— Добро пожаловать! — произнес он. — Меня зовут Рейф Парадайс.

Холли поразило несоответствие его фамилии и мрачного тона, похожего на предупреждение у ворот ада. Скорее всего, ей мерещится всякая глупость после дальней дороги.

— Очень приятно, — кивнула она. — А меня — Холли Кейзел. Я из Мичигана.

— Ей нравится гольф! — поспешил вмешаться в разговор Трент. — И она отлично подсекает мяч! Знаешь, как она замечательно умеет бить. Жаль, ты поздно подошел. Только вот беда — ветер сильный.

— Дай-ка мне передохнуть, Трент. Кого ты хочешь обмануть? Я прекрасно знаю, что это ты разбил окно. — Рейф взял клюшку из руки Холли. — Вам вставить стекло или дать деньги?

— Ты опять злишься на меня! — завопил Трент. — Да-да, я вижу это по твоим глазам, ты всегда ненавидел меня! Я знаю, ты хочешь меня выгнать из дома! — Мальчик помчался по улице, продолжая орать во всю силу легких.

— Может быть, вам стоит догнать его? — в замешательстве спросила Холли. — Он не убежит?

— Нет, ему некуда бежать, и он прекрасно это знает. Если он отправится к матери, она просто-напросто отправит его назад. Но, по-моему, он направляется к Стинам. Это хорошие люди, и им уже не впервой успокаивать парня.

Они оба проследили, как мальчик подбежал к одному из домов по улице и позвонил в дверь. Появившаяся вскоре женщина улыбнулась, увидев на пороге маленького гостя, и впустила его в дом.

— Да, это Стины, — Рейф с облегчением кивнул. — Благослови их Бог. — Он переложил клюшку в другую руку. — Я хочу, чтобы Трент почувствовал ответственность за разбитое окно. Вы не против, если я заставлю его все лето стричь газон перед вашими окнами. Разумеется, все расходы по замене стекла я беру на себя.

— А можно задать вам вопрос? — нерешительно проговорила Холли, подняв голову. Мужчина возвышался над ней, как пожарная каланча. При ее росте 178 сантиметров такое случалось редко.

— Безусловно. — Темные глаза сверкнули. — Не стесняйтесь, задавайте любой вопрос.

— Трент — ваш сын?

— Нет. Мне лишь поручили опеку над ним. В результате чего светловолосый ребенок с голубыми глазами стал братом полуиндейца.

Холли сделалась пунцовой. Ее взгляд невольно остановился на его изношенных мокасинах. Рейф заметил это.

— Их сшил мой прапрадед вождь Сверкающая Молния, — почти свирепым тоном произнес он. — Есть у меня и костюм из кожи буйвола, однако сейчас август, и слишком жарко, чтобы его носить. Он хранится вместе с головным убором в вигваме на заднем дворе.

Холли окончательно смутилась. Похоже, она, сама того не ведая, оскорбила человека и его гордых предков!

— Я… я… мистер Парадайс, я вовсе не собиралась каким-то образом умалять достоинство коренного населения Америки. Наверное, я что-то не то сказала или сделала. Прошу прощения. Я не хотела быть бестактной. Мне очень жаль, если…

— Вы посмотрели на мои мокасины. С каких пор это стало преступлением?

— Взгляд тоже может оскорбить человека? — непонятно зачем продолжала упорствовать Холли.

— Не волнуйтесь, я всего лишь пошутил. Вернее, попытался пошутить, но, судя по вашей реакции, моя шутка не удалась.

Холли не знала, что и ответить.

— Я подумал, что раз мы с вами соседи, то можно обойтись без всяких формальностей. Тем более что мой Маленький Брат уже положил начало, разбив вам окно.

— Да, действительно… Знакомство наше оказалось весьма громким. — Холли улыбнулась.

Рейф посмотрел на нее, и вдруг у него в голове будто засверкал фейерверк. Невероятно! Ее улыбка проникла в самую глубину его сердца. И острое сексуальное желание внезапно охватило его. Почему? Как? Рейфа поразил столь неожиданный отклик собственного тела на улыбку женщины. Он не верил сказкам о любви с первого взгляда. Влечение, конечно, бывало. И неоднократно. Но чтобы так… вдруг… сразу… Ведь он видел эту женщину первый раз в жизни!

А сейчас в присутствии беззаботно улыбавшейся Холли он ведет себя как легко возбудимый подросток. И это в тридцать два года, когда период созревания остался далеко позади. Огорчительная, если не сказать — унизительная ситуация.

Рейф вспомнил сегодняшнюю беседу с Лорной Ларсон. Та буквально из кожи вон лезла, чтобы привлечь его внимание, но все напрасно, ей так и не удалось пробудить в нем чувственность. А теперь он стоял рядом с Холли, у которой и в мыслях не было соблазнять его, а джинсы стали болезненно тесными и почти не скрывали его возбуждения. Господи, хоть бы она ничего не заметила!

Она не заметила. Он с облегчением убедился, что она уныло смотрит на свою забитую вещами машину. Смех, да и только! Пока его сжигает желание, она размышляет о разгрузке багажа!

— Приятно было познакомиться с вами, Рейф. Но мне пора браться за дело.

Холли подошла к машине.

— Вам нужна помощь? — Рейф поплелся за девушкой, стараясь держаться чуть сзади и не попадаться ей на глаза, еще не ровен час заметит, что творится у него в брюках. Физический труд — это как раз то, что ему сейчас нужно.

— Конечно, нужна, — улыбнулась Холли и распахнула дверцы машины.

«Возьми себя в руки!» — скомандовал себе Рейф. Он вдруг догадался, почему Холли Кейзел даже не смотрит в его сторону: она наверняка замужем, счастлива и никто другой ей не нужен. И его неприличный вид показался ему еще более нелепым и постыдным.

Последнее время ему действительно не хватало женского общества. Вот неестественное воздержание и сыграло с ним злую шутку. От природы не скроешься. Пора менять образ жизни. Если он так начал реагировать на незнакомых женщин, значит, организм требует своего, и тут ничего не попишешь, придется возобновить свидания. Рейф попытался вспомнить, куда он кинул визитку Лорны Ларсон. В мусорный бачок на кухне? Или в ванной комнате?

— Трент сказал, что он живет здесь, — продолжила разговор Холли, потянувшись за полотняной сумкой со спальными принадлежностями.

— Да. Со своим младшим братом Тони. — Затаив дыхание, Рейф наблюдал, как натянулась ткань на джинсах девушки, обрисовав круглые крепкие ягодицы. Во рту сразу пересохло.

— Вы опекаете сразу двух мальчишек? — удивилась Холли. — Я хорошо знаю эту социальную программу. Дети живут некоторое время в чужой семье, набираясь житейского опыта, приобретая навыки общения и тому подобное.

У нее даже голос сексуальный, мечтательно подумал Рейф, чувствуя, что он не в силах оторвать глаз от своей новой знакомой. Мягкие, немного хрипловатые тона звучали успокаивающе и возбуждающе одновременно.

Он взглянул на ее руку, державшую сумку. На длинные изящные пальцы и ухоженные ногти, покрытые бледно-розовым лаком. Она не носила ни обручального, ни свадебного кольца.

Он забыл, о чем они говорили.

— Я тоже была Большой Сестрой, когда жила в Энн-Арбор, — услышал он голос Холли. — Здорово помогало отвлечься от учебы в медицинском колледже и забот по хозяйству. Моя Маленькая Сестра, Стефани, теперь уже выросла. Но мы решили поддерживать отношения.

Рейф перевел взгляд на черный медицинский саквояж. И она вроде бы упомянула медицинский колледж.

— Вы врач? — удивился он.

— А что, вы не можете в это поверить? Мне обидеться?

— Вы выглядите слишком молодой, чтобы быть доктором. И вдобавок слишком хорошенькой, — выпалил Рейф. Он схватил гору одежды на вешалках.

— При чем здесь хорошенькая или не хорошенькая? Какая разница? Главное, какой я врач, — сухо парировала Холли.

Они поднялись по ступеням к входной двери.

— Я не спорю. Безусловно, женщина может быть хорошим врачом, — попытался защититься Рейф. — Я только сказал, что вы слишком молодая и слишком хорошенькая, чтобы все время отдавать работе.

— Похоже на комплимент, но говорить спасибо не хочется, — хмыкнула Холли.

— Это вовсе не комплимент. Констатация факта. Я ничего не имею против женщин-врачей. Моя младшая сестра учится на третьем курсе медицинской школы здесь, в Сиу-Фолсе. И очень довольна.

— Она тоже молодая и хорошенькая?

— Спокойней, доктор, не заводитесь, — рассмеялся Рейф. — На оба вопроса ответ «да». Ева молодая, хорошенькая и очень способная.