Спустя час иракцы сказали, что нам пора возвращаться в самолет. Пока мы шли через замерзшие бетонированные площадки, я пожимал солдатам руки и раздал еще подарки для их детей. Мы пожелали друг другу всего хорошего. Очень расстраивала мысль, что когда мы улетим, эти хрупкие на вид и напуганные солдаты в неудобных ботинках и защитного цвета брюках по-прежнему будут сжимать свои ружья и продолжать охранять то, что, по всей вероятности, обречено быть первой мишенью для полного уничтожения при ракетно-бомбовом ударе.

Большинство заложников шли по взлетно-посадочной полосе рука об руку. Это давало ощущение тепла и поддержки. Они походили на привидения. Все огни снова были погашены, не считая тех, что подсвечивали ступеньки. Я поднялся наверх и повернулся, чтобы помахать на прощанье.

– Ты всегда опаздываешь! – произнес хриплый голос. Это был Фрэнк Хесси. Он остался на борту, чтобы удивить своих сестру и зятя. Увидев друг друга, они заплакали и обнялись.

Я кинул последний взгляд на иракских солдат. Они собрались вместе и начали открывать подаренные красные упаковки Virgin. Скорей всего, мы были первыми европейцами, которых они когда-либо встречали. Они знали, что скоро прибудут другие, ревя над головами и пуская ракеты. Уилл Уайтхорн проверял багаж, принесенный беженцами на борт. В последнюю минуту он обнаружил сумку с транзисторным радиоприемником, в котором никто не признавал свою вещь. Перед самым закрытием двери самолета он подбежал к ней и выбросил сумку на бетонное покрытие. Солдаты были слишком напутаны, чтобы что-нибудь предпринять. Сумка оставалась лежать там, когда двери закрылись, и самолет откатился от стояночных колодок.

Внутри самолета царило великое веселье, родственники толпились в проходах, обнимая друг друга. Мы пристегнули ремни безопасности, чтобы взлететь, но как только самолет набрал высоту, началась вечеринка. Мы выбрались. Все стояли с бокалами шампанского, делясь впечатлениями, когда командир корабля объявил, что мы покинули воздушное пространство Ирака. Раздались аплодисменты.

Я схватил микрофон и, потянув Теда Хита за ногу, объявил:«А мне только что сообщили, что миссис Тэтчер в полном восторге, что Тед сумел вернуться невредимым. » Тед, предмет ее наивысшей ненависти, был на пути к дому.

Фрэнк Хесси, его сестра Морин и зять Тони не могли разъединить рук: они все еще не верили, что вместе и покинули Багдад. Другие плакали, они были счастливы быть на свободе, но сказывалось напряжение от пережитого. Через два месяца Тони было суждено умереть от рака легких, а от аэропорта в Багдаде камня на камне не осталось после мощнейшей массированной огневой атаки из когда-либо предпринятых военными силами. Я надеюсь, что иракские солдаты и своих плохо сшитых униформах как-нибудь смогли избежать смерти.

– Что, черт возьми, мнит о себе этот Ричард Брэнсон? – возмущался лорд Кинг во время своего второго звонка Уильяму Волдегрейву. – Он что, часть этого чертова Министерства иностранных дел?

Негодование лорда Кинга как эхо разнесли некоторые газеты, предположившие, что я делал все исключительно ради личной славы. Испытывая горечь от критики, находясь у короля Хусейна, я пытался в дневнике разобраться в собственных мотивах:«Чувствую себя совершенно разбитым. Ощущение свечи, подожженной с двух концов. Во время интервью ITN о людях, которых я видел, я не мог говорить. Рассказывая об отце-англичанине, вынужденном передать няне свою трехлетнюю дочку в аэропорту Багдада, чтобы та могла вывезти ее из страны, или о женщине с Филиппин, которая в тот день покинула страну, чтобы родить второго ребенка, я не мог и половины рассказать об этом.

Каковы мотивы для совершения поступков? Месяц назад я давал интервью VanityFair и постоянно чувствовал себя не в своей тарелке. Казалось, что смысла жизни, который у меня был, больше нет. Я утвердился в собственных глазах во многих областях. Мне только что исполнилось сорок лет. Я искал новую сложную задачу. Даже думал над тем, не распродать ли мне все, кроме авиакомпании. Чтобы не разбрасываться и быть в состоянии сконцентрировать свои усилия на том направлении в бизнесе, которое я особенно любил. Но я хотел бы еще иметь время, чтобы попытаться использовать свои деловые навыки и энергично взяться за проблемы, в решении которых мог бы помочь: борьба с сигаретными компаниями, раком и так далее.

Я чувствовал, что получил бы больше удовлетворения, если бы жил именно так и не тратил последующие сорок лет жизни на повторение того, что делал в предыдущие, просто управляя компаниями и заботясь об их росте.

Нуждаюсь ли я в признании? Нет, не думаю. Но при проведении кампаний для решения многих проблем необходимо личное участие, чтобы дело пошло.

Телевидение – очень действенное средство массовой информации. Благодаря моему выступлению на телевидении тонны медикаментов, продуктов питания, одеял и палаток были доставлены беженцам. Были получены £2 млн. от правительства миссис Тэтчер. Было проведено экстренное собрание представителей пяти основных благотворительных организаций. Бесплатные рекламные объявления должны были появиться на ВВС и ITV. Я верю, что в данном случае благодаря решительным действиям удалось предотвратить большую беду. Но не скажи мы о ней во всеуслышанье, ничего бы не произошло.

Проблема в том, как часто можно в подобных целях пользоваться прессой в такой маленькой стране, как Англия, чтобы рассчитывать на отклик общественности. Если здесь оказался бы хоть намек на то, что я делаю это ради личной славы, я не мог бы этого сделать совсем».

Совершив полет в Багдад и вызволив из плена заложников, virgin снова перехватила инициативу у British Airways. В тот момент я понятия не имел, что полет самолета Virgin в Багдад вызовет такое сильное раздражение лорда Кинга. Я пытался выручить людей. В моем распоряжении был самолет, и я мог действовать быстро. И хотя этот самолет был лишь одним из четырех, имевшихся в наличии у Virgin Atlantic, внезапно создалось впечатление, что наша компания стала более значимой в глазах людей. Мы успешно договорились с Саддамом Хусейном, завезли медикаменты; и мы вернули заложников. Только позже я обнаружил, что негодование лорда Кинга положило начало полномасштабной кампании British Airways, целью которой было разорить Virgin Atlantic.

21. У нас осталось примерно две секунды для последней молитвы

Пригнитесь! – крикнул я Дженет и ее мужу Ренэ и включил горелку. Не хотел, чтобы волосы Дженет загорелись; сам я, находясь на воздушном шаре, всегда носил шапку, чтобы не обжечь голову. Когда пламя рванулось в оболочку, мы посмотрели вверх. Воздушный шар вытянулся на веревке, и я отчалил. Дженет смотрела вниз через край плетеной корзины, как земля удалялась от нас. На Дженет была старая меховая куртка, которую мы нашли в гардеробе, поскольку она не взяла с собой никакой теплой одежды, пригодной для полета. Она выглядела очень маленькой. Ренэ позаимствовал старую летную куртку.

Мы плыли в тишине сквозь осенний день. Деревья уже скинули большую часть листьев, а те немногие, что еще оставались, были красными и золотистыми. Бледное ноябрьское солнце отбрасывало длинные пестрые тени сквозь ветви. Тени – одно из огромных удовольствий полетов на воздушном шаре: каждое дерево, изгородь, даже коровы имеют длинные, отчетливые тени, которые еле различимы на поверхности земли.

Одновременно с переговорами с Саддамом Хусейном я начал вести переговоры с Дженет Джэксон, которая проявила интерес к заключению контракта с Virgin Music. Как и королева Hyp, Дженет спросила, не может ли она подняться на воздушном шаре. Я пригласил ее в Милл-Энд.

Я люблю летать на воздушном шаре. Это одно из самых мирных занятий, с которыми мне когда-либо приходилось иметь дело, и оно дает ощущение полного слияния с природой. Если не считать моментов, когда включаешь горелку, что пугает лошадей и коров и обращает их в паническое бегство через поля, в остальное время ты плавно движешься по воздуху и чувствуешь свою совершенную оторванность от мира. Никто не может позвонить, никто не может помешать лететь: ты свободен. Воздушный шар – один из самых естественных способов передвижения, и когда воздушный шар висит в небе, я вижу, что он так же прекрасен, как и весь окружающий ландшафт. Он не вредит среде, как это делает моторная лодка или автомашина. К тому же, с высоты воздушного шара открываются изумительные виды природы и того, что находится прямо под тобой. Однажды я пролетал над стогом сена и обнаружил двух совершенно нагих любовников, свернувшихся на нем, вне пределов видимости всех людей, но только не меня. Они бросились в разные стороны, когда я включил пропановую горелку в десяти футах над ними.