Прибытие в Пуэрто Хименес само по себе довольно забавно - здесь нет ни порта, ни мола. Судно останавливается, когда воды под килем уже не остается, и каждый добирается на сушу как может. Мне приходится снять свои высокие сапоги и завернуть штанины, чтобы перенести Диану на пляж. Среди смеха и криков каждый устраивается, как умеет, чтобы перетащить вещи на берег. Три матроса - весь наш экипаж - переносят женщин, всовывая один другому женщин постарше, чтобы самому полапать молодку, что позволяет хоть немного вознаградить труды. Мы отправляемся в бар Джереми, "Ранчо де Оро", находящийся чуть далее вглубь берега, чтобы обдумать дальнейшие действия и чего-нибудь выпить, потому что жара становится совершенно невыносимой.

* * *

А бар неплох. Весь из бамбука, прекрасно проветривается, не воняет, как другие. Людей мало, потому что сейчас время сиесты. В углу замечаю типа, который отличается от других. Он сидит за столом, перед ним весы и громадное количество банок с пивом, которые он регулярно опорожняет. Ему около сорока лет, глаза голубые, а из под бейсбольной шапочки, натянутой на лысеющий череп, выбиваются светло-русые волосы, что выдает в нем гринго, одного из тех американцев, что ищут в Коста Рике счастья. Подхожу:

- Меня зовут Хуан Карлос.

- День добрый. А я Уэйн.

- Присесть можно?

- Понятное дело.

Уэйн - это морской пехотинец, живущий в Коста Рике уже несколько лет. Прежде, чем приехать сюда, он шатался по всему свету. Оказывается, мы были с ним в одних и тех же местах: Азия, Африка, самые различные паршивые дыры, поэтому сразу же испытываем симпатию друг к другу.

Живет он в Гольфито, женился на Тике и проводит многоступенчатую торговлю. Здесь, на полуострове, он по низким ценам скупает золото и раз в месяц едет продавать его в Майями, откуда привозит доллары. Потом меняет их на черном рынке, что опять-таки приносит прибыль. На подобной торговле он зарабатывает вдвое, и все просто, потому что местный банк не скупает золото по мировому курсу. Уэйн рассказывает, что раньше ездил со своими весами в горы, скупая золото еще дешевле, непосредственно от распыленных по джунглям золотоискателей. Несколько остудила его пыл засада, из которой он вышел в целости и сохранности лишь благодаря пуленепробиваемому жилету, который носит теперь постоянно.

- Теперь же скупаю в Пуэрто Хименес. Приезжаю в воскресенье, когда все эти типы спускаются с гор. Выгоды поменьше, но меньше и риска. Приходится думать о семье, - с улыбкой признается он.

В его словах я чувствую печаль человека, попавшего в ловушку подобной жизни, с женой, с детьми, в этой долбаной стране, где все валится. Когда же рассказываю ему о своих планах, он беспокоится:

- Оружие есть?

- А как же.

- Ну а орудия, инструменты, лошади? - допытывается он, глядя на мои стоптанные сапоги.

- Нет, но как-то справлюсь, нечего и говорить.

- Если нужно чего помочь, с деньгами там...

- Да нет, все в порядке, честное слово. Вот если бы ты мог показать мне кого-нибудь, кто направляется в какое-нибудь интересное местечко, вот это было бы здорово.

- Загляни сюда вечерком, что-нибудь придумаем.

- До свидания.

Выбор гостиницы весьма легок, потому что здесь имеется только одна, прямо посреди деревни. Пуэрто Хименес растянулась на километр вдоль широкой пыльной, выпаленной солнцем дороги. На улицах ни одной живой души, все занимаются сиестой за плотно прикрытыми ставнями. Напротив банка, здания, напоминающего размерами общественный сортир, развалившись в кресле, сидит полисмен с карабином на коленях. На земле перед баром валяется пьяница, жалкий останок вчерашнего празднества. Трое других типов дремлют в креслах в тени, под навесом. И это единственные видимые проявления жизни в Пуэрто Хименес.

Иду сам посреди этой бесконечной улицы, прибитый жарищей, вдыхая неподвижный, пропитанный пылью воздух, и мне кажется, будто я прибыл в город духов. В конце улицы вижу полицейский участок, с которым, к сожалению, вскоре придется познакомиться.

Вечером я возвращаюсь в бар, где без особых трудностей узнаю все, что надо, потому что золотоискатели, пьяные орерос, очень любят поговорить. Они всем ставят выпивку, а особенно счастливы, когда могут угостить грингос. Вот только, как узнать, сколько правды в их пьяной похвальбе?

Пуэрто Хименес живет только по ночам. Проститутки выходят на съем орерос, чтобы отобрать у них золото. Бары переполняются всеми этими несчастными, желающими найти удовольствие и возможность посорить деньгами, а бляди и шакалы стараются помочь им в этом. Утро орерос встречают в уличной канаве, их карманы вывернуты детворой, выискивающей там последние колоны. Всю ночь Пуэрто Хименес переполнено шумом их драк, хохота и пьянок.

Несколько позднее появляется Уэйн в компании другого европейца, Ганса, и тико, которого зовут Мемо. Ганс, это немец, проживающий в Пуэрто Хименес, он тоже золотоискатель. Завтра утром Мемо отправляется в Карате. Мы договариваемся идти вместе, и он уходит к своим приятелям.

- Как будешь в Карате, загляни к Бретту - это нормальный парень, говорит Уэйн.

После нескольких рюмок мы возвращаемся в гостиницу.

Мемо приходит за нами в четыре утра в компании какого-то здоровяка с дебильным лицом. Мы по-быстрому пьем кофе и выходим. Диана несет свой несессер, я же - наш общий рюкзак. Пройдя метров двести, чувствую, что он становится чертовски тяжелым, и подзываю дружка Мемо. После короткого разговора он соглашается, взамен за мои последние пять долларов, нести рюкзак до самого Карате. У меня остается какая-то мелочевка, но, по крайней мере, идти будет легко.

Через полчаса Мемо решает идти напрямик через горы. Начинаются удовольствия. Джунгли становятся настоящей печкой, влажной и душной; мы все обливаемся потом. Земля после дождей пропитана водой, а растительность удерживает влагу. Утоптанной тропинки нет, поэтому часто приходится пробиваться с помощью мачете. Моя конституция не позволяет мне бегать по болотам, как это удается малышам тикос. Когда же спотыкаюсь, то валюсь всей массой. Диана, изумительно легкая и шустрая, движется так, будто гуляет по лужайке. Насколько тикас толстухи, настолько тикос маленькие и худые. Они приспособлены бегать по джунглям.