Вершинин Константин Андреевич
Четвертая воздушная
Вершинин Константин Андреевич
Четвертая воздушная
{1}Так обозначены ссылки на примечания. Примечания после текста.
Аннотация издательства: Герой Советского Союза главный маршал авиации Константин Андреевич Вершинин в годы Великой Отечественной войны командовал 4-й воздушной армией. Входившие в ее состав части и соединения отличались во многих оборонительных и наступательных боях, 18 из них стали гвардейскими. Здесь выросло 259 Героев Советского Союза, более 400 тысяч воинов награждены орденами и медалями. Славным делам авиаторов 4-й воздушной и посвящены воспоминания ее бывшего командира. Хотя в связи с кончиной маршала авиации К. А. Вершинина его мемуары остались незавершенными, книга эта, несомненно, привлечет внимание массового читателя.
Биографическая справка: ВЕРШИНИН Константин Андреевич, родился 3.6.1900 в деревне Боркино ныне Санчурского района Кировской области в семье крестьянина. Русский. Член КПСС с 1919. В Советской Армии с 1919. Участник Гражданской войны. Окончил курсы "Выстрел" в 1923, Военно-воздушную инженерную академию в 1932. Командовал эскадрильей, был начальником Высших авиационных курсов усовершенствования. В годы Великой Отечественной войны командовал ВВС Южного фронта (сентябрь 1941 - май 1942), 4-й воздушной армией (май - сентябрь 1942), ВВС Закавказского фронта. С мая 1943 командовал 4-й воздушной армией в воздушных сражениях на Кубани и в ходе Белорусской операции 1944. 19.8.44 генерал-полковник авиации Вершинин удостоен звания Героя Советского Союза. В 1946-49 и в 1957-69 - главнокомандующий ВВС - заместитель министра обороны СССР. В 1949-57 - на ответственных должностях в Войсках ПВО страны. С 1959 главный маршал авиации. С 1969 в Группе генеральных инспекторов МО СССР. Член ЦК КПСС в 1961-71 (кандидат в 1952-56). Депутат Верховного Совета СССР 2, 4 7-го созывов. Награжден 6 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 3 орденами Красного Знамени, 3 орденами Суворова 1 степени, орденом Суворова 2 степени, Отечественной войны 1 степени, медалями, иностранными орденами. Умер 30.12.1973. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Имя Героя носит одна из улиц Москвы.
Содержание
Глава первая. Истоки
Глава вторая. На службе военной
Глава третья. От войны до войны
Глава четвертая. На Южном фронте
Глава пятая. Грозы Донбасса
Глава шестая. Удар под Ростовом
Глава седьмая. Трудное лето
Глава восьмая. Воздушный щит
Глава девятая. Под нами -Терек
Глава десятая. Преследование
Глава одиннадцатая. Чьи крылья сильнее?
Глава двенадцатая. Хозяева неба
Глава тринадцатая. Над Голубой линией
Глава четырнадцатая. На помощь десанту
Глава пятнадцатая. Жаркие будни героев
Глава шестнадцатая. Победу ковал каждый
Глава семнадцатая. Эшелоны летят под откос
Примечания
Глава первая. Истоки
Когда подводишь итоги прожитого, невольно обращаешься к истокам своего бытия - тому краю и той среде, где рос и набирался сил, где формировались черты характера, выражающие суть твоего духовного склада, твоего жизненного кредо. Разумеется, особую роль при этом играют вехи времени, его отличительные приметы. О них-то, наряду с рассказом о пережитом, и пойдет сейчас речь.
Отчий край мой - земля вятская. В начале нынешнего века вятичи занимались преимущественно земледелием. Правда, значительная часть населения была занята отхожими промыслами - сплавом леса, плотницким, малярным, столярным, кровельным и другим ремеслом. Такой образ трудовой деятельности был особенно характерен для моих земляков - жителей деревни Боркнпо Яранского уезда (ныне Санчурского района).
Боркино - небольшое, в шестьдесят два двора, селение, располагающееся двумя рядами вдоль большака Ярапск-Царевококшанск (Йошкар-Ола). На этом казенном тракте было довольно оживленное движение: ездили губернские и уездные чиновники, торговые люди, предприниматели, почтари, крестьянский люд - кто на ярмарку, кто в присутственное место по какому-либо неотложному делу. По обочине дороги шагали телеграфные столбы, и боркинская ребятня частенько наведывалась туда "слушать, как идут" телеграммы. Мы думали, что провода полые и внутри их стремительно мчатся таинственные для пас телеграммы. Нам казалось, что тембр звучания подвешенной на столбах проволоки зависит от содержания депеш. Они были то начальственно-повелительными, то покорно-просящими, то кротко-печальными.
Присматривал за нашим участком болынака Петр Иванович Смирнов, боркинский мужик. У него были конные катки и скребки, которыми выравнивали дорогу. На дорожные работы обычно выгоняли всех. Участвовали в вих и сельские ребятишки. Мирское дело, хотя и подневольное, всегда шло споро: люди сажали по обочинам березы, подвозили и подносили землю, чтобы засыпать все ухабы и выбоины.
Когда-то в нашей округе шумели почти сплошные леса. Есть предположение, что от слова "бор" произошло и само название деревни - Боркино. Но в пору моего детства зеленые великаны находились уже в пяти верстах от человеческого жилья, и боркинцам туговато приходилось даже с топливом, не говоря уже о строительном материале. Кроме нянченья младших братьев и сестер я помогал старшим в семье и заготавливать дрова. Лесник не возражал против сбора сушняка. Но если в вязанку хвороста попадала ветка живого деревца, он строго наказывал.
Летних заготовок топлива редко хватало на зиму. На спине много не наносишь, а лошади у нас не было. Во всем Боркино насчитывалось не больше дюжины коней, Бедная деревенька была одной из тех Гореловых, Нееловых и Неурожаек, о которых писал поэт Н. А. Некрасов. Да в откуда к нам мог прийти достаток, если нашей многодетной семье (семеро, один другого меньше) принадлежали лишь луговая полоска в два лаптя шириной да жалкий клочок пахоты. Земля без удобрения родила плохо, а навоза не было. Правда, мы удобряли огород илом, таская его с речушки Южовки после весеннего разлива. Но этой подкормки хватало лишь для того, чтобы вырастить немного овощей.
Мать моя - Афанасия Васильевна - совершенно не знала грамоты, отец, Андрей Галактионович, хотя и не обучался в школе, однако читать и кое-как писать умел. Среди односельчан выделялся он и плотницким мастерством.
Живя в постоянной бедности, Андрей Галактионович давно разуверился в том, что простой крестьянин может получить образование. Когда я окончил церковно-приходскую школу, учитель Андрей Иванович вручил мне похвальную грамоту и сказал, обращаясь к отцу:
- Надо бы подумать о дальнейшей учебе сына.
- А зачем нам ученые? - ответил отец. - Семье нужны плотники, кормильцы. И, немного подумав, добавил:- Теперь я буду учить Константина.
Андрей Иванович только вздохнул и развел руками. Нельзя сказать, что решение отца меня сильно огорчило. Я и сам уже хорошо сознавал бедственное положение нашей семьи.
Первый плотницкий выход мы с отцом совершили в соседнее село Ковербуй, где зажиточный крестьянин решил построить новый дом. В артель мужики приняли двух парнишек, в том числе меня.
- Будешь строгалем, Костя, - решил отец. - Смотри, как это делается. - Он сел верхом на бревно и потянул на себя двуручник.- Вот так надо ошкуривать лесину.
Напарником моим стал Федя Патяшкин - подросток двумя годами старше меня. Первый рабочий день оказался самым тяжелым. До того наелозился по бревнам, будто сто верст проскакал на неоседланной лошади...
- Ничего, привыкнешь, - утешал отец. - Стружечку подкладывай, чтобы мягче сидеть было.
Вскоре и в самом деле привык. Спина, ноги и руки словно задубели, и я перестал ощущать усталость. Только мозоли кровоточили...
Работали мы с рассвета до сумерек. Помимо основных обязанностей ошкуривать бревна - мне приходилось выполнять разные поручения артели, помогать хозяйке дома, готовившей для нас еду: носить дрова и воду, чистить картошку, мыть посуду. Свободного времени совсем не оставалось.