Глава 17

— В третий! В третий раз за неполный месяц! — Семен Матвеевич действительно кричал, но как-то… без огонька. Выполнял нудную и обязательную часть работы, в которую и сам не полностью верил.

— Угу, — вяло отозвался Корсаков.

Он тоже не верил в эту часть работы, но считал ее необходимой. Себя он виновным ни в одном из трех случаев не считал, и поэтому даже не пытался делать виноватый вид. Вместо этого он потянулся к кружке с кофе, и сделал большой глоток. Поставил кружку обратно на стол своего начальника и продолжил слушать.

— Вот что⁈ Что же с тобой не так⁈

— Он подошел и попросил закурить, — в который раз принялся объяснять капитан. — А я не курю…

Семен Матвеевич достал платок из нагрудного кармана, вытер вспотевшее лицо, и вернул его обратно. За весь разговор он уже в третий раз так потел.

«Поменьше бы орать старику», — всерьез забеспокоился Леонид. Все-таки начальника он уважал, а тот долгие годы принимал участие в его жизни и помогал ему.

— Я знаю. Очень похвальное отношение к своему здоровью. Но нельзя же стрелять во всех, кто балуется вредными привычками! Твою же…

Он замолчал. Тему родителей Корсакова они по негласному закону не поднимали. Капитан был сиротой, но не из-за смерти родителей. Семен Матвеевич не знал, искал ли капитан их, пользуясь своим служебным положением. И встречался ли, если нашел. Обычно у брошенных детей очень много вопросов к своим родителям. А зная характер Корсакова, тот бы обязательно добился ответов. И знать об этом не хотел.

— … мать, — продолжил капитан за начальника. — Можете ругаться, я взрослый человек. А у этого курильщика был в рукаве маленький двухзарядный пистолет.

— Да, был, — согласился начальник. — Но ты же выстрелил первым. Ты не знал, что у него есть оружие. Может оно ему для самообороны нужно.

— И, конечно же, у него есть разрешение и на оружие, и на скрытое его ношение? — добавил Корсаков сарказма в свой голос.

— В базе нет, — нехотя согласились с ним. — А как очнется, обязательно спросим. Реши этот вопрос.

Теперь настала очередь Леонида тяжело вздыхать. Ребята возле подъезда были первой ласточкой. Пробным шаром, если можно так выразиться. Будь он чуть разумнее и опытнее, не стал бы этому пробному шару… кхм… давать по шарам, а одному слишком резвому прострелить ногу, чтобы не ушел. Уши Пономарева торчали из этого нападения, но доказательств не было, а нападавшие отказывались говорить. Как он ни старался, расколоть не вышло. Видно, крепко их Алексей Сергеевич держит за теперь уже болящие причинные места.

Второе нападение было серьезнее. Первый отпор разозлил аристократа, и на этот раз была уже не уличная шпана. С чего вдруг иностранный турист попытался пырнуть его ножом, они так и не смогли спросить. Сработали рефлексы, а некроманты существовали только в фильмах. На этот раз дело было серьезнее потенциальных побоев, и Корсаков начал злиться. Неудивительно, что он не стал дожидаться следующего покушения и превентивно пристрелил третьего нападавшего. Точнее, потенциального нападавшего, мужчина не успел даже начать нападение. Он старался не думать, что это мог на самом деле быть обычный человек без зажигалки.

— И как мне вопрос решить? Как будто вы не сталкивались с аристократами… Я с удовольствием послушаю вас, если вы знаете…

— Надо извиниться.

— Во-первых, за что? Я не делал ничего его оскорбляющего.

— Женишься, и научишься извиняться и без повода, — почти неслышно пробормотал Семен Матвеевич. Корсаков сделал вид, что не услышал. Но на очередном праздничном ужине, на которые его часто приглашали, он постарается не злить жену начальника.

— Во-вторых, Пономарев точно не нуждается в моих извинениях. Сначала он хотел меня поставить на место банальным избиением. Второй и третий же разы… Извинениями я не отделаюсь.

— Доказательства есть? — уточнил Семен Матвеевич, и тут же поставил капитана на место. — А раз нет, то не смей бросать обвинения!

— А вы что думаете?

Начальник опять достал платок, и уже не вытер, а просто растер пот по лбу.

— Думаю… думаю я, дело плохо. Позвоню Михаилу Евграфовичу, пожалуюсь. А то следователя от важного дела отвлекают, подозрениями поделюсь.

— От дел меня не отвлекают. Убийцей аристократов занимается Третий. Я же… так, сбоку бантик.

— Ты… ты умного человека послушай. Я сказал «отвлекают», значит, так и есть.

Корсаков еще раз тяжело вздохнул. Он не стал рассказывать про обещание Елены Михайловны поговорить со своим отцом. Поговорила, наверняка поговорила. Эффект от разговора он наблюдал прямо сейчас. Нулевой такой… За дверью кабинета послышался шум и громкий требовательный голос. Семен Матвеевич ощутимо напрягся. В этой части Управления только он мог говорить громко и требовательно.

Дверь в кабинет в прямом смысле вынесло потоком воздуха, и вошедших встретило сразу два направленных на него пистолета.

— Вот так вы гостей встречаете?

Это был Пономарев Алексей Сергеевич собственной персоной.

— Гостей обычно приглашают, — не торопился убирать оружие Корсаков.

— Что ж вы так, — убрал свое оружие Семен Матвеевич.

Дворянин посмотрел на капитана.

— И ты тут. Отлично, не придется тратить время на поиски.

Леонид переглянулся с начальником. Чутье говорило об опасности, но это понятно. Выбитая магией дверь это явно не к хорошим новостям. Только он решительно не понимал, в чем дело. Слегка растерянный взгляд Семена Матвеевича тоже не радовал.

— Алексей!

В кабинет влетела Елена Михайловна.

— Что вы себе позволяете⁈ — кому именно адресован вопрос было не понятно. На всякий случай капитан опустил пистолет.

Пономарев промолчал. Корсаков выразительно покосился на пустой дверной проем, за которым было видно, как все находящиеся на своих местах усиленно работают не поднимая голов. И ни разу не подслушивают. Вот вообще, не до этого им.

— Одну секунду, — Леонид поднялся со своего места, подошел к двери, поднял ее рывком, и как мог приладил на место. На всякий случай еще и подпер стулом и тумбой. — Вот теперь продолжайте.

Было видно, что план Пономарева можно было выкидывать в мусорку. Если у дворянина и был план, конечно же. Сейчас он стоял все еще злой, но слегка растерянный. Он быстро собрался с мыслями.

— Уважаемая Елена Михайловна, я пришел сюда разобраться с человеком, который на меня покушался вчера ночью, — подобрал он слова.

— Доказательства? — иронично заметил Корсаков.

— Ваше Сиятельство, — начал разводить дипломатию Семен Матвеевич. — Вы уверены, что это был именно капитан?

Алексей Сергеевич поморщился.

— Больше некому желать мне смерти, — скривился он. — Я встретился с ним глазами, и уверен, что это именно он.

— Встретился глазами? А лицо? — заинтересовалась Елена Михайловна. — Лицо видели?

«Ну конечно же нет», — поморщился Корсаков.

— Он был в маске.

— Вы про покушение на вас прошлой ночью? — понял, о чем идет речь Семен Матвеевич. — Но ведь в это время Леонид был совершенно в другом месте с группой криминалистов. Очередные разборки на окраине…

Он замолчал, нажал несколько клавиш на клавиатуре, и в полной тишине заработал принтер.

— В глаза смотрели, — продолжила Елена Михайловна. — А почему не догнали?

— Убийца, — дворянин пристально посмотрел в глаза капитану. — Был почти в трехста метрах на крыше здания.

Все повернулись к принтеру, который выплевывал лист за листом. Корсаков подошел первым, и взял в руки материалы дела.

— Тааак… бла-бла-бла, на улице… ага… следователь… так… в заведении мадам Ингрид, которая славится предоставлением девушек… — последнюю фразу он сказал чуть громче, и внимательно окинул взглядом Алексея Сергеевича. Елена Михайловна тоже пристально посмотрела на дворянина. Посещение борделей, пусть они и называются салонами или любым другим словом, не сильно порицалось, но и хвастаться этим было не принято. И тем более, он ее бывший жених. Пусть и совсем недолго.

— Что ты себе позволяешь⁈ — вскипел Пономарев. — Это ложь!

— Так вас там не было? — не отрываясь уточнил Корсаков. Дворянин промолчал. — Таааак… бла-бла-бла, знаете, странно, что дело сразу не передали Третьему. Почерк один в один как при убийстве в клубе.

Он передал часть документов Елене Михайловне.

— Ваше же дело, верно?

Девушка неопределенно покачала головой, и начала читать.

— Первые страницы можно смело пролистывать, там ничего интересного, — подсказал ей Корсаков. — Уважаемый Алексей Сергеевич пять часов провел в казино, и после этого кратчайшей дорогой поехал в борд… в заведение, где пробыл еще несколько часов. Самое интересное, если не считать произошедшего в заведении, случилось на выходе.

Пономарев закипал.

«А вот зачем ты его злишь, Лёня», — читалось во взгляде Семена Матвеевича.

Корсаков задумчиво листал оставшиеся материалы дела.

«Вот зачем я его злю, а?», — мысленно спрашивал он себя.

— Да, это наш парень, — подтвердила Елена Михайловна. — Я забираю это дело. Криминалисты еще работают, но уже все ясно.

Она повернулась к Алексею Сергеевичу.

— Капитан не причастен к попытке вашего убийства, у вас нет никаких оснований на него злиться…

И тут она сделала роковую ошибку.

— … извинитесь перед ним, и отпустите эту ситуацию.

Семен Матвеевич мысленно ударил себя ладонью по лицу. Корсаков, так же мысленно, ругался на неизвестную овцу.

— Чтоооо? — протянул удивленно-возмущенным голосом дворянин. — Я⁈ Перед ним⁈

— Право, не стоит, — попытался исправить ситуацию Леонид. — Рад, что мы разобрались, и можно просто забыть…

— Да я его в порошок сотру! Он же никто! Плевок под ногами!

«Тяжелая ночь выдалась у Алексея Сергеевича, бывает», — Леонид спокойно сносил оскорбления, и периодически поглядывал в материалы дела. Пономарев разошелся, и просто ругался, чтобы выговориться. Наверное, в него никогда раньше не стреляли. Капитан посмотрел на результаты предварительной экспертизы. Из четырех пуль в него попало две. Первую защита остановила полностью, вторую частично отклонила. Еще две не попали вообще. Не такого ты ожидаешь, когда выходишь из борделя. Особенно, когда привык к другому отношению.