Джеймс УАЙТ

ПРИМЕРКА

За долгие годы Хьюлитт приобрел привычку полчасика греться на солнышке возле двери своей мастерской - если, разумеется, солнце действительно грело, а не просто освещало. Время этих прогулок определяло само светило, которое, выглядывая из-за зданий на той стороне улицы, где располагалась мастерская Хьюлитта, постепенно перемещалось и касалось лучами витрины. Тогда Хьюлитт выходил и опускал навес, чтобы ткани в витрине не выцвели. Эти полчаса он разглядывал прохожих, надеясь, что некоторые из них окажутся клиентами, и приглядывался ко всему, достойному интереса. Как правило, ничего любопытного не происходило, но нынешний день стал исключением.

Сперва на его улочку свернула полицейская машина, за ней большой мебельный фургон и грузовик электрической компании. Присутствие полиции объяснялось тем фактом, что машины выехали на улицу с односторонним движением в запрещенном направлении. Когда колонна остановилась, фургон оказался прямо напротив Хьюлитта.

Около минуты ничего не происходило, и ему осталось лишь разглядывать собственное отражение в глянцевой боковине фургона - худую и довольно нелепую фигуру в черном пиджаке, жилете и полосатых брюках. В петлице торчал цветок, а мерная лента, символ профессии, свисала с шеи. На стекле входной двери за спиной Хьюлитта крупными наклонными золотыми буквами (ныне в зеркальном отражении) значилось:

ДЖОРДЖ Л. ХЬЮЛИТТ

ПОРТНОЙ

Внезапно, словно некий невидимый кинорежиссер крикнул "Мотор!", события начали стремительно развиваться.

Из полицейской машины выскочили два офицера и перекрыли движение во всем квартале. Из грузовика электрокомпании появилась бригада рабочих в аккуратных комбинезонах и принялась быстро выгружать раскладные экраны и будку ночного сторожа. Следом за рабочими вылез мужчина в прекрасно сшитом темно-сером костюме из камвольной шерсти и с галстуком, безошибочно свидетельствующим о том, что его владелец принадлежит к высшим слоям общества. Когда сей джентльмен принялся обозревать улицу и окна верхних этажей, на его лице возникло выражение крайней озабоченности.

- Доброе утро, мистер Хьюлитт, - сказал он, приблизившись. - Моя фамилия Фокс. Я из Министерства иностранных дел. Мне... э-ээ... требуется ваша профессиональная консультация. Разрешите войти?

Хьюлитт вежливо наклонил голову и прошел вслед за Фоксом в мастерскую.

Следующие несколько минут оба молчали - Фокс нервно расхаживал по мастерской, разглядывал полки с рулонами тканей, альбомы, разложенные на полированных деревянных прилавках, безупречно чистые зеркала в примерочной. Пока чиновник осваивался, Хьюлитт с тем же вниманием присматривался к Фоксу.

Тот был среднего роста и худощав, голова несколько выдавалась вперед, а пиджак на спине слегка топорщился из-за выступающих лопаток. Судя по небольшой, но четкой горизонтальной складке возле воротника пиджака. Фокс страдал сутулостью и пытался с нею бороться, держа спину неестественно прямо. У его портного явно возникали проблемы с моделью, и Хьюлитт стал гадать, не придется ли ему их унаследовать.

- Чем могу служить, сэр? - спросил Хьюлитт, когда гость наконец остановился. Он произнес эти слова приветливо, но с тем оттенком снисходительности, который не оставлял сомнений - именно Хьюлитту решать, пожелает ли он заняться выступающими лопатками Фокса.

- Я не клиент, мистер Хьюлитт, - нетерпеливо бросил Фокс. - Он ждет снаружи. Но должен вас предупредить, что факт его визита на ближайшие две недели должен быть сохранен в строжайшей тайне. Далее вы можете обсуждать его совершенно свободно. Проведя тщательное, но быстрое исследование, продолжил чиновник, - мы выяснили, что вы живете здесь с женой-инвалидом, которая помогает вам в работе. Мы также знаем, что вы опытный мастер, хотя и несколько консервативный в том, что касается стиля, и шьете вы исключительно из натуральных материалов. Многие годы ваше финансовое положение не соответствовало вашим талантам, и в этой связи я хочу отметить, что как ваши труды, так и ваше молчание будут хорошо оплачены.

Сам же заказ не будет слишком трудным, - завершил монолог Фокс, потому что требуется изготовить всего-навсего хорошо сидящую лошадиную попону.

- У меня нет абсолютно никакого опыта в пошиве лошадиных попон, мистер Фокс, - холодно заметил Хьюлитт.

- Понимаю вашу профессиональную гордость, мистер Хьюлитт. Однако это очень важный клиент; к тому же позвольте напомнить, что на противоположной стороне улицы расположен филиал известной фирмы, которая вполне способна выполнить заказ.

- Согласен, - сухо заметил Хьюлитт. - Они справятся, если речь идет о попоне.

Фокс еле заметно улыбнулся и собрался было что-то сказать, но ему помешал вошедший с улицы рабочий:

- Экраны установлены, сэр, а фургон заслоняет вход от взглядов с противоположной стороны улицы. Нужен лишь шест, чтобы выдвинуть навес над витриной, тогда вход в мастерскую не будет виден с верхних этажей.

Хьюлитт молча указал на нишу за витриной, где держал шест.

- Благодарю вас, сэр, - произнес рабочий тоном высокопоставленного слуги народа, соизволившего обратиться к рядовому представителю того народа, которому он служит, и шагнул к выходу.

- Подождите, - остановил его Фокс. - Когда закончите, будьте добры спросить Его Превосходительство, не пожелает ли он войти.

Строгая секретность, участие Министерства иностранных дел и характер заказа привели Хьюлитта к мысли, что сейчас ему предстоит увидеть некую весьма противоречивую политическую фигуру: скажем, растолстевшего представителя голодающей страны, желающего выразить патриотические чувства пошивом национальной одежды у британского портного. У подобной личности наверняка есть основания опасаться пули убийцы, поэтому он считает необходимым принять меры предосторожности. Впрочем, решил Хьюлитт, в конце концов это не моя забота.

Но когда он увидел клиента...

"Я сплю", - твердо сказал он себе.

Существо напоминало кентавра и имело копыта и длинный струящийся хвост. Торс выше пояса на первый взгляд выглядел человеческим, но мускулатура рук, плеч и груди чем-то неуловимо отличалась, а руки, хотя и пятипалые, имели три обычных и два противостоящих больших пальца. Голова, прочно сидящая на очень толстой шее, казалась непропорционально маленькой. Самой выразительной особенностью лица были большие карие глаза, рядом с которыми всевозможные щели, выступы и мясистые выросты выглядели вполне естественно.