Глава 27

- Ох, я же еще не все тебе рассказала! – восклицает княгиня, когда мы уже заканчиваем чаепитие, и я все чаще посматриваю на часы.

- Есть еще что-то? – делаю вид, что мне интересно. Почти час сплетен о разных вельможах, большинство из которых я даже не знаю – почти усыпили меня.

- Да! Самое важное, ради чего, собственно, я и приходила. Боги! Что-то память у меня стала, как дырявое решето. Барона Ле Грана, того самого, который был уличен в клевете на тебя и отправлен в ссылку, сегодня утром видели в приемной императора. Это прямое непослушание. Тут или барон вымолит себе прощение, или получит наказание еще более жесткое, чем было.

- Зачем он так рискует? – восклицаю. – Взял бы семью, да уехал. Все живы, здоровы – это главное.

- Миленькая, для тебя, может, это и главное. А я вот себе с трудом представляю, что бы я делала, окажись без титула и состояния, не приведи боги к такому. В горничные бы пошла? Или гувернантки? Смешно. Это хуже, чем смерть, скажу тебе. Ты молодая еще, не понимаешь, что для знатного вельможи вдруг в один момент стать нищим – это конец жизни. Конец всего.

Пожимаю плечами. Ну да, куда уж мне – простой учительнице из рабоче-крестьянской семьи понять тонкую душевную организацию аристократов. К сожалению, или к счастью, но ничего, кроме неприятия у меня вот такие белоручки не вызывают.

- И еще…

О, боже, еще что-то?!

- Сегодня с утра Сайю, графиню Хотторн куда-то водили по приказу императора. Поговаривают, что к лекарям. И не к каким-нибудь, а к тем, что видят нити жизни. И они подтвердили, что Сайя беременна.

На долю секунды сердце у меня замирает.

- Но ты не волнуйся, Дарьяна. Я уверена, что наш дорогой герцог тут совершенно не при чем. Просто пока что, на таких ранних сроках, трудно сказать, что за дитя носит графиня. Но сомневаюсь, что от Вейна. Его магия блокирует все живое, он просто не способен… - княгиня умолкает, внимательно смотрит на меня и через паузу продолжает, - зачать дитя. Прости, если для тебя это новость. Но уж лучше я скажу по-доброму, чем кто-то из недругов наврет тебе с три короба и извратит все.

- Это все сплетни? – спрашиваю, не в силах уже выносить данный визит вежливости.

- Да, все. Надеюсь, я тебя не расстроила. Я не хотела.

- Нет, не расстроили, не волнуйтесь, - отвечаю, открывая входную дверь и давая понять, что посещение окончено.

- Вот и хорошо. Я всем говорю, что ты очень благоразумная девушка, это редкая нынче черта. Увидимся за ужином.

Наконец-то княгиня уходит, я же иду к детям. В комнате выясняю, что они пошли гулять. Возвращаюсь, одеваюсь потеплее и тоже выхожу на улицу. Сегодняшний зимний день наполнен светом. Солнце ярко сияет на безоблачном голубом небе, рассыпая вокруг искрящиеся блики. Снег, словно покрывало из миллионов бриллиантов, лежит на земле, сверкая и переливаясь под лучами солнца так, что даже глазам больно. Морозный воздух бодрит и освежает, наполняя легкие чистотой. Деревья, покрытые инеем, стоят неподвижно. Их ветви, украшенные белыми кристаллами, выглядят особенно красиво на фоне ярко-голубого неба.

Я вдыхаю поглубже пахнущий чистотой воздух и иду туда, откуда слышны детские голоса, в одном из которых я узнаю Рована.

- Это нечестно, - доносится до меня еще до того, как я вижу детей. – Почему им можно кататься, а нам - нет?

- У них есть санки, - отвечает моему брату незнакомый девичий голосок. – А у нас нету. К тому же, на той горе могут играть только дети знати.

- Мы тоже знатные, - сердито отвечает Аника.

- Видимо, недостаточно, чтобы они взяли вас к себе, - язвит неизвестная мне девочка.

- Аника, - это говорит Рован, - я тоже хочу кататься. Почему нам нельзя?

- Перестань! Ты уже не маленький, чтобы ныть, - обрывает сестра. 0 Подумаешь, какие-то санки. Вот пойдем лучше снеговика лепить.

- Не хочу! Я кататься хочу! – капризничает Рован.

Я же аккуратненько выглядываю из-за угла, чтобы разведать обстановку. Вижу невысокую гору, с которой съезжают, смеясь и крича дети, судя по богатой одежде, знатные. А чуть поодаль стоят Рован, Аника и с ними рядом еще с десяток ребятни попроще. Все с одинаковой завистью провожают каждого съехавшего вниз барчука.

Нет, ну так не годится! Зимние развлечения – они для всех. Краем глаза замечаю уже знакомую рыжеватую голову. Мэнни Монтегю, кажется. Вот он мне и поможет!