OCR Nina & Leon Dotan (10.2003)

ldn-knigi.narod.ru ldn-knigi.russiantext.com ([email protected])

(наши пояснения и дополнения - шрифт меньше, курсивом)

Соломон (Исецкий) Георгий Александрович

ЛЕНИН И ЕГО СЕМЬЯ (УЛЬЯНОВЫ)

©Подготовка текста. Издательство «Современник», 1995

©Оформление, В. С. Комаров, 1995

Издательство «Современник» глубоко при­знательно Зинаиде Ивановне Перегудовой и Ири­не Николаевне Засыпкиной, сотрудницам отдела фондов по Российской империи Государственного архива Российской Федерации за поиск и предо­ставление подлинных фотодокументов для на­стоящего издания.

ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ.ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С СЕМЬЕЙ УЛЬЯНОВЫХ В МОСКВЕ.

В конце декабря 1898 года я проездом остановился на несколько часов в Москве. Я ехал из Иркутска, от­куда меня по службе перевели в Москву. Служил я в государственном контроле Забайкальской ж. д., откуда и был назначен в контроль Московско-Курской ж. д. Семья моя находилась в Петербурге, и я спешил к ней на Рождество, чтобы затем вместе выехать в Москву.

В Иркутске я близко сошелся с д-ром Яковом Мак­симовичем Ляховским, сосланным в Верхоленск и про­живавшим довольно долго в ожидании этапа в Иркут­ске. Он был сослан по одному делу с Владимиром Ильичем Ульяновым (В. И. Ульянов, широко известный под псевдонимом Ленин, был арестован в декабре 1896 г. в С.-Петербурге вместе со своими то­варищами (Г. М. Кржижановским, Я. М. Ляховским, покойным H. E. Федосеевым и др.) по делу «Петербургского союза борьбы за ос­вобождение рабочего класса» и сослан на пять лет в Минусинск. Это было первое социал-демократическое дело в России, и вся эта группа ссыльных в Сибири была известна под кличкой «декабристов». — Авт. ). Ляховский был не только близким товарищем Ульянова по революционной работе, но и большим другом всей его семьи. Ляховский, нахо­дившийся в то время в Верхоленске, узнав о моем пе­реезде в Москву, настоятельно просил меня познако­миться с Ульяновыми, дал мне письмо к ним и не­сколько поручений революционного характера.

Ульяновы жили в то время на Собачьей площадке, кажется, дом № 6. Меня приняла Анна Ильинична, сес­тра Ленина, по мужу Елизарова. Это была молодая да­ма лет тридцати пяти, с очень некрасивым лицом, ка­ким-то тусклым и как бы серым, с глазами монгольско­го разреза, так же, как и у Ленина. Но вместе с тем лицо ее было полно выражения глубокой одухотворенно­сти и сильного, прямо недюжинного ума. Хорошо воспи­танная, со сдержанными манерами настоящей светской женщины, Анна Ильинична при близком знакомстве производила почти чарующее впечатление и была, когда хотела, приятной и интересной собеседницей, чему мно­го способствовало ее естественное остроумие. Но очень часто от нее веяло каким-то жизненным холодом и се­мейственным эгоизмом, который многих отталкивал от нее.

Я исполнил поручение Ляховского, и в этот же пер­вый визит мы очень сошлись с семьей Ульяновых. Наше знакомство в дальнейшем перешло в дружбу. Особенно близко сошелся я с покойным Марком Тимофеевичем Елизаровым, мужем Анны Ильиничны, о кото­ром я с теплотой упоминаю в моих воспоминаниях «Среди красных вождей». (Соломон Г. А. Среди красных вождей; Личные воспоми­нания о пережитом и виденном на советской службе: В 2 ч. Париж: Мишень, 1930.).

ГЛАВА 1

Конструирование российской социал-демократической рабочей партии. — Эмбриональный период партии. — «Союзы». - «Кустарничество». - Поручение перевез­ти партию «нелегальщины» в Москву. — Известие о смерти матери Ленина. - «Венок» на могилу умер­шей. - М. А. Ульянова жива, и моя встреча с покой­ницей и А. И. Елизаровой.

В Петербурге, где у меня были революционные со­циал-демократические связи, я пробыл около трех не­дель. Это был интересный момент конструирования Рос­сийской социал-демократической рабочей партии. Партии еще не существовало, и шла работа по ее организации. В революционно настроенных группах и кружках наме­чалось все расширявшееся революционно-социалистиче­ское движение, делившееся на два русла. С одной сто­роны группировались старые, частью реформированные народническо-социалистические силы, с другой — соби­рались и приступали к работе по самоорганизации и по непосредственной революционной работе среди пролета­риата социал-марксисты.

Между теми и другими шли горячие споры. Каждая группа яростно отстаивала свои положения и свое право вести революционную работу на намеченных позициях. Шла энергичная, все расширяющаяся борьба.

Я не имею в виду писать историю русских социали­стических партий во всем ее объеме. Это громадная ра­бота, которая еще ждет своего исследователя. Я наме­чаю лишь некоторые исторические вехи и лишь постоль­ку, поскольку это необходимо для основной цели наме­ченной мною темы. И потому я перехожу к вопросу конструирования Российской социал-демократической ра­бочей партии.

Эмбрионально-организационное ядро этой партии на­ходилось за рубежом. Там работали такие могикане соци­ал-демократии, как Плеханов, Вера Засулич, П. Аксельрод и другие. В России же апостолами-теоретиками этого учения являлись П. Струве с его подголоском М. Туган-Барановским, постепенно скатывавшиеся со своих началь­ных позиций. В практическом же отношении выделялась фигура покойного Ю. О. Мартова (Цедербаума), талант­ливо и самоотверженно работавшего на почве непосредст­венной революционной деятельности.

Партии как таковой еще не было. Это была эпоха эм­бриона ее, носившего название «Союз борьбы за освобож­дение рабочего класса». И внутрироссийским аппаратом этого течения были местные союзы, например, «Петер­бургский союз борьбы за освобождение рабочего класса», «Московский…», «Киевский…» и т. д.

Меня захватило это течение, и я примкнул к нему. Дело, повторяю, было еще в зачаточном состоянии. Преобладала система, изве­стная под презрительным названием «кустарничества». Да оно и было так. Отдельные марксистски настроенные ли­ца, главным образом представители учащейся молодежи и вообще молодежь, на свой страх и риск заводили конспи­ративные связи среди рабочих, соединялись с такими же одиночками, образовывали свой местный «Союз борьбы», вели посильную пропаганду среди рабочих, группировали их в кружки, и, как правило, эти организации быстро­течно кончали свои дни арестами и ссылками. У этих «борьбистов» сильно хромала конспирация, в организацию легко втирались и просто болтливые элементы, а часто и провокаторы, особенно в дальнейшем, в эпоху «зубатов­щины». И эпоха «союзов» отличалась тем, что такие организованные центры быстро захватывались полицией и в том или ином городе после провала обычно наступало на некоторое время мертвое затишье.

В Петербурге у меня были старые связи, и, не примк­нув организованно к работе «Петербургского союза», я сразу же стал работать в нем гастрольно. Между прочим, петербургские товарищи должны были переслать сравни­тельно (по тогдашнему масштабу) значительную партию «нелегальщины» «Московскому союзу». При отсутствии хорошей организации эта операция представляла собою большую задачу. Я предложил свои услуги, так как по своей должности в контроле Московско-Курской ж. д., куда я был назначен из Иркутска, я пользовался бес­платным проездом в первом классе и, таким образом, имел возможность в качестве должностного лица безопас­но провезти с собою эту литературу.