора, слишком не похожи были усачи-семеновцы на страшных революционеров, карбонариев.

И тем не менее отныне атмосфера "золотого века" александровского царствования переломится, либеральные проекты навсегда будут отложены в сторону, порвется невидимая нить, связывавшая царя и лучших представителей дворянского общества, благодаря которой почти десятилетие сохранялось ощущение, что они, пусть таясь один от другого, но вместе делают единое дело, готовят новые установления для свободной от крепостного рабства России. Страх перед неведомым и ужасным заговором будет теперь постоянно жить в мыслях Александра I и его ближайшего окружения и сказываться на многих их поступках. Значение возмущения Семеновского полка 16-18 октября 1820 года далеко превосходит рамки обычного солдатского протеста. Это возмущение всколыхнуло не только армию и рядовых солдат, но и все дворянское общество, в котором в это время не без влияния доносящихся с Запада заключительных аккордов эпохи Просвещения происходят сложные процессы саморефлексии и определения гражданских взглядов на собственную, российскую действительность. Его результатом будет непрерывно углубляющаяся пропасть между двумя поколениями русских дворян, которые еще недавно плечом к плечу сражались в наполеоновских войнах. Между ними, кажется, не такая уж большая разница лет, но первое из них еще помнит школу Павла I, требовавшего от армии быть прежде всего механизмом, а уже потом собранием людей; второе же родилось на полях 1812 года, когда неожиданно даже для самих себя совсем еще молодые люди ощутили себя спасителями России от смертельно опасного врага и, следовательно, почувствовали себя ответственными за судьбу Отечества отныне и на всю жизнь, и теперь уже не могли мириться с теми неустройствами, которые видели на родине, вернувшись из походов. А 1812 год призвал на военную службу почти всю образованную дворянскую молодежь. Благодаря боевым заслугам и семейным связям большая ее часть закрепилась в гвардии и быстро продвигалась по лестнице должностей, так что к началу 1820-х офицерский состав петербургской гвардии заметно помолодел. Изменился и сам его дух, и отношения по службе, где над принуждением и грубой силой возобладали начала дружбы, разума и уважения к личности, как это ярко описано и в воспоминаниях, и в современных документах.

Так называемые гвардейские истории, протесты (в форме коллективных отставок) против несовместимых с этими началами действий некоторых командиров показывают изменившуюся атмосферу тех лет. Ее чувствовали представители старшего поколения. Например, начальник Главного штаба князь П. М. Волконский после одной из таких историй писал: "Почему никто из нас при покойном императоре и не подумал оставлять службы из-за того, что нами командовали и нас учили Куприановы, Каракулины, Малютины и прочие?" Ему вторил генерал А. А. Закревский: "Каждый гвардейский офицер (с последнего прапорщика начиная) почитает себя в праве рассуждать о всяком распоряжении начальства, осудить оное и, сделав свои заключения, развозить по городу со своими примечаниями". Прорастает определенная линия общественного поведения нового поколения, суть принципов которого аккумулируется вокруг понятия "честь". Новизна этого понятия по сравнению с восприятием в предыдущее время заключалась в его самодостаточности, так как оно содержало все основы самостояния дворянской личности, доминируя над такими традиционными коллективными принципами, как подчинение старшим, верность царю, служебному долгу. Главной становилась возможность самостоятельного суждения и решения по всем вопросам бытового и общественного уклада жизни. Сама любовь к родине из коллективного единения превращалась в индивидуальное переживание и, следовательно, подразумевала личную ответственность за нее. Таким собранием личностей декабристы хотели видеть армию и, как показывает пример Семеновского полка, достигали успехов. Хотя индивидуальные честь и достоинство по сравнению со слепым подчинением принципам государственной машины и значили очень мало, более того - после восстания Семеновского полка в развитии таких начал на военной службе стали видеть скрытую угрозу.

Всю глубину непонимания, возникшего вокруг слова "честь", между двумя поколениями продемонстрирует процесс декабристов: вспомним, как захлебывающийся от ярости Николай кричит на Якушкина, отказывающегося нарушить обещание и назвать товарищей: "Да что вы мне со своим мерзким честным словом!". По разные стороны барьера у декабристов и их судей оказываются разные понимания о чести, пользе, долге перед Отечеством. И многие из арестованных совершенно не понимали, что именно на их рыцарских понятиях успешно играли следователи и сам император, вытягивая под "слово дворянина" те или иные показания, которые затем становились основой для многих будущих обвинений.