В.Д. Жукоцкий

Два сюжета на заданную тему

Тема легитимности и устойчивости политического режима в современной России остается по-прежнему актуальной. И так будет продолжаться до тех пора, пока политическая оппозиция не придет к власти и не узаконит своим властным статусом новые, уже состоявшиеся общественные устои. Вопрос в том, где нам взять такую оппозицию, которой можно было бы доверить власть. И если такой оппозиции до сих пор не возникло, то может быть дело не только в ней, но и в самой власти, в ее характере и направленности, в ее внутренней не готовности идти на компромиссы. И тогда в пору задуматься над общей политико-правовой площадкой, способной разместить на своем пространстве не одного только "медведя". Фокусы на тему о якобы полном отсутствии правовой системы в советскую эпоху уже не проходят, как не проходят наивные "девичьи" надежды нашего розового либерализма времен перестройки на то, что мы можем, наконец, позволить себе быть слабыми и нас давно заждались в покоях "семьи цивилизованных народов". Время политического трюкачества заканчивается. Пора задуматься над тем, как привлечь на сторону реформ левый электорат. И начинать надо с двух принципиальных вопросов: а) каково наше отношение к современности, явленной во всем многообразии феномена глобализации, и б) каково наше отношение к советскому прошлому, составившему непосредственную историческую основу современной России?

Глобализационный проект нашей эры и ритмы

политической глобализации

История человечества в целом характеризуется линией восхождения от животного состояния человека к цивилизованному. Все, что мы имели до нашей эры, консолидировало в качестве своего предела региональную империю, построенную на самобытной культуре. Таковы в основе своей Древний Китай и Древняя Индия, Египетская цивилизация, Древнегреческое средиземноморье, Римская империя. Но уже в начале нашей эры, датируемой "от рождества Христова", появляется зримый выход во всемирность истории, построенной на единстве человеческого рода - единстве "эллина и варвара", "язычника и иудея", "бедного и богатого".

Этот первый этап реализации проекта глобализации человеческого мира прокладывал себе дорогу несколькими путями: иудейским (протопроект), западно-христианским и восточно-христианским, исламским. Они объединялись так называемой авраамической традицией. Но и восточная версия реализации этого этапа глобализации, более древняя и устойчивая, менее агрессивная и напористая, выполняла те же функции консолидации человечества вокруг локализованного религиозного центра.

Подгоняя друг друга, они делали одно дело: религиозно-консервативной консолидации человека на единственно возможной в древности мировоззренческой основе "единого Бога", как единого центра мироздания. Таким был символ единой в себе человеческой сущности, выраженной внешним образом по отношению к конкретному человеку и ко всему существующему. В рамках каждого из этих религиозных потоков шел свой локальный процесс глобализации - объединение различных племен и народов под знаменем одной из монотеистических религий. Но то, что было глобализацией внутри каждого из этих потоков, оказывалось антиглобализмом вовне, в отношениях между этими конфессиями. Так не могло продолжаться вечно. Режиму бесконечных религиозных войн между отдельными мировыми религиями и церквями, беспримерных по своей жестокости и бескомпромиссности, должен был быть положен конец.

Отсюда второй этап в реализации глобализационного проекта нашей эры. Им стал процесс секуляризации и выхода на безрелигиозный, политико-правовой уровень консолидации глобализационного процесса.

Это прежде всего фундаментальная логика либерализма во всемирной истории. Именно он расчистил завалы феодальной эпохи и пробудил народы от патриархального чванства. Именно он заложил основы буржуазного развития и гражданского общества как универсалий современной культуры. Капитал стал главным фактором глобализации человека и человечества. Он стал действительным культом, отчуждавшим от человека всеобщность труда в форме всеобщности его мертвых продуктов. И все для того, чтобы высветить своим отраженным светом конечную вершину глобализационного восхождения - величие деятельностного начала в человеке. Эта перевернутая пирамида капитала должна была рано или поздно встретиться с восходящей пирамидой созидающей деятельности человека. И это действительно произошло на третьем этапе реализации глобализационного проекта. Им стал процесс социализации труда и капитала и выхода на прикладной социально-экономический уровень консолидации глобализационного проекта. На этом уровне объединяется сам способ жизнедеятельности различных народов мира в единый хозяйствующий комплекс, подчиняющий механизм поляризации бедности и богатства воле объединившегося человечества.

Такова фундаментальная роль социализма во всемирной истории. Именно он обозначил тупики бесконтрольной капитализации мира и размывания ценностных ориентиров человека. Именно он довел алгоритмы либеральной глобализации до логического конца, указав на недостатки формальной демократии и необходимость демократии социальной. Человек деятельный, или человек творящий мир, занял место былых культов, но не для того, чтобы почивать на лаврах, а культивировать в себе и вокруг себя актуальное присутствие "божественного". Первые эпатирующие формы этого нового этапа глобализации, связанные с жесткой формой русской социальной революции ХХ века, никого не могут сбивать с толку, как никого уже не смущают жесткие формы французской буржуазной революции конца ХУ111 века. Обе они носят знаковый всемирно-исторический характер, открывающий новые горизонты глобализации. Эта направленность макроисторического развертывания глобализационного проекта нашей эры остается в силе и в начале ХХ1 века, начале третьего тысячелетия, несмотря на видимое отступление социальной идеи.

Таким образом, фундаментальная линия восхождения человечества в рамках объективного процесса глобализации характеризуется тремя историческими и логическими этапами: консерватизм - либерализм - социализм. Однако в микроисторическом масштабе мы отчетливо различаем забавную рокировку основных политических сил современности. Это и есть своего рода политические ритмы глобализации.