Чего я только не перепробовал и каким только бизнесом не занимался с той самой ночи, проведенной в тюрьме. Были времена, когда я мог соблазниться на подкуп или проложить себе дорогу таким способом. Но с той самой ночи в Дуврской тюрьме ничто не могло склонить меня к нарушению клятвы. Родители всегда вдалбливали в меня мысль, что все, что есть в жизни – это репутация: ты можешь быть очень богатым, но если запятнаешь свое доброе имя, никогда не будешь счастлив. Где-то глубоко внутри всегда будет таиться мысль, что люди тебе не доверяют. Раньше я никогда всерьез не задумывался, что это значит доброе имя, но ночь в тюрьме заставила меня понять это.

На следующее утро мама приехала, чтобы встретиться со мной в суде. Я обратился за бесплатной юридической помощью, поскольку у меня не было денег, чтобы заплатить юристу. Судья объяснил, что если я обращаюсь за такого рода правовой помощью, то буду вынужден остаться в тюрьме, поскольку, очевидно, у меня нет денег и на залог. Если я хочу быть освобожденным, буду обязан внести залог £30000. В Virgin не было денег, которые мы могли бы заплатить в качестве залога. £30000 стоило поместье, но заложить его в качестве гарантии было неудачным вариантом, поскольку оно финансировалось главным образом за счет займа. У меня была куча долгов и никаких реальных денег.

Мама сказала судье, что в качестве гарантии она закладывает свой дом. Я был ошеломлен той верой в меня, которую она проявила. Мы посмотрели ДРУ на друга через зал суда и оба заплакали. Доверие, которое оказала мне моя семья, должно было быть вознаграждено.

– Тебе не надо оправдываться, Рики, – сказала мама, когда мы ехали в поезде обратно в Лондон. – Я знаю, что ты извлек для себя урок. Что сделано, то сделано, потерянного не воротишь. Но жизнь продолжается, и мы должны выйти из этой ситуации с поднятой головой.

В течение лета я старался решить свою проблему. У меня была полная ясность в голове: я был виноват, я никогда больше этого не сделаю. И я заключил с Управлением таможенных пошлин и акцизных сборов полюбовное соглашение. В Соединенном Королевстве органы власти, связанные с взиманием налогов, более заинтересованы в получении денег, чем в дорогостоящих судебных тяжбах.

18 августа 1971 года я согласился заплатить £15000 в качестве срочного платежа и тремя частями должен был внести £45000 в течение последующих трех лет. Общая сумма была получена из расчета троекратной нелегальной прибыли, которую компания virgin получила, не заплатив торговую пошлину. Если бы я выплатил оговоренную сумму, за мной бы не значилась судимость. Но если бы не удалось заплатить, меня бы арестовали снова, и я бы стал заключенным по делу, рассмотренному судом.

После той памятной ночи в тюрьме и последующих переговоров с Управлением таможенных пошлин и акцизных сборов мне необходимо было удвоить свои усилия, чтобы сделать virgin успешной компанией. Ник, Тони Мэлор, мой южноафриканский двоюродный брат Саймон Дрейпер и Крис Стайлианоу, которые совсем недавно примкнули к компании Virgin, твердо решили помочь мне избежать тюрьмы. Они знали, что могли оказаться на моем месте, и были благодарны, что я взял вину на себя; мы все участвовали в этом, и это еще больше сблизило нас. В отчаянной попытке заработать деньги, чтобы возместить убытки но моему соглашению с таможенными инстанциями, Ник начал открывать магазины пластинок Virgin по всей стране, Саймон принялся заниматься студией грамзаписи, а Крис стал экспортировать пластинки уже по-настоящему. Стимулы могут выражаться в разных формах и размерах, обычно выстраиваясь от похлопывания по плечу до опционов на акции, но возможность избежать тюрьмы была самым убедительным стимулом, который у меня когда-либо был.

Поскольку возможности торговли по почтовым заказам были уже почти исчерпаны, мы сконцентрировали свои усилия на расширении сети магазинов пластинок. Следующие два года были трудно постигаемым курсом по управлению наличностью. Из компании, которую совершенно не беспокоила прибыль, с мелкими деньгами в банке из-под печенья и бесконечными неоплаченными долговыми расписками, мы стали фирмой, одержимо сфоку­сированной на деньгах. Каждый пенни наличных денег, полученных от магази­нов, тратился на открытие следующего магазина, который в свою очередь приносил дополнительный фунт, выплачиваемый в пользу таможенного долга.

В конце концов, я смог покрыть все свои долги и освободил маму от залога, который она внесла за меня. Тремя годами позже я смог вернуть тетушке Джойс ее £7500 и £1000 сверх этого – в качестве процентов. Если бы я не смог расплатиться с Управлением таможенных пошлин и акцизных сборов, вся моя оставшаяся жизнь была бы испорчена: маловероятно, а скорей всего невозможно, чтобы кому-нибудь с криминальным прошлым позволили основать авиакомпанию или его кандидатуру рассматривали бы для проведения общенациональной лотереи.

Мы знали, что надо продавать больше пластинок через магазины, экспорт или почтовую рассылку; привлечь влиятельных артистов, таких как Кэт Стивене и Пол Маккартни, чтобы они захотели придти и записаться на нашей студии в Маноре, и, наконец, создать фирму грамзаписи. Мы не знали, что наша первая удача тихонько движется к нашему поместью по покрытой гравием дороге в виде другого фургона. На этот раз в нем не было нелегальных пластинок, а вез он из Лондона молодого композитора и его сестру, исполнительницу фольклорных песен. Их пригласили в качестве аккомпани­рующих музыкантов для группы. Он был третьим запасным гитаристом в мюзикле «Волосы». а она пела народные песни в пабах. Где-то глубоко внутри они лелеяли надежду, что, может быть, им удастся записать несколько вещей эзотерической инструментальной музыки в то время, когда другим музыкантам студия будет не нужна. Их звали Майк и Салли Олдфилд.

6. Саймон превратил virgin в самое хипповое место

Ещё до забастовки почтовых служащих, которая чуть было не привела к нашему краху в январе 1971 года, какой-то человек примерно моего возраста с южноафриканским акцентом вошел в мой офис на Саут Варф-роуд и представился как мой двоюродный брат. Саймон Дрейиер окончил Натальский университет и приехал в Лондон со £100 и идеей задержаться там на некоторое время. Сначала он думал о получении ученой степени, возможно, беря пример со своего брата, который был специалистом по острову Родос, но в тот момент он искал себе работу.

Саймон сидел рядом с моей матерью за праздничным столом на Рождество, и она посоветовала ему связаться со мной. После того, как Саймон исчерпал гостеприимство родственников по материнской и отцовской линиям за время празднования Рождества и Нового года, он переехал в квартиру в Лондоне и отыскал магазин пластинок Virgin на Оксфорд-стрит. Менеджер Сэнди О'Конэл объяснила ему, что нужно дойти до Саут Варф-роуд, чтобы встретиться со мной. Он пришел как раз перед обедом.

Мы вместе пошли перекусить в греческий ресторан, который находился за углом, на Праэд-стрит. Там, за теплыми мясными шариками, чипсами и горохом, Саймон объяснил мне, чем он хотел бы заниматься. Во время учебы в университете он работал в южноафриканском отделении SundayTimes. Он рассказывал байки о том, как просиживал всю субботнюю ночь напролет, пока первый выпуск не был готов, и только после этого уходил с работы и шел в джаз-клуб, держа под мышкой свежую газету. Мы поговорили о журналистике и затем перешли к музыке.

Саймон был одержим музыкой. Из-за того, что я так рано оставил школу и никогда не учился в университете, я не знал, что это такое – проводить долгие вечера, лежа в большой компании и слушая музыку. И хотя музыка постоянно звучала в полуподвале, где мы работали над журналом Student, я был слишком занят, разговаривая по телефону с рекламодателями и договариваясь с типографскими работниками, чтобы вслушиваться в нее. Если я слышал пластинку, то знал, нравится она мне или нет, но не мог сравнить ее с пластинками других групп или распознать в ней влияние Velvet Underground. У меня складывалось впечатление, что Саймон слышал каждую пластинку, выпущенную каждой группой. Он не просто мимоходом восторженно высказывался о последнем альбоме группы Doors, он полностью был в курсе их творчества, знал, насколько группа шагнула вперед по сравнению с их предыдущей пластинкой, и где место данного альбома в контексте всей музыки. Он вел получасовую программу на Натальском радио, и очень скоро я осознал, что он знал о музыке больше, чем любой встреченный мной человек.