Я согласно кивнул головой.
- И это тот самый секрет, который вы хотели бы получить от госпожи Ватсон?
- Именно об этом мы и думаем. Конечно, еще много надо сделать, чтобы прийти к подобным результатам, поскольку несчастный случай с психикой госпожи Ватсон подтверждает наши наихудшие опасения. Но мы готовы продолжить дело нашего коллеги и восстановить формулы, часть которых обнаружена в его рабочих записях. Эти вещества использовались им во время опытов и касаются "психорастворений".
- Вы говорите о наркотиках и галлюциногенах?
- Не совсем так. Вещества, которые использовал профессор Ватсон, являются только стимуляторами мозговой деятельности, призванными изменить состояние сознания. К несчастью, явления, происходящие в мозгу, зависят от кислородного потенциала, а это вызывает опасения, что вещество, использованное Ватсоном, может иметь довольно длительное воздействие, что и вызвало в мозгу Валери нарушение кислородного питания. Именно это могло спровоцировать сумасшествие с манией убийства.
В этот момент засветился красный сигнал на табло, и Грей-сон резко прервал свои объяснения.
Он подал мне знак.
- Пойдемте, - проговорил он.
Я последовал за ним. Мы вышли из кабинета, а другие ученые сразу же углубились в свои пыльные досье.
По правде говоря, я не люблю подобного рода типов.
Может быть, это и смешно, но я нахожу их странными, вызывающими у нормальных людей внутреннее беспокойство и не обладающими нормальной человеческой основательностью.
Они напоминают мне каких-то нелепых, бредовых, чокнутых второстепенных персонажей.
В них все какое-то механическое, я бы даже сказал буквоедское. Слишком размеренное и не живое. У меня такое впечатление, что...
Ах, да! Конечно, этот укол! Эта мягкая кушетка... это ощущение, что ты плаваешь в темноте...
Мало-помалу я погружаюсь в сон... Это-то, вероятно, и деформирует мои суждения... Вполне может быть...
Однако последующее помнится ясно и четко.
Я до мелочей помню наш маршрут внутри коттеджа Ватсонов... и со вкусом отделанный холл... Мы поднимаемся на второй этаж по деревянной лестнице, покрытой толстым шерстяным ковром... Площадка, коридор и многочисленные двери... Я вижу двух медсестер, которые идут по коридору...
Одна из них, встретив Грейсона, протягивает ему белый халат, который он тут же надевает. Он вводит меня в круглую комнату с белыми стенами.
В полутьме чуть слышно гудят странные аппараты.
Кроме этого, не раздается ни звука.
Пока Грейсон готовит шприц для подкожного вливания, мой взгляд останавливается на кровати.
На ней я вижу неподвижно лежащую под белым покрывалом женщину, самое восхитительное создание, которое только может существовать на этом свете.
Ее лицо покрывает легкая бледность, а черты его - просто редкостной чистоты... Это какой-то ангельский лик, который может только пригрезиться во сне.
Между прочим, это Валери Ватсон.
Глава 3
Профессор Грейсон отложил шприц в сторону и повернулся ко мне. Медленным жестом он указал на Валери. А я и так смотрел на нее, не отрываясь.
- Боюсь, что все наши усилия ни к чему не приведут, если она не перестанет заворачиваться в свой внутренний кокон.
- И что же может произойти?
- Уходя все дальше и дальше вглубь, она кончит тем, что полностью расстанется с реальным миром. А в результате - безумие, сумасшедший дом и смерть.
- Должно же быть какое-то средство вытащить ее из этого подобия комы?
Грейсон усмехнулся моему невежеству и наивности.
- Мозг является наиболее прочной крепостью, а его подсознательная воля - наиболее мощное оружие защиты. С нашей стороны это равносильно попыткам пробить скалу мягкой губкой. Мы ведь именно и боремся с ее волей, господин Милланд... ибо она спит, это несомненно. Мы продолжаем регистрировать некоторые физиологические процессы в железах внутренней секреции... и...
Тут я отвлекся от его объяснений и взглянул на Валери с еще большим интересом.
Мне показалось, что она со своими длинными черными волосами, тонкими руками, красиво очерченными губами, большими закрытыми глазами, которые смотрели сейчас во что-то неведомое, плавает где-то между фантазией и реальностью.
Она едва дышала, и медленные колебания груди являлись единственным признаком жизни, которая теплилась в этом чарующем теле античной богини.
Она производила странное впечатление, которое я не мог ни четко проанализировать, ни даже определить. Поэтому я все смотрел и смотрел на нее.
Голос Грейсона возвратил меня к реальности.
Реальность? Что же реального было в том, что показывал мне Грейсон?
На небольшом экране, расположенном на спинке кровати, я увидел большую черную дыру. Было такое впечатление, что я гляжу в глубокий колодец, в какую-то бездонную пропасть.
Фрейдистские символы непрерывно возникали в глубине сна Валери.
- Целиком ее сны ускользают от нас, - закончил объяснения Грейсон, отключая контакт энцефалоскопа. - Так-то вот, господин Милланд. Теперь вы знаете столько же, сколько и мы.
Однако сюрпризы были явно еще не исчерпаны.
Вот Грейсон выводит меня из палаты, и мы спускаемся на первый этаж. Грейсон направляется в глубь коридора и открывает тяжелую металлическую дверь.
Я следую за ним по узкой винтовой лестнице, которая ведет в подземелье, и мы попадаем в громадную лабораторию, где царит неописуемый беспорядок.
На полу разбросаны какие-то детали, обрывки проводов, а оголенные провода высокого напряжения свисают со стен; развороченная аппаратура жалко выставляет свои искалеченные внутренности...
И все это сотворила Валери!
Грейсон показывает мне место, где был найден обугленный труп профессора Ватсона. Рядом висит без предохранительного щитка розетка, которую приложили к бедному Ватсону. Она так и болтается в нескольких сантиметрах от пола, напоминая о случившейся драме.
Грейсон мне объяснил:
- Все аппараты, которые здесь находятся, созданы нашим коллегой Ватсоном. Несмотря на то что они разбиты, некоторые нам удалось идентифицировать, другие будут идентифицированы потом командой специалистов.