Глава 8

— Ох, нет! — распахнув серые глаза и прикрыв узенькой ладошкой рот, Ирия взирает на мое голубое платье. — Может, все-таки миледи передумает? Хоть бы генерал не рассердился… Тетя Клара говорит, он не терпит ни малейшего непослушания.

С восходом солнца девчушка притащила в комнату целый ворох нарядов, но весь этот шелк и атлас с кружевами отправился в шкаф. Красивые, эффектные и, судя по отделке, безумно дорогие платья. Уж не знаю, где их достал фиктивный муж, но носить я их не собиралась, как и быть покладистой и удобной.

Мой новый план был предельно прост.

Стать ему настолько невыносимой женой, чтобы он собственноручно посадил меня в экипаж с подписанным документом о разводе и отправил к родителям.

— Позвольте вас расчесать, миледи? — служанка суетится вокруг меня с черепаховым гребнем.

На соседнем стуле она поместила малахитовую шкатулку. Откинутая крышка демонстрирует алмазные шпильки, сапфировые заколки и золотистые нити, что обычно вплетают в косы дочери жены богатых лордов. Девушка старается увлечь меня красивыми безделушками, предлагая одну за другой. Будь ее воля, она наверняка одела бы меня в самый красивый наряд, а из волос сплела солнечный нимб.

Вот только я не планирую примерять на себя роскошный образ. Я ему не кукла, которую можно одеть в то, что выбрал кто-то другой. К тому же, мне нужно выглядеть как можно невзрачнее.

Чтобы генерал посмотрел на меня за завтраком и подумал: «С этой бледной поганкой я не буду связывать свою жизнь!»

Стоя перед высоким зеркалом, рассматриваю свое отражение. Я специально оставила каштановые волосы распущенными, чтобы прикрыть плечи и зону декольте. Но самое главное — грудная ложбинка так и осталась неприкрытой.

Недолго думая, вымениваю у Ирии свою цепочку с серебряным кулоном на голубой шарфик, которым она подвязывала платье на талии. Закрепляю длинный шарф по типу крестьянок — теперь плечи и грудь целомудренно прикрыты. Одергиваю платье, слегка помятое, но все еще чистое. Длинные, волнистые волосы прячу в строгий пучок.

На лице — ни грамма косметики. Кожа бледная. Я выгляжу просто и бесхитростно. Не поганка, конечно. Но, если и цветочек, то полевой, наподобие ромашки или незабудки. Такой не захочется сорвать на поляне, чтобы поставить в роскошную вазу.

— Я готова, — говорю сама себе, да только Ирия воспринимает мои слова на свой счет.

Она растерянно указывает на мое отражение в зеркале и качает головой:

— Вы не готовы! Не для генерала… Ох, что он скажет…

Служанка со вздохом распахивает передо мной дверь, и я, шагнув на лестничную площадку, с любопытством верчу головой и прислушиваюсь. Почему-то кажется, пока я сидела взаперти весь вечер, мимо меня промчалась масса важных событий!

Хотя лестница пуста, где-то неподалеку кипит жизнь. В уши льются звуки шагов, мужских голосов, смех, лязг стали. Запоздало понимаю, что стража нигде не видно.

— Где Титас? — поворачиваюсь к служанке, закрывающей дверь на ключ.

— Кто?

— Солдат, что караулил меня за дверью.

— Так он… Наверно, ушел во временную казарму… Или справить нужду… Не знаю.

— Я свободна? — с удивлением восклицаю.

Но девчушка лишь пожимает плечами.

Нахмуренные бровки и поджатые губы говорят, что она совсем не в таком виде собиралась привести меня к завтраку, и теперь переживает, что плохо справилась с поручением.

Мы спускаемся на четыре пролета, вот только, вместо того, чтобы последовать за Ирией в столовую, я сворачиваю в сторону двора, откуда раздаются мужские голоса. Звон стали говорит о том, что вовсю идут тренировки. А еще… Оттуда слышится ржание лошадей.

Лошадь. Побег домой. Очередная консультация с юристами. Развод.

Эта цепочка сама собой выстраивается в голове и вынуждает пойти на звуки лошадиного ржания. Тем более, моя провожатая, похоже, даже не заметила моего отсутствия.

Оказавшись во дворе, жадно втягиваю в себя воздух, заполненный приятным ароматом костров из можжевельника.

Последние двое суток я провела в закрытой карете и в комнате под замком, поэтому наслаждаюсь каждым шагом. Здесь открытое пространство, пронизанное солнцем, движением, людьми и дымом.

Сразу примечаю серую в яблочках лошадь, привязанную к молодому дубку и оседланную. На нее, похоже, не обращают внимания воины, а вот на меня, к сожалению, многие поглядывают с интересом.

Итак, лошадь и никаких решеток. Открытые ворота будто приглашают сбежать из замка.

А вдруг это мой шанс?

Вдруг генерал не распорядился удерживать меня в периметре замке? Вдруг просто не успел предупредить своих воинов или не рассчитал, что я посмею сбежать?

Что, если его слова про браслет — это блеф?

В моих рассуждениях слишком много «вдруг», но, если я сейчас не воспользуюсь шансом, то никогда себе не прощу!

Бросив взгляд за спину, не вижу Ирию в темном коридоре.

Это становится последним знаком.

Будто сама судьба толкает меня в спину и шепчет в затылок: "Не пропусти возможность!"

Распрямившись, будто мне нечего бояться, решительно шагаю к лошади, не обращая внимания на мужские взгляды. Твержу в голове: «Я сама по себе, они сами по себе!»

Иду осторожно, чтобы не споткнуться. По всему двору разложены чьи-то вещи. Оружие, амуниция. Надо же! Лежат без присмотра. В нашем городке такая доверчивость была бы воспринята за непростительную небрежность. Вещи украли бы в первый же час.

Подхожу к жеребцу и первым делом глажу его по теплой морде. Вчера я успела спрятать в кармане платья яблоко и кусок хлеба. Не бог весть что, но все же...

Достаю яблоко и протягиваю животному. Если получится установить с ним контакт, возможно, он пустит меня в седло. Сердце колотится, как безумное, пока умный конь изучает мое угощение. Затем он с хрустом откусывает кусок и принимается чавкая жевать.

Фух.

Первый контакт установлен.

Оглядываюсь по сторонам.

Не вижу ни Ирии, ни мужа.

Уже принимаюсь отвязывать жеребца от дерева, как вдруг на мое плечо ложится тяжелая ладонь.

— Жить надоело?

Вздрагиваю всем телом.

Сразу понимаю по голосу, что это не генерал. Всего-навсего другой разъяренный воин.

Поворачиваюсь и сталкиваюсь с гневным взглядом голубых глаз, частично скрытых белыми волосами. Хотя одна бровь рассечена давним шрамом, он довольно красив и еще не стар — ему нет и сорока.

При виде моего лица он замирает и через секунду усмехается:

— Аш-ш! Да ты красотка! Ну, раз так, давай договариваться по-хорошему!

— Э-э... Давайте? — осторожно отвечаю.

— Сначала ты объездишь моего жеребца. Потом я позволю тебе покататься на своем Громе, — он хлопает лошадь по крупу и нагло хохочет.

Его слова звучат каким-то бредом. Но суть я схватываю быстро. Побег не удался. Объявился хозяин лошади, так что пора возвращаться в замок, пока мое отсутствие не обнаружили.

— Нет, спасибо, — коротко улыбаюсь и собираюсь уйти, как вдруг беловолосый грубо хватает меня за плечо.

На лице ни следа улыбки.

Рот плотно сжат, в глазах — ледяной холод.

— Куда направляешься, милашка?! За воровство у нас тут отрубают руку. Мы с тобой идем к палачу!