- Так ты тот самый француз, что приехал сегодня? Рад познакомиться, меня зовут Бретт, - говорит он, протягивая руку.

- Я тоже рад, меня зовут Хуан Карлос.

- Ты один? Говорили, что ты приехал с очень красивой женщиной. Знаешь, здесь новости расходятся очень быстро, и все сходятся в пульперии.

Бретт прерывается, чтобы послать матом какого-то тико, делающего непристойные жесты его жене.

- Слушай, я уже не выдерживаю, тут кретин на кретине. Единственное, что умеют, это нажираться и бить друг другу морды. Я здесь уже три года, и мне все осточертело. Счастье еще, что все свое золото они пропивают у меня. Ну а ты, что тебя привело сюда? Хочешь испытать счастья, ища золото?

- Да, про Карате мне рассказал Уэйн. Говорил, что здесь интересно. Ага, и просил передавать тебе привет.

- Уэйн, тот самый старый придурок! Все еще торгует золотом? Как-нибудь его прибьют. Выпьешь чего-нибудь?

- С удовольствием.

Бретт счастлив, имея возможность поплакаться в жилетку европейцу.

- Ты глянь на этих развалин, - говорит он, показывая на двух худющих стариков, которые как раз вошли в пульперию со старенькой магнитолой в руках. - Каждый вечер они приползают сюда со своей чертовой музыкой. У них всего две кассеты, и мне приходится слушать это всю ночь. Живут здесь же, над нами. Им уже лет по девяносто, а вместе живут уже лет десять. Ругаются друг с другом как будто сто лет женаты!

Два старичка -оба высушены, все в морщинах, кожа сожжена солнцем. Руки искривлены ревматизмом из-за постоянного мытья золота и похожи на кончики лыж.

- Мне рассказывали про двух канадцев. Что они за люди?

- Эти два идиота? Пульперию я взял в аренду от них. Они не хотят здесь никаких чужаков, потому что боятся конкурентов. Сначала говорили мне, будто собираются закрыть шахту, что тут золота совсем немного. Потому-то я и согласился взяться за эту развалину. Все это чушь! Пашут как папы Карло и добывают кило в день. Здесь ты их никогда не встретишь, живут на отшибе, и с простыми не общаются. Своим рабочим они тоже запретили приходить сюда.

Шум в пульперии делается сильнее, а я уже начинаю испытывать недостаток сна. Уже собираюсь уходить, когда Бретт меня придерживает.

- Догадываюсь, что раз ты ушился в такой медвежий угол, то в карманах пусто. Можешь не беспокоиться, я всем даю в кредит, потому что здесь единственное место, где можно хоть что-то купить. Так что, если чего будет надо, не стесняйся. Мы, белые, должны помогать друг другу...

- До завтра.

Я возвращаюсь к Диане. Мрачная хибара совершенно преобразилась! Небольшая уборка и две нужным образом поставленных свечи хватило, чтобы намного улучшить ее. Диана приготовила простую и очень вкусную еду: вареные с приправами черепашьи яйца, рис и жареные фрижолес, немного кокоса и печеные бананы. Я рассказываю обо всем, что узнал: золото здесь есть, золота много. Остается лишь узнать, как лучше всего до него добраться. Мы выходим на пляж, только комары, маленькие, но ужасно кровожадные, быстро вынуждают нас ретироваться.

* * *

На следующий день рано утром просыпаюсь от того, что кто-то выбивает двери. Кто-то зовет Салтарану. Открываю и вижу невысокого толстяка, изумленно глядящего на меня.

- Где этот кретин Салтарана, и что вы тут делаете? - визжит он.

И чего от меня хочет этот придурок? Я уже совсем было собрался заехать ему по морде, как тут заговорил второй:

- Эй, парень, спокойно, мы ищем только Салтарану. Меня зовут Билл, а это вот Факинг.

Я объясняю ему, что Салтарана уехал, а я проживаю тут временно.

- Мы управляющие здешней шахтой. Как-нибудь загляните к нам, - говорит он мне на прощание.

Билл производит симпатичное впечатление, но вот Факинг - это малый сукин сын.

Мы с Дианой решили устроить небольшую уборочку в доме. Если уж пришлось жить здесь какое-то время, так пусть хибара станет пригодной для пребывания. Я ломаю двухэтажную кровать и делаю одну, но побольше, после чего, когда Диана затыкает щели в досках с помощью пальмовых листьев, снимаю занавеску и устанавливаю вместо нее перегородку из бамбука и плетеных листьев.

Когда мы заканчиваем работу, Диана хохочет. Вообще-то да, мы несколько нарушили жизненное пространство Салтараны, но я люблю чувствовать себя свободно везде, где только живу. Впрочем, тикос уже привыкли жить в толкотне.

Вся деревушка состоит из дома канадцев, дома Салтараны, пульперии, мазанки двух старичков сразу над ней и четырех халуп у речки Карате. Чуть выше, на берегу рио находится лагерь, принадлежащий "Карате Майнинг Компани", с мастерскими и ангаром, где спят рабочие; а еще выше - лагерь орерос. Это уже скопище картонных и пластиковых упаковочных ящиков, собранных золотоискателями, которые держатся вместе и помогают друг другу.

Здесь их около сотни, все живут вместе с женщинами и детьми в грязи, толкотне, без малейших удобств и без всяческих перспектив на будущее. Мне такие места известны. Ведь золото мне не в новинку. Я уже видал лагеря золотоискателей в Габоне и в Бразилии, на границе с Венесуэлой. Повсюду одни и те же вши, одна и та же бедность. Эти мужики работают целый день, чтобы за пару часов пропить весь свой заработок. И если я решился на это приключение, то вовсе не затем, чтобы пахать как они. Сначала надо найти побольше информации, чтобы потом использовать ее наилучшим образом.

Мы возвращаемся домой. Мне известно, что Салтарана вернется через пару дней, и хочу воспользоваться этим временем, чтобы немножко отдохнуть с Дианой.

* * *

Вечером иду один в пульперию. Для Карате это стратегический пункт, потому что все новости стекаются сюда: кто-то нашел такой-то и такой-то самородок, кто-то погиб в обвале, в таком-то и таком месте нашли супер-жилу. Чем время позже, тем более фантастическими становятся рассказы: размеры самородков растут вместе с количеством выпитых бутылок.

Бретт сделался расистом и ненавидит посетителей. Но следует признать, что в связи со здешними условиями, проживающие тут Тикос это не салаги, хотя и не светила ума. Они отупели от зверской работы, их мозги давно уже растворился в контрабандном спиртном, многие из них - это живые трупы.