Соломко Наталья Зоревна

Любовь октябренка Овечкина

Наталья Зоревна СОЛОМКО

Любовь октябренка Овечкина

Рассказ

Завтра предстояла контрольная по алгебре, и надо было сидеть и упорно овладевать знаниями, решая все эти ужасные уравнения с кучей неизвестных, а ключ Оленька утром забыла дома и в квартиру попасть не могла. Пришлось возвращаться в школу, к сестре. Она работала там учительницей.

Вторая смена уже началась, и из-за всех дверей доносились тоненькие голоса. Там читали неуверенно: "Ма-ма мы-ла Ма-шу", там бубнили таблицу умножения, а первый "В" кричал хором:

- А, б, в, г, д, е, ё, ж, з, и, к, л, м, н, о, п, р, с, т, у, ф...

После "ф" произошла заминка, потому что половина первого "В" крикнула:

- Ха!

А другая половина:

- Ша!

Но был еще кто-то один, кто, чуть запоздав, выкрикнул звонко:

- Ю!

После чего все смутились и замолчали.

"Мне бы ваши заботы..." - подумала Оленька.

- Кто сказал "ю"? - строго и уверенно спросил за дверью голос сестры Ани.

Никто не сознался.

- Дети! На мои вопросы надо отвечать сразу! - укоризненно произнесла сестра. - Кто сказал "ю"?

- Это Овечкин, - доложили откуда-то из угла.

- Вера, надо отвечать полным ответом, - сделала замечание сестра. - И сначала поднять руку.

Видимо, рука была поднята, потому что сестра сказала:

- Да, Вера.

- Анна Олеговна, это Овечкин сказал "ю"!

На этот раз ответ был построен верно. И был полным.

- Молодец, Вера, садись, - похвалила Анька.

"Ябеда! - подумала Оленька. - У нас бы ей дали!"

Оленька кончала девятый класс, и это "у нас" относилось, конечно, не к настоящему времени, а к тем стародавним временам, когда она сама училась в первом классе.

- Овечкин, встань! - меж тем продолжали развиваться за дверью события. - Это ты сказал "ю"?

Последовала пауза.

- Овечкин, не молчи, я жду!

- Ну чего пристала?! - пробормотала Оленька в коридоре.

- Овечкин, ты что, язык проглотил?

Голос у сестры был чужой, взрослый. "Может, это и не Анька вовсе?" подумала Оленька.

- Овечкин! Я с кем разговариваю?!

"Какая противная!.." - удивилась Оленька, и тут зазвенел звонок.

- Быстро все на перемену! - скомандовала Анька. - А Овечкин останется.

Первый "В" выбежал в коридор и принялся бегать и толкаться.

Первоклассники были такие маленькие, что Оленька вдруг почувствовала себя великаншей и догадалась то ли с радостью, то ли с испугом: "Вот я и выросла..." И вошла в класс.

Рыжий мальчик, похожий на большого плюшевого мишку, стоял там у своей парты в среднем ряду и глядел в пол.

- Привет! - сказала Оленька сестре. - Я ключ забыла.

- Как всегда! - хмыкнула сестра. - Погоди минуту, я сейчас закончу и сходим в учительскую - ключ в плаще... - И уже совсем другим голосом: Овечкин! Ты будешь мне отвечать?!

- Ну что ты пристала к человеку? - заступилась Оленька.

- Ольга! - глаза у сестры стали круглыми, испуганными. - Замолчи немедленно! А ты, Овечкин, дай дневник и выйди из класса!

Овечкин опустил голову еще ниже и зарыдал.

- Ну разумеется! - рассердилась Аня. - Теперь будешь лить слезы! А раньше ты о чем думал?

Но Овечкин остался верен себе: он не ответил и рыдал молча и слизывал слезы с губ большим розовым языком.

- Вот видишь! - качнула головой сестра. - И так весь год: сначала упрямится, а потом плачет... Тебе не стыдно, Овечкин? Вот исключим тебя из октябрят!..

Овечкин завыл тихонько.

- Какая ты бессовестная, Анька! - не выдержала Оленька.

- Думай, что говоришь, балда! - зашипела Аня.

- И чего ты его мучаешь! Овечкин! Ну, Овечкин... Не плачь! - Оленька подбежала и обняла упрямого, безутешного Овечкина. - Никуда она тебя не исключит, слышишь?! Ну перестань, не плачь... Тебя как зовут?

Услышав вопрос, Овечкин притих. Только шмыгал носом и сопел. Но говорить, как его зовут, явно не собирался.

- Убедилась? - торжествующе спросила Аня.

- Ну и что? - отозвалась Оленька. - Может, ему не хочется со мной разговаривать, это его дело! Может, я ему не нравлюсь... Сама-то с каждым разговаривать не станешь, а он, если маленький, должен?

- Ну знаешь! - Аня свела брови над суровой переносицей. - Ты эти глупости не говори! Анархистка! Ты мне всю воспитательную работу развалишь, пошли за ключом! И чтоб ноги твоей больше здесь не было!

Оленька ушла. Ужасная контрольная не давала ей покоя, а у подъезда уже стоял Крапилин. Он стоял и смотрел вдаль.

- Привет, - сказала Оленька, - что ты тут делаешь?

- Стою...

Оленька вспомнила сестру и сказала противным голосом:

- Надо отвечать полным ответом, Миша. Ты что, забыл, чему тебя учили в первом классе?

Крапилин улыбнулся чуть заметно и из высокого почти незнакомого юноши (он очень вытянулся за этот год) превратился в прежнего привычного Мишку, старого друга и соратника по учебе.

- Оля, - ответил Мишка полным ответом, - я здесь стою.

- Зачем?

- Я стою здесь, Оля, - продолжал отвечать Мишка, - потому, что жду тебя.

- Молодец. Садись. Пять!

Мишка засмеялся, а Оленька уже опять хмурилась:

- А почему, Миша, вместо того чтобы готовиться к ответственной контрольной, ты стоишь тут и ждешь меня?

- Полным ответом? - спросил Мишка.

- Разумеется!

Но Крапилин махнул рукой и сказал коротко:

- Соскучился. Пойдем гулять?

И они пошли. О контрольной по алгебре, конечно же, было забыто. Лишь поздно вечером, когда они снова стояли у Оленькиного подъезда и Крапилин спросил: "Можно я тебя поцелую?.." - Оленька вдруг отчетливо вспомнила о ней и испугалась.

- Мишка! - сказала она. - У нас же завтра контрольная...

И Мишка долго не мог понять, о чем она, а потом надулся, как маленький, и молчал в темноте.

- Тебе хорошо! - торопливо говорила ему Оленька, - ты все знаешь...

Мишка молчал.

- А я ничего не знаю!.. Ну Мишка... Ну что ты молчишь!..

Крапилин мотнул головой и повторил упрямо:

- Можно, я тебя поцелую?

И они стали молчать вместе.

- Молчание - знак согласия?.. - тихо спросил Крапилин.

И Оленька кивнула в темноте головой. О контрольной было снова забыто.

Дома ее встретили сердито: мало того, что она постоянно забывает свой ключ, так сегодня она унесла и Анин, а домой явиться не соизволила! Аня полтора часа не могла попасть в квартиру...

Оленька слушала, молчала и думала, что, наверно, и мама, и Анька уже догадались по глазам, что она только что целовалась с Мишкой... Или, во всяком случае, догадываются. Недаром Анька, жалуясь маме, как отвратительно вела себя Оленька у нее в классе, как-то странно, исподлобья поглядывает на нее...

- Это ты вела себя отвратительно! - уточнила Оленька. Надо было что-нибудь говорить - много-много, чтоб отвести подозрения. И Оленька нажаловалась маме на Аньку, которая измывается над малышами, прямо не учительница, а крокодилица какая-то!

- Сама ты!.. - закричала Анька. - Что ты понимаешь в педагогике, троечница!..

- Можно подумать, что ты в ней много понимаешь!

- Представь себе! А тебе придется дворником работать!

- А тебе - в зоопарке! - огрызнулась Оленька. - В вольере для хищников!

- Ольга! - одернула ее мама.

- Что - Ольга?! Ты на свою любимую Анечку погляди! Человек плачет, а она его прорабатывает! Ее, наверно, весь класс ненавидит!

- Дура! - сказала сестра и заплакала.

- Господи... - вздохнула мама. - Дал бог дочек... Анна, что у тебя сегодня произошло?

- Да что ты ее слушаешь, мама, - всхлипывала сестра. - Мы с Овечкиным уже помирились... Ты же видела, он даже тетради мне до дома помог донести!..

- А, Овечкин... - засмеялась мама. - Это рыжик, что стоял с тобой в подъезде?