Бондарь Александр

Последний трамвай

Бондарь Александр

Последний трамвай

Изумрудами купол сверкает,

И печали уносятся прочь.

Пусть все сбудется, что пожелает

Новогодняя звездная ночь.

Стихи.

Миша закрыл глаза. Снова открыл их. Спать хочется. В трамвайном окне медленно проплывает Москва. Проплывают дома, улицы.

Уже заполночь. Полчаса назад кончился 1993-й, и начался 1994-й год.

Миша учится в МГУ. Он - студент-первокурсник. В университет его "поступили". Хотя, возможно, Миша бы и сам справился. Кто знает?

Это интересно, но, вот, Новый Год, как оказалось, встречать не с кем. Новый Год - особенный праздник. Все остальные можно пропустить, не заметить. День рождения тоже можно. Но Новый Год - как его пропустишь? Он придет сам, наступит, даже если и не хочешь его. Просто наступит и все.

В Новый Год чувствуешь себя как-то особенно ненужным и потерянным. Во всех случаях. Даже, если есть с кем его встречать. В Новый Год яснее становится, что жизнь, которая вечно идет где-то рядом, но не вот здесь, весь пестрый карнавал цветов и красок, так и пройдет мимо, как эти виды за окном трамвая. Важный персонаж новогоднего торжества - телевизор с его "Голубым Огоньком" (передача давно уже зовется иначе, но в памяти у зрителей осталось именно это название). Он, телевизор, напоминает всякий раз простую и верную истину: настоящая жизнь - всегда по ту сторону экрана. Здесь только бутылка с закусью. Не жизнь, конечно, но хотя бы ее заменитель.

Миша думал вначале встретить Новый Год с сокурсниками в общежитии. Но те разъехались. Даже Вова Дерюгин взял билет и улетел к себе на Дальний Восток, сказав, что новогоднюю ночь непременно должен провести с корешами.

Ехать ломой, в Краснодар, не хотелось. "Лучше запрусь в комнате общежития с бутылкой водки. - Решил Миша. - Выжру ее и завалюсь спать." Но тут его пригласили-таки.

Андрей - брат Миши закончил МГУ два года назад, женился на москвичке и жил сейчас на Чистых Прудах. Работал он в некой коммерческой структуре, которая занималась тем, что называется "регулированием финансовых потоков". Миша избегал общения с братом. Вспоминая его, думал о том, что, вот, есть люди, (и их очень много - большинство), которым деньги противопоказаны, которым лучше было бы остаться бедными.

Андрей пригласил Мишу к себе, узнав, что тот собирается встречать Новый Год один. Но в приглашении этом прозвучала жалость скорее, чем что-то еще.

Миша прошелся по Москве, забрел на Красную Площадь - послушать, как двенадцать раз стукнут куранты. А после, скучно оглядываясь, он брел по Котельнической Набережной. В кармане покачивалась в такт шагам бутылка красного сладкого вина. Миша зашел в проходной двор, сел на ступеньках лестницы, откупорил бутылку. Прислушиваясь к веселым крикам откуда-то, он сделал несколько глотков. Жизнь двигалась мимо. Как обычно.

Когда бытылка опустела на треть, вопрос этот серьезнее заинтересовал Мишу. Почему, и в самом деле, все значительное и существенное, что происходит, всегда происходит где-то? Почему? Наверное, этот мир - такой театр, где количество мест на сцене ограниченно, а в зале полно свободных...

Почему кто-нибудь, чьи радостные голоса он сейчас слышит, не пригласит его туда - к себе? Может быть, там жизнь? Или тоже нет ничего? Только пустота, которая лишь силится заполниться чем-нибудь?

Миша допил бутылку. Все это было грустно, конечно, но когда бутыль кончилась, стало веселее. Может, это и есть ощущение жизни? Или опять только обман?

Миша аккуратно поставил бутылку в угол. Его покачивало. У брата, где собрались "крутые" и несколько интеллигентов, уже, наверное, лезут под стол. Там, по крайней мере, не мучают себя подобными вопросами.

Миша шел по улице, глядя на радостно светящиеся окна вокруг и думал о том, что хорошо бы не встретиться с милиционером. Шел он к трамвайной остановке.

Трамвая Миша ждал долго. Даже замерз. Внутри салона тоже было холодно и неуютно. Миша смотрел, как поблескивают воды Москвы-реки внизу, и, не заметив, задремал...

Проснулся он оттого, что кто-то грубо и бесцеремонно мял его плечо.

- Э-эй! Вставай давай! Приехали!

Спросонья Миша не мог ничего понять.

- Что? Где мы?..

Оказалось, в депо. Конечную уже миновали, и Миша спал дальше. Все пассажиры вышли, он остался один.

Миша мял лоб. Сознание медленно возвращалось к нему. Он вспомнил подъезд, бутылку, вспомнил брата, к которому ехал. Посмотрел на часы. Они стояли.

- Мнда-а-а...

Миша вышел на улицу и окунулся в морозный сырой воздух. Куда идти? Он огляделся. К брату, конечно. Куда еще? Пригласили, ведь, как никак.

Снежинки тихо сыпались, летая и вверх и вниз, придавая всей картине какое-то сказочное, неестественное очарование. Миша шел проходными дворами. Уже стихало все, гасло. Время двигалось к утру, и Москва, встретив еще один Новый Год, укладывалась сейчас на покой. Миша чувствовал, что трезвеет.

- Стоять! Руки вверх! Не двигаться!

Миша замер на месте. Двое в серой форме приближались к нему. У каждого Миша видел пистолет в руке. По их встревоженным лицам он понял, что оказался не в том месте и не в то время.

- Кто такой? Куда идешь?

Миша открыл рот. И тут же получил рукояткой по ребрам.

- Отвечай, сука!.. Когда тебя спрашивают.

Миша скривился от боли и от унижения. Только тут он увидел, что у подъезда уже стоят несколько человек, подняв кверху руки и уткнувшись носом в серый кирпич стены.

- Сейчас автобус вызовем. - Сказал один из милиционеров, вытирая рот. Всех - в отделение. Там с каждым будем по очереди разбираться.

Мише в щеку уперлось дуло.

- Стал к стене. Быстро.

Миша поднялся. Вытянув руки, подошел к остальным и встал рядом.

- А, может, в расход их? Прям здесь? - Задумчиво проговорил невысокий милиционер, вытаскивая и засовывая обратно обойму.

- Стой тут. - Сказал ему другой. - Я схожу, позвоню.

- Что, рации нет?

- Барахлит, сука. Стой, я щас буду.

Миша краем глаза видел, что тот исчез за углом. Покачивая стволом, напарник его прошелся из стороны в сторону.

- Ну че, петухарики? Готовы? Щас всех на небеса отправлю. Скажу потом при побеге. Чо, готовы? Это у меня быстро. Я мочить люблю.

Миша чувствовал, как внутренности его окаменели. Он и захотел бы, не смог бы пошевелиться.

- Мент! - Раздалось откуда-то.

Было это так неожиданно, что Миша не выдержал и глянул в ту сторону. Милиционер тоже развернулся.

- Получи!

Из темноты бахнул выстрел. Милиционер, схватившись за живот, ударился о стену. Бабахнуло еще три выстрела. Милиционер рухнул. Потом - быстрые топающие шаги. И стало тихо.

Миша огляделся. На тротуаре лежал человек в форме и с пистолетом. Вокруг увеличивалась черная лужа. Миша задрожал от ужаса.

- Бежим! - Крикнул кто-то.

Все, как по команде, сорвались. Миша не стал ждать. Он мчался так быстро, что одни дома и дворы еле-еле успевали смениться другими. Мише казалось - сейчас он перевернется через голову и шмякнется лицом в тротуар.

Уже задыхаясь от бега, понял, что погони за ним никакой нет. Миша один тут. Только дома, голые деревья и пустые улицы. Один, совсем один. Миша пошел шагом.

Еще не успел он прожевать в уме все случившееся, как услышал странные крики из-за угла. Миша подошел ближе.

Первое, что он увидел - патрульный милиционер, который лежал на асфальте, раскинув руки. Несколько спецназовцев в форме, держа стволы наготове, перебежали по другой стороне. Кучка людей - по виду совершенно гражданские, возбужденно общалась у стены дома.

- Снайпер засел! - Услышал Миша.

- Руцкист!

- Коммуняки недобитые! Сволочи! Мало их спалили в этом Белом Доме!

Миша шагал в сторону. Он решил обернуть стороной это место. Миновал два петляющих переулка и наконец совсем потерял ориентацию... И тут хлопнул выстрел у самого его уха. Стало ясно: