— Значит, эта вещь пролежала в земле тысячу лет? — Принц взял в руки осколок стали. — Надо же, никаких следов ржавчины!
— Я уже говорил, сударь, что вход в штольню был закрыт каменной плитой, а нанесенная ветром земля и корни травы обеспечили герметизацию — внутри было сухо. Да и климат там очень ровный.
Несколько секунд принц молчал, вглядываясь в дона Мигеля.
— Хотелось бы, чтобы вы оказались не правы, — подавленно сказал он. — Но вы, Наварро, похоже, правы. Мы немедленно доставим в Калифорнию хроноаппаратуру и постараемся раздобыть объективные доказательства, — он встал с кресла. — А тем временем известим Лондрес и вызовем самых опытных наших специалистов. Вы все понимаете, что безосновательное обвинение в нарушении Пражского пакта может уничтожить и без того хрупкое доверие между нами и Хронокомпанией из Восточной Конфедерации.
— Сударь! — воскликнул дон Мигель. — Я молюсь, чтобы оказаться неправым. Потому что если я прав, то это катастрофа!
Глава четвертая
До изобретения препаратов, под действием которых человек теряет способность лгать, чтобы узнать правду, применяли пытки. К ним прибегал и Святой трибунал. На человека клали большую доску, а на нее постепенно наваливали камни — все больше и больше, пока упрямец не погибал, как насекомое под каблуком.
Для дона Мигеля несколько следующих недель тянулись, напоминая эту пытку. И не для него одного.
Первый камень был легким, но добавил к грузу забот факты, укрепляющие его опасения. Уже давно поговаривали, что в обороте Конфедерации золота и серебра больше, чем добывается из недр. Напрашивался вывод, что открыт новый, доселе неведомый источник — быть может, в неисследованной, негостеприимной Сибири. Но получалось, что слово «Сибирь» нужно заменить словом «Калифорния».
Второй камень был потяжелей. Какой-то специалист в области металлургии сравнил таинственный наконечник бура с пробами других сортов и однозначно констатировал: изготовлено в Аугсбурге! Такой сорт стали был довольно распространен в Конфедерации, однако вряд ли встречался где-то еще, а уж тем более — в Калифорнии, которая не располагала редкими металлами, необходимыми для ее производства.
Третьим камнем, самым тяжелым, стало донесение отряда, который Пара Псов отправил по просьбе дона Мигеля на разведку маршрута между рудником ворвавшихся в прошлое грабителей и ближайшей гаванью на побережье. Разведчики отправились туда сразу после обсуждения вопроса: как разбойники достигли места, где обнаружены их следы? Конечно, можно маневрировать и хроноаппаратурой, чтобы перемещаться в пространстве, как во времени, для этого нужно только в Зале Времени тщательно выставить пространственные соотношения на станине энергопроводящих путей. Пока гравитационный потенциал в точке прибытия равен потенциалу в точке старта, путешественнику во времени ничего не грозит, хотя перенос с вершины горы в долину при диком выбросе излишков энергии может завершиться ранением или даже смертью человека, воспользовавшегося аппаратурой.
Выверка настройки настолько сложна, что казалось невероятным, что кто-то вслепую оправился через тысячу лет и, одновременно, через тысячи миль в пространстве — опять же вслепую. Это было бы равносильно прыжку с моста во тьму. Из-за эрозии почвы или землетрясения рельеф местности за тысячу лет мог так измениться, что на финише путешественники вполне могли бы оказаться внутри горы или зависнуть над ущельем. Потому-то они с Парой Псов и решили, что интервенты отправились в прошлое в месте, топография которого была хорошо известна. Значит, скорее всего, до ближайшего побережья грабители добирались на корабле.
И отряд, снаряженный индейцем, избрав самый короткий маршрут до берега Атлантического океана, наткнулся на затянутые песком останки судна. Его форма говорила, что аборигены к изготовлению корабля никакого отношения не имели. По состоянию останков можно было судить, что судно провалялось на песке не менее тысячи лет…
Подстегнутые находкой на берегу, специалисты, направленные из Нью-Мадрида и Лондреса Службой Времени, удвоили темпы. В калифорнийскую долину срочно доставили хроноаппаратуру. При этом соблюдали обычные меры секретности: кроме сотрудников Службы лишь немногие видели эти аппараты, опасно простые по конструкции — четко определенное сочетание серебряных и намагниченных железных дуг станины. Если бы кто-то сообразил изготовить модель увиденного аппарата, то, как это ни смешно, модель могла сработать!
Вскоре под калифорнийским солнцем раскинулся палатный городок. Местные рабочие обычно проходили мимо, но иногда останавливались поглазеть, что за новое свидетельство безумия европейцев появилось на их земле.
Опустив голову, дон Мигель поднимался на горный кряж, разделяющий два рудника — современный и древний, на котором тысячу лет назад трудились интервенты. Каждый шаг ему давался с таким трудом, словно смертельно усталый, хромающий в небытие мир пользовался путником в качестве костылей.
Его окликнули. Дон Мигель поднял голову и увидел мохаука, стоявшего на пути.
— Итак? — спросил он, глядя на семенящую под жгучими лучами фигуру.
— Мы нашли их, — сказал Наварро. — Год спасения 984-й, лето. Они убили сотрудника-мохаука, который их разыскивал, и пользовались огнестрельным оружием.
Пара Псов кивнул.
— Значит, жернова завертелись, и на этот раз мы будем растерты между ними.
— Что это значит? — спросил дон Мигель из вежливости, хотя вовсе не интересовался ответом, потому что был выжат, как лимон.
— Мои слова ясней ясного. Вы подтвердили, что обнаружили именно то, что все мы ожидали. А именно — грабителей-интервентов из Конфедерации.
— Безо всяких сомнений. Их видели и даже слышали их разговоры.
— Из этого следует, что нарушен Пражский пакт, разве не так?
— Кажется, так. Я не специалист в этой области. Мы ждем падре Рамона, он уже на полпути из Лондреса. Я бы не хотел предвосхищать его мнения.
Оба замолчали. Наконец мохаук сказал?
— Вы странный народ, действительно — очень странный! Когда речь шла о чести и справедливости, мои предки не ждали, когда прибудет специалист, чтобы дать им совет. Мы думали своими головами и действовали исходя из принципов, в которые верили, не задумываясь о последствиях. Я слышал, что у испанцев такой же кодекс человека чести. Именно поэтому союз с индейцами удалось заключить испанцам, а не французам или шведам.
— Это верно! — Наварро почувствовал, что разговор становится интересным.
— Почему же тогда вы не исправляете несправедливость, которую к вам проявили?
— Потому что мы не можем думать только о себе, — объяснил сотрудник СВ. — Это проблема касается не только настоящего, но и прошлого. Необдуманное вмешательство способно так исказить историю, что мы бы просто исчезли, и вы тоже, кстати!
— Не хотелось бы таких последствий, но все равно ваши действия кажутся нелогичными. Когда мы обнаружили следы этого вторжения, я принялся изучать все, что связано с путешествиями во времени. Мне кажется, что вы вполне могли бы уничтожить интервентов в момент, когда их пребывание в прошлом закончится… Я имею в виду, что можно вмешаться тогда, когда изменения, созданные в результате пробивки шурфов в здешнем ландшафте, совпадут с его нынешним состоянием.
— Возможно. Может статься, что мы именно так и поступим, но… — Наварро смущенно покачал головой, — слишком рискованно создавать замкнутую казуальную петлю, понимаете?… Ведь при этом действия, совершаемые в будущем, влекут за собой изменения в прошлом, а эта опасная штука способна вызвать резонанс. На нее нельзя отважиться, если не учтены все альтернативные действия.
Но если альтернативой является смерть короля? Возможны же и такие последствия…
— Но если негодяям удастся ускользнуть, и это им сойдет с рук, они попытаются повторить грабеж — только в другое время и в другом месте. И этим местом, где вы в другой раз на них наткнетесь, может оказаться угольная шахта в Корнуоле — в самом сердце Империи. Неужели вы и там позволите себя грабить?