Безуглов Анатолий
Прокурор
Анатолий Алексеевич БЕЗУГЛОВ
ПРОКУРОР
Роман
Герои романа - прокурор Измайлов, его помощник Ракитова,
следователь Гранская и сотрудники милиции - люди активной
высоконравственной жизненной позиции. Они настойчиво, с завидной
последовательностью борются с нарушителями закона.
Колхозный рынок в Зорянске находился в нескольких минутах ходьбы от дома, в котором жил городской прокурор Захар Петрович Измайлов. Раз или два в неделю Захар Петрович брал в руки хозяйственную сумку и ранехонько, к самому открытию, отправлялся за свежими овощами и фруктами. Об этой его традиции знали сослуживцы и знакомые. И в последнее время подтрунивали над ним, что эти походы скоро кончатся - пойдут свои овощи в садовом товариществе, где Измайлов получил участок два года назад. Однако огородом он обзаводиться не собирался. У жены Галины Еремеевны и сына Володи не лежала душа копаться в земле. Сам же Захар Петрович не имел времени, если бы даже и захотел. Вот и решили на семейном совете развести только сад. А что и в каком количестве сажать, было предоставлено главе семейства.
Сад был заложен прошлой весной. Осталось ждать и ходить пока все-таки на рынок.
Измайлов любил летние базары. Не барахолки, которые волей-неволей ворошили в душе гнетущие детские воспоминания военного и послевоенного времени, когда многим приходилось менять одно несчастье на другое... Захар Петрович любил рынки, где красовались плоды земли, труды человеческих рук. Может быть, потому, что это было воспоминание крестьянского детства. А может быть оттого, что в каждом человеке сидит извечный инстинкт к торжищу, этому древнему, как мир, способу общения людей. Бывая и в других городах, он непременно заглядывал на тамошний зеленый базар.
Измайлов прошел через ворота. До торговых рядов тянулись по обеим сторонам магазинчики с большими висячими замками - хозяйственный, скобяной, продовольственный и промтоварный. Тут же разместились сапожная мастерская и мастерская по ремонту радиотехники. В девять часов распахивались ее стеклянные двери, и над рынком до самого вечера, видимо, для рекламы мастерской, раздавалась веселая эстрадная музыка, создавая какую-то ярмарочную праздничность.
В воздухе стоял пряный запах укропа, петрушки, киндзы, на дощатых прилавках рдела молодая редиска, топорщились упругие стрелы лука. Но особенно ароматна была клубника. Ее привезли из южных областей, и она пахла лучами летнего жаркого солнца.
"Все-таки надо посадить на участке клубнику", - подумал Захар Петрович.
На одном из прилавков Измайлов увидел ревень. Толстые сочные стебли с чуть красноватой ворсистой кожицей так и просились в рот. Захар Петрович удивился: в этом году на рынке ревеня еще не было. И вообще редко кто сажал его. А зря. Отличная штука. Сдерешь кожицу, обмакнешь в соль...
- Сколько просите? - спросил он, указывая на ревень, у старушки, пригоршней брызгавшей воду из тазика на пучки петрушки.
- У хозяина спросите, - ответила та.
- А где он?
- Да только что был тут...
Старушка удивленно оглянулась, даже зачем-то посмотрела под прилавок.
Захар Петрович постоял, но, так и не дождавшись владельца ревеня, пошел по рынку. Потом еще несколько раз возвращался, однако продавец словно в воду канул.
И уже покидая базар, закупив, что было задумано, Измайлов оглянулся. Ревень, оказывается, продавал один из членов их садового кооператива.
"Странно, - удивился Захар Петрович. - Неужели от меня прятался? И чего тут стесняться? Ведь сам растил, честно трудился..."
Он попытался припомнить его фамилию, да так и не вспомнил. Но вернуться и купить ревень не решился.
А у ворот базара уже стояло несколько личностей, род занятий которых не вызывал сомнений - мелкие спекулянты. Две женщины и патлатый паренек. Они предлагали спешащим на рынок косметику, кожаные ремни с вычурными бляхами и "оренбургские" платки.
Эта троица у большинства прохожих, очевидно, не вызывала особой реакции. Ну, стоят, ну, продают...
Однако каждый человек видит мир по-своему. Сапожник обращает внимание, какие на людях туфли, портной - во что они одеты. Измайлов видел теперь только их - спекулянтов. И его поразило, что они действуют совершенно открыто, не прячась.
"Обнаглели!" - возмущенно подумал он, хотя предпринять сейчас тут, на месте, ничего не мог. Не дело его, прокурора города, хватать каждого спекулянта и тащить в милицию... Измайлов решил, что сегодня же, как только придет на работу, позвонит майору Никулину, начальнику горотдела внутренних дел. Тем более, вчера в местной газете было опубликовано письмо о том, что подозрительные типы продают различные дефицитные товары из-под полы возле универмага и на железнодорожном вокзале. Надо обратить на это внимание работников ОБХСС...
Возле их нового пятиэтажного дома, куда Измайловы переехали совсем недавно, загружал багажник своего "Запорожца" сосед Захара Петровича Борис Матвеевич Межерицкий. Они, как говорится, дружили семьями. И очень давно.
Межерицкий работал главврачом психоневрологического диспансера. Крупный, полный, с изрядной плешью, окруженной, как нимбом, редкими соломенного цвета волосами, толстогубый, со светлыми ласковыми глазами, Борис Матвеевич походил на какого-то доброго прирученного зверя.
Сейчас он был в невесть откуда раздобытом рабочем комбинезоне с большим карманом на груди и широченными штанами, заправленными в резиновые сапоги.
- Привет, законник! - весело приветствовал Измайлова сосед, захлопывая крышку багажника.
- Здорово, Боря, - протянул ему руку Захар Петрович.
Есть люди, встреча с которыми всегда создает хорошее настроение. Хоть и видишься с ними чуть ли не каждый день. Таков был Межерицкий.
- В Матрешки? - спросил Измайлов.
- А куда еще... Считай, добровольная трудовая повинность...
Матрешки - название деревни, возле которой отвели место для садового кооператива. Участок Измайлова соседствовал с участком Межерицкого. В шутку они называли себя дважды соседями. Вступить в садовый кооператив уговорил Захара Петровича Межерицкий.
- К морю когда? - поинтересовался Измайлов, зная, что сосед в отпуске и собирался махнуть на Черное море, где под Сочи у него жили родственники.
- Дай бог в следующую пятилетку, - усмехнулся Борис Матвеевич. - Надо строиться...
Он заглянул в сумку Захара Петровича, вынул пучок редиски, зеленого лука, почмокал своими полными губами:
- Товар красный!
- Верно, - кивнул Измайлов.
- А цены? Кусаются? Говорил тебе: сажай сам. У меня огурчики и помидорчики так пошли в рост - ой-е-ей! - Межерицкий вдруг вздохнул. Боюсь, Захар, скоро приду к тебе в прокуратуру с повинной... Сколько дают за покупку левых материалов?
- Что ты купил?
- В том-то и дело, что не купил. Понимаешь, мне цемент сейчас позарез нужен. Неделю хожу в магазин, ну, на Алтайской улице, где торгуют стройматериалами... Нет, и неизвестно, когда будет. А вчера подошел один добрый человек с соседней стройки и предложил мешочек... Так есть надежда получить срок?
Межерицкий усмехнулся, открыл дверцу "Запорожца" и опустился на сиденье. Машина изрядно осела.
- Не согласен я на палатку, Захар. Хочу ездить в Матрешки и зимой. Понимаешь, люблю тепло, уют...
Про палатку Межерицкий упомянул неспроста. До постройки домика он соорудил на участке времянку. А Измайловы поставили у себя туристскую палатку. И к строительству пока не приступали. Хлопоты изрядные. Добудешь кирпич, с лесом туго. А там заботы о шифере, дверных и оконных рамах, краске...
Лучше не вспоминать.
Правда, кое-кто в городе, узнав, что прокурор приобрел участок, предлагал свои услуги. Автотранспорт, строительные материалы. Не прямо, конечно, намеками. Однако Измайлов пресекал попытки таких доброхотов в корне.