Орион хмыкает и одаривает меня кошачьей улыбкой. — Значит, ты считаешь, что тяготеешь к доминантной стороне БДСМ?

Мои руки обхватывают край стола. — Да, наверное. Но я не увлекаюсь садизмом или мазохизмом.

— Значит, не похож на меня, — предлагает Орион, и несколько человек смеются.

Я тоже смеюсь. — Конечно.

— Значит... тебе нравится доминировать с удовольствием?

— Да.

Ответ приходит так мгновенно, что я уверен, что должен быть свекольно-красным. И, черт побери, если я не слышу, как Зои делает крошечный, дрожащий вдох.

Орион идет дальше, спрашивая еще нескольких человек, которые хотят поделиться своими результатами. Я смотрю вперед, но периферийным зрением вижу, как Зои смотрит на меня.

— Стыдиться нечего, — говорит она через минуту. — Домики удовольствия на самом деле довольно распространены...

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой, — рычу я, сжимая пальцами ручку.

— Я просто хочу сказать, что ты можешь говорить со мной об этом.

— Нет. — Она наклоняется ближе, и у меня челюсть подрагивает от разочарования.

— В этом есть смысл, учитывая, как ты вел себя той ночью.

— Ты, мать твою, на тонком льду, Зои.

Когда она не отвечает, я бросаю на нее взгляд и вижу, что она наблюдает за мной. В ее выражении лица есть что-то уступчивое, почти покорное. Совсем не похоже на ту грубость, к которой я привык. Она опускает взгляд на свои ответы, и тогда я снова позволяю своим глазам блуждать по ней. Я не упускаю из виду ни розовый румянец на ее щеках, ни румянец на шее. Как далеко вниз уходит этот румянец?

Сегодня у нее прямые волосы, затянутые назад в зажим. На ней черная рубашка с длинными рукавами, заправленная в облегающую джинсовую юбку и колготки. Юбка короткая, слишком короткая, и она задирается вверх по бедрам, обнажая...

чулки и кружевную подвязку.

Ты что, черт возьми, издеваешься?

Мои глаза перебегают на ее ботинки Doc Martens, а затем находят какой-то предмет вдалеке, на котором можно сосредоточиться.

Почему Зои носит подвязку? Она надела ее для Скотти? Это он доминирует над ней? Что еще она носит под одеждой, и почему я так сильно хочу это увидеть?

Я представляю себе это. Всего на секунду.

Приглашаю Зои к себе после уроков.

Прижимаю ее к своему столу.

Провожу рукой по ее бедрам, нащупываю клипсу подвязки, провожу пальцами по ее голой коже...

Требую узнать, кто доминирует над ней, если это не я.

Черт, я не могу начать так думать. Я не могу снова пойти на это.

В ту ночь ты все делал только ради моего удовольствия.

Ручка трескается в руке, и чернила проливаются на результаты контрольной работы и договор о неразглашении. Это не страшно, потому что мне все равно нужно уходить.

Быстро поправив форму, я прячу эрекцию под пояс и встаю, пока Орион продолжает читать лекцию, не обращая внимания на то, что все время, пока я иду к двери, я чувствую на себе взгляд Зои.

Громкий стук в дверь моего кабинета застает меня врасплох, и я ворчу, чтобы человек вошел.

Орион врывается в кабинет, на его губах играет пренебрежительная улыбка, когда он подходит и садится, широко расставив ноги, в мое свободное офисное кресло.

Я не обращаю на него внимания: одной рукой я держу золотое перо над желтым блокнотом, а другой - испачканной чернилами - поправляю очки.

— Итак, мы собираемся поговорить об этом? — спрашивает Орион.

Я вздыхаю и откидываюсь назад. — О чем? О том, что благодаря тебе я теперь знаю слишком много информации о Зои?

Орион хихикает. — Извини, парень. Я думал, ты знаешь.

Мой рот открывается. — Откуда, черт возьми, мне знать, что ей нравится доминировать?

Я никому не рассказывал о той ночи в Каталине и полагал, что она тоже. Это был наш маленький уголок непристойности. Мне нравилось, что никто больше не знает.

Мне нравилось, что она - мой маленький грязный секрет.

— Она никогда не упоминала об этом?

Я насмехаюсь. — Да, потому что тема подчинения и доминирования постоянно поднимается за обеденным столом.

Орион смеется, откинув голову назад.

Несмотря на то что он меня раздражает, я не могу не впечатлиться тем, как он вел сегодняшнее занятие. Он много лет не мог найти работу, и в какой-то момент я подумал, не упьется ли он до смерти. В молодости он был идиотом, но сейчас, похоже, все в порядке.

— Я подумал, что ты сложил два и два, когда мы начали проводить время вместе.

Мое лицо бледнеет. — А вы двое…

— Боже, нет. Я имею в виду, мы иногда ходим вместе на обеды. Мы вращаемся в одних и тех же кругах.

— Что за хрень такая? — спрашиваю я, потрясенный тем, что мой младший брат знает о сексуальном поведении Зои больше, чем я.

— Случайная встреча людей, ведущих альтернативный образ жизни.

Мне нравится, когда надо мной доминируют.

Я считаю себя сабмиссивом.

Мои ответы не удивляют меня, потому что они соответствуют тому, что мне уже нравится в постели.

Я вздыхаю и провожу рукой по губам. — Лучше бы я этого не знал.

— Почему? — поддразнивает Орион.

Я бросаю на него кинжальный взгляд. — Не надо.

Подняв руки вверх, он хихикает. — Что? Я ни на что не намекал.

Его нахальная улыбка говорит мне об обратном.

— Конечно, — ворчу я.

— Слушай, она совершеннолетняя. Ты - взрослый. Это возможно по обоюдному согласию. Это все, что я хочу сказать.

Бывало и такое, младший брат. И я не собираюсь больше никогда возвращаться к этому менталитету.

— Ты и так уже слишком много сказал.

— Ладно. Теперь мы можем перестать говорить о Зои. А что насчет тебя? Был ли твой тест познавательным?

Я пожимаю плечами.

— Немного. Я всегда считал, что мы с Каем - ванильные. Между тобой и Чейзом… — Я ухмыляюсь.

— Ты думаешь, Кай ванильный? — спрашивает он, нахмурив брови. — Я не уверен.

Я морщу нос. — Ладно, я больше не буду говорить о наших извращениях.

Орион смеется. — Чем больше мы можем говорить об этом, тем лучше. Это нормально и здорово. Почему твои результаты удивили тебя?

— Потому что мне это не нравится! — говорю я слишком громко. — Без обид. Просто... у меня нет времени. Между моими занятиями, заботой о вас, ребята, а потом о Зои, писательством, машинами и поддержанием дома, когда бы я мог узнать об этом?

Я не говорю об этом, но пока я не стал опекуном Зои, я был занят тем, чтобы Орион не оказался где-нибудь в канаве. Многие мои выходные уходили на то, чтобы быть его ведомым, просто чтобы присматривать за ним. Майлз и Чейз занимались управлением консалтинговой фирмой Рейвэдж, а Малакай был директором Академии Святой Елены, присматривал за сотнями студентов и был самым набожным из всех нас.

Наш гребаный отец, конечно, не собирался следить за тем, чтобы с Орионом все было в порядке, так что эта работа легла на меня.

Даже если бы я захотел исследовать то, что заинтриговало меня в тесте, я не смог бы.

У меня были обязанности.

Сначала Орион, теперь Зои.

— Справедливо, — отвечает Орион, поджав брови и постукивая пальцами по моему столу. — Теперь, когда Зои в основном самостоятельна, возможно, пришло время начать делать что-то для тебя.

Я насмехаюсь. — Я пишу и восстанавливаю машины.

— Нет, я не говорю о твоих увлечениях и хобби.

Я отворачиваюсь и позволяю его словам впитаться. Это та же самая речь, которую я говорил ему сотни раз. Найди свою страсть! Найди то, что воспламеняет вашу душу! Эту же речь я говорил всем своим братьям. Помню, я говорил ту же речь Стелле, жене Майлза. Даже Джульетте в какой-то момент.

Я должен был быть твердым. Я должен был присматривать за ними. Если не отец, то я.

Баловаться с кнутами и цепями было не в моих правилах.

— Я подумаю об этом, — говорю я ему, чтобы успокоить его.

— Хорошо. Ты не всегда должен жить ради других людей.

— Я и не живу.

— Зои. Я. Твои студенты. Майлз. Эстель. Беатрикс...

— Беа не в счет. Она любит дядю Лиама, — возражаю я, думая о младенческой дочери Майлза и Стеллы.

Орион смеется.

— Я хочу сказать, что ты для всех нас как курица-мать. И если бы Чейз и Джульетта все еще жили в Крествуде, я уверен, ты бы и за ними присматривал.

Я ухмыляюсь. — Я сказал, что подумаю об этом, хорошо?

Орион вскакивает и похлопывает меня по плечу, как будто он не младший из братьев.

Как будто это он должен читать мне нотации.

— Отлично. Хорошего дня, старший брат, — говорит он и улыбается, выходя из кабинета.

— Эй! — кричу я, когда он уже почти вышел за дверь. — Я горжусь тобой.

Самоуверенное выражение лица Ориона на секунду смягчается, а затем возвращается на место.

— Спасибо. Дай мне знать, если захочешь прийти на обед, — добавляет он. — Там весело. И, возможно, ты увидишь знакомое лицо.

И он думает, что я вмешиваюсь?

Я откидываюсь назад и снимаю очки, проводя рукой по уставшим глазам.

Я достаю телефон из кармана и несколько секунд смотрю на пустую страницу браузера, пока слова Ориона доходят до меня.

И слова Зои.

Тебе стоит провести исследование о домиках удовольствия. Думаю, ты можешь стать одним из них.

Должен признать, идея доминирования... довольно привлекательна. Но только если я смогу использовать этот контроль для чьего-то удовольствия. Как я уже говорил Ориону, я не хочу никому причинять боль - во всяком случае, не совсем. Но наказывать кого-то с удовольствием? Эта идея заводит меня до усрачки, особенно если этот кто-то - гребаная дочь моего лучшего друга.

Боже, почему у меня такая хрень в голове?

Через минуту я набираю фразу в строке поиска, прежде чем успеваю передумать:

Что такое "Доминант удовольствия"?