Присев на корточки, провожу пальцами по шерсти Руперта, ожидая, пока Маверик и Бретт закончат ра ...

Присев на корточки, провожу пальцами по шерсти Руперта, ожидая, пока Маверик и Бретт закончат разговор. Несколько минут спустя Руперт поднимает голову с кухонной плитки, и с тихим рычанием, смотрит на что-то через мое плечо.

— Как всё прошло? — спрашиваю, не удосуживаясь сдвинуться с места.

— Как и следовало ожидать, — вздыхает Маверик, обходит остров и останавливается в метре от меня и Руперта. — Она хочет помочь.

— Знаю.

Маверик прислоняется к стойке, скрещивая тонкие руки на груди.

— Что ты планируешь сделать, чтобы остановить ее?

— У меня есть идея.

— О, да. Ты и эти блестящие «идеи». Например, штурм Санктума в ходе одиночной самоубийственной миссии.

— Я не один, — фыркаю я. — У меня есть ты. И, надеюсь, послезавтра будет еще один.

— Но не Бретт?

Качаю головой, и моя грудь сжимается при мысли о любом причиненном ей вреде.

— Разумеется, она бы могла помочь. Но…

— Но ты не сможешь сосредоточиться, пока она рядом.

— Не смогу. Из-за меня все могут погибнуть, — соглашаюсь, стыдливо опуская голову.

— Понятно, — шепчет он, запуская руку в седые волосы. — Она никогда тебя не простит.

— Знаю.

— И ты с этим смирился?

Выпрямляясь, я одариваю Маверика пристальным взглядом, сжимая кулаки.

— Всё это я делаю для того, чтобы в мире нашлось место для такой, как она. Для кого-то хорошего. Для той… — качаю головой. — Другого пути нет. Вызов брошен, Маверик. Уже слишком поздно. Мадам знает, что я против нее, и мы должны нанести удар немедленно.

Грудь Маверика поднимается, и он отталкивается от стойки, делая шаг вперед, пока мы не оказываемся в нескольких сантиметрах друг от друга.

— Ты не можешь посадить дикое животное в клетку, Призрак. Также как невозможно сдержать ветер, невозможно держать Бретт в этом маленьком пузыре, который ты создал, вечно. Я попробовал – и потерпел неудачу. Мне бы не хотелось, чтобы ты повторял мои ошибки.

Качаю головой, не в силах допустить даже мысли, о том, что его слова станут реальными.

— Я… я должен попробовать.

Маверик наклоняет голову, словно смотрит сквозь меня.

— Очень хорошо. Буду ждать твоего сигнала.

С небольшим поклоном он разворачивается и выходит из комнаты, ни разу не взглянув назад. Через минуту, входная дверь со скрежетом закрывается, сигнализируя об уходе. Я выдыхаю, опираясь предплечьями на стойку, и тяжесть нашего разговора врезается в меня, словно грузовик на полной скорости.

— Призрак?

Поднимаю голову, и в груди что-то сжимается, при виде глубокой морщинки между бровей Бретт. Она выглядит такой… такой обеспокоенной, знаю, что это всё из-за меня. Из-за того, во что я ее втянул.

— Эй, дорогая, — шепчу, протягивая руки, приглашая в свои объятия.

Она подчиняется, прижимаясь щекой к моей груди, и удовлетворенный вздох слетает с ее губ. Снимаю маску и кладу на стойку, а затем касаюсь губами ее макушки, глубоко вдыхая в легкие опьяняющий аромат Бретт.

Знаю, что она хочет поговорить о том, что сказал Маверик, о плане разрушения Санктума – и, что более важно, о том, как она в него вписывается. Но сейчас не хочу разговаривать. Не хочу думать ни о чем, кроме прекрасного, чудесного творения в моих руках. Не хочу ощущать ничего, кроме ее прикосновений, дыхания, звука голоса, когда Бретт кончает на моем члене.

Поэтому, прежде чем она успевает произнести хоть слово, перебрасываю ее через плечо и утаскиваю в спальню. Сегодня вечером мне нужно наполниться Бретт. Сегодня вечером мне нужно от нее больше, чем я когда-либо принимал.

Потому что не знаю будет ли у нас еще возможность.

На следующее утро голова Бретт покоится на моей груди. Я слушаю ее дыхание, наблюдая, как время приближается к семи. Сегодня нужно завершить последний этап моего плана, но так не хочется покидать эту комнату. Встав с постели – чары развеются, и та дерьмовая реальность, от которой я пытался укрыть нас, обрушится с новой силой.

Смотрю на великолепную спящую женщину в своих руках, пересчитывая ее красивые длинные ресницы в третий раз с тех пор, как она заснула. 1342. Как и в прошлый раз. Не уверен, почему продолжаю проверять, но что-то подсказывает мне, что, если не буду обращать внимания в данный момент на такие мелкие детали, это забудется. Если не остановлюсь и не буду наслаждаться прекрасной Бретт, кто знает, когда у меня снова появится шанс?

Я решил притвориться, что мы будем штурмовать Санктум вместе. Если расскажу о своих настоящих планах относительно Бретт, то не смогу обеспечить ее безопасность. Как только она поймет, что ее вот-вот посадят в клетку, она исчезнет, и ее больше никогда не поймают.

Не могу допустить этого.

По крайней мере, не в этой жизни.

Когда последняя мысль покидает мою голову, Бретт шевелится, и с сонной улыбкой смотрит на меня полуприкрытыми глазами.

— Доброе утро, красавчик.

Мое сердце замирает, и я наклоняюсь, прижимаясь губами к ее лбу, заслужив удовлетворенный вздох.

— Мне нравится цвет твоих глаз ранним утром. Такая глубокая, бесконечная синева, — бормочу, убирая прядь волос с ее лица. Затем целую между бровями, разглаживая тем самым глубокую складку. — Почему ты хмуришься, дорогая?

Она делает глубокий вдох, с полными беспокойством глазами.

— Я… переживаю за тебя. За нас. За то, что Маверик сказал о Санктуме…

— Когда дело касается нас, беспокоиться не о чем, — шепчу, отстраняясь, чтобы еще раз посмотреть ей в глаза.

— Даже с помощью Маверика… что, если с тобой что-нибудь случится? Что, если ты… — она не продолжает, не в силах высказать вопрос, который у нас обоих на уме.

Что, если я умру?

Глаза Бретт расширяются, когда раздается мой смешок. Качаю головой, обхватывая ее нежную щеку ладонью.

— Смерть уже пыталась, разлучить нас, но потерпела неудачу, — шепчу я. — Нет, дорогая, моя душа связана с твоей, уверен в этом. Я чувствую это, когда прикасаюсь к тебе… это нерушимое, непостижимое признание. В этот раз мне потребовалось тридцать шесть лет, чтобы разыскать тебя, но в других жизнях, я не сомневаюсь, ты была бы моей намного быстрее. Я найду тебя где угодно, моя дорогая. Уже сделал это, и, если понадобится, найду снова.

Пристально смотря ей в глаза, провожу большим пальцем по ее скуле, выводя нежные узоры.

— Всё, чего я прошу, – доверие.

Она тяжело сглатывает, но всё же слегка кивает.

— Я доверяю тебе.

— Хорошо, — бормочу и вздыхаю, не осознавая, что задерживал дыхание.

Бретт слегка вздрагивает, а я притягиваю ее ближе, обдумывая следующие слова:

— Потому что сегодня мы встретимся кое с кем еще. Кем-то, кто нам поможет.

Бретт смотрит на меня широко раскрытыми и обеспокоенными глазами.

— Кто это?

Улыбаюсь и нежно провожу большим пальцем по ее щеке, чтобы смягчить это встревоженное выражение.

— Тот, кому мы можем доверять. Его зовут Рейнхольд Хеллфайр, хотя большинство людей зовут его Каин.