ГЛАВА 29

Я должна была замахнуться, когда у меня был шанс. Я должна была вонзить свой серп прямо в умный рот Вентоса. Я выхожу из положения, Руван тоже.

— Я хотел показать ей пещеру, — отвечает Руван, хотя Вентос смотрит именно на меня.

— У нее здесь нет никаких дел.

— У нее есть дела, если я так говорю.

— Я не против уйти, — вмешиваюсь я. Они оба обратили на меня внимание. — Несмотря на то, что ты думаешь, Вентос, моя цель не в том, чтобы доставить тебе неудобства.

— Нет, твоя цель — убить нас.

— Я не пытаюсь никого из вас убить. — По крайней мере, уже нет. Хотя Вентос продолжает испытывать мою решимость.

— Больше нет. — Руван кладет твердую ладонь на плечо Вентоса и пожимает его. — Она тебе не враг.

Вентос переводит взгляд с Рувана на меня.

— Если ты хоть на палец переступишь черту, я тебя убью. Мне плевать, что ты поклявшаяся на крови нынешнего лорда. Мне все равно, если бы ты была самой королевой вампиров. Я убью тебя. — Это не пустая угроза. Он не пытается заставить меня почувствовать себя сильным или поддержать себя. Это твердое и решительное обещание. Спокойное и уверенное в своей смертоносности.

— Венто...

Прежде чем Руван успевает закончить, Вентос уже идет прочь, его фигура становится туманной среди холода, который вьется в воздухе почти как иней, неестественно освещенный зазубренными точками хрусталя. Лорд вампиров поворачивается ко мне.

— Прости меня.

— За что? Я не осуждаю его скептицизм.

— Не осуждаешь?

Я пожимаю плечами.

— Я планировала найти способ убить тебя, как только закончится клятва.

Руван моргает, шок быстро проходит по его лицу, прежде чем он сдержанно усмехается.

— Эта мысль приходила и мне в голову.

— Приятно знать, что у нас с самого начала было так много общего.

— Ах, да, оба размышляли об убийстве — умная пара. — Руван протягивает локоть. — Если ты все еще хочешь посмотреть, я хотел бы показать тебе свой народ.

Я беру его за локоть и вхожу в пещеру, холоднее смерти.

Все вокруг залито слабым красным светом. Но свет настолько слабый, что не достигает ни потолка над пещерой, ни стен по обе стороны. Пространство настолько огромно, что кажется, будто оно тянется бесконечно. Я моргаю, заставляя глаза адаптироваться, и использую магию, которую дал мне Руван, чтобы видеть. Но даже я не могу заглянуть в самые дальние уголки.

Сияние исходит от зазубренных точек, похожих на рубины размером с человека. Я едва не споткнулась, спускаясь по короткой лестнице на пол комнаты, когда поняла — это люди. Сотни.

Я перехожу к одному из вампиров, застывшему во времени. Это мужчина со сложенными на груди руками. Он подвешен чуть в стороне от земли, кристалл слегка приподнят под его пятками и пальцами ног. Вокруг основания кристалла распускаются маленькие орхидеи, тоже светящиеся и источающие слабый цветочный аромат. Он выглядит спокойным, как будто спит. Я наклоняю голову то в одну, то в другую сторону, чтобы получше рассмотреть зазубренные края и гладкие плоскости куколки.

Руван разрешает мне осмотреть, а затем продолжает вести меня через ряды спящих людей всех форм, размеров и цветов. Я никогда не представляла себе места, где живет столько людей. Но для того, чтобы заполнить улицы выше, потребовалось бы огромное количество людей.

— Это... все?

— Это только треть от того, что было. И это только те, кого мы могли спасти. Те, кого можно было собрать достаточно быстро и кто смог пройти обряд крови, чтобы проспать всю долгую ночь. — Он останавливается перед книгой, стоящей на пьедестале в центре комнаты. Люди пропали в перекладинах из тома — зазубренные кристаллы на полу, больше не светящиеся и темные, как старая кровь, — единственные остатки сотен.

— Неужели магия в какой-то момент дала сбой? — спрашиваю я.

— Нет, это те, кто был пробужден. Лорды и леди и их ковенанты, которые пришли до нас. — Руван вздыхает. — Примерно каждые восемьдесят — сто лет, если все идет правильно, происходит смена хранителей и лидеров. Пробуждается новый лорд или леди вампиров, и семь человек пробуждаются вместе с ним или с ней в качестве их помощников и верных защитников. В конце их жизни, как бы быстро она ни закончилась, если проклятие все еще не снято, они пробуждаются по следующему кругу. — Он кладет ладонь на книгу. — Изначально основатели планировали пять тысяч лет лордов и леди. Кто бы мог подумать, что этого окажется недостаточно?

Каждая зазубренная кристаллическая основа, тусклая без магии вампира внутри, чтобы поддержать ее, представляет человека. Человека с мечтой. Кто-то, у кого была жизнь, которую он оставил, закрыв глаза на долгую ночь.

— Это должно быть неприятно, — шепчу я, опускаясь на колени и проводя пальцами по хрустальным остриям. — Засыпать и просыпаться через тысячи лет.

— Это, конечно, нелегко. На привыкание могут уйти месяцы... Когда нас только восстановили, Каллос несколько дней подряд бродил по академии, а Лавензия сидела в корпусе своей любимой пекарни и молчала, — говорит Руван с опаской. Его взгляд отстраненный и призрачный. — Хранители — не более чем призраки. И с момента пробуждения мы знаем, что шансов увидеть своих близких у нас практически нет.

Он отворачивается от постамента и книги и начинает спускаться по рядам. Я молча следую за ним. Я представляю, как глаза вампира смотрят на меня, когда я прохожу мимо, из-за их век. Обвиняюще.

Неужели ранние охотники действительно так поступали? Даже если это так... даже если Руван прав и Король Солос относился к группе первых людей не более чем к животным, над которыми ставили опыты и убивали ради нашей крови... это были действия одного человека. Сколько еще эти люди должны ждать, пока их долг будет оплачен? Сколько страданий должно быть им причинено, пока этого не станет достаточно?

Кто был настоящими чудовищами тысячи лет назад? Кто они сейчас? Когда-то я была так уверена в ответе на этот вопрос, а теперь не имею ни малейшего представления.

— Вот, — негромко говорит Руван, останавливаясь перед разбитой скорлупой темного рубина. Я встаю рядом с ним. Что-то заставляет меня обхватить его руку. Наши бока оказываются вровень. Я рассматриваю его лицо в профиль, ожидая, когда он будет готов сказать то, что явно держит в себе. — Здесь я был.

— Как давно тебя разбудили? — Я уставилась на пустую оболочку. Разбитый камень, тусклый без его магии, питающей его. Кажется, об этом уже говорилось, но мне кажется, что это было много лет назад, когда я только прибыла. Тогда я была не такой, как сейчас, и по-другому воспринимала — или не воспринимала — происходящее. Мой мир был по-прежнему прост.

— Только около года назад. Последний лорд долго держался, чтобы разбудить нас перед самой Кровавой Луной, чтобы мы были на пике сил. Достаточно времени, чтобы акклиматизироваться, прочитать записи предыдущих ковенантов, отточить навыки и стряхнуть пыль; но не настолько долго, чтобы мы зачахли или, что еще хуже, поддались проклятию.

Я вижу Рувана по-новому. Он родился в другое время. Он, как и все они, вырос в Темпосте, который находился в самом разгаре своего падения. Они заключили себя в рубин, пока их мир рушился, не зная, когда, или если, они когда-нибудь пробудятся... и что они увидят.

— Первое, что я сделал, когда проснулся... это убил последнего лорда. — Рука Рувана слегка дрожит. Он уставился в пустоту, несомненно, вспоминая ту ночь год назад. — Он поддался проклятию, но держался, потому что остальные его вассалы уже пали. Он должен был стать тем, кто нас пробудит. Он довел себя до грани, чтобы сделать это. И я должен был убить его. — Руван закрывает лицо рукой и смотрит вдаль. — И все равно каждую ночь я думаю о нем. Его темные глаза. Залитые его кровью. И я...

— Все в порядке. — Я крепко зажмуриваюсь и переношу свой вес с ноги на ногу. Не задумываясь и не колеблясь, я касаюсь кончиками пальцев его подбородка и поворачиваю его лицо к своему. Его рука отпускается, и он смотрит на меня своими глазами — испуганными и яркими. — Ты сделал то, что должен был.

— Я знаю. Но это... это я вырезал его грудь, а в моей теперь дыра.

Моя рука опускается на центр его груди.

— Здесь нет дыры, — успокаиваю я его. — Просто сильное биение сердца хорошего человека.

Его рука обхватывает мою, прижимая меня к себе. Не оглядываясь по сторонам в поисках Вентоса, Руван наклоняет голову и прижимается лбом к моему. Его глаза закрываются, и мои тоже. На мгновение мы дышим вместе. Мы опираемся друг на друга, и мои мысли улетучиваются.

— Спасибо, — шепчет он.

— За что?

— За то, что ты не такой охотник, каким я тебя считал. – Я слышу улыбку на его губах, не открывая глаз. — За то, что дала мне — всем нам — шанс.

Я тихонько смеюсь.

— Даже самая прочная сталь может согнуться... при достаточном количестве терпения, времени и силы.

Руван отстраняется, слегка усмехаясь. Мгновение медленно рассеивается. Это не разрыв или треск. Оно не обрывается резко. Но оно исчезает. Успокаивается. Теперь между нами новое чувство. Каждая эмоция становится тем глубже, чем больше я понимаю его и чем больше он понимает меня.

— Нам пора возвращаться. — Он отстраняется. Я отпускаю его, но это труднее, чем когда-либо. И не из-за какого-то глубокого желания. Но тихая тоска. Желание быть рядом. — Уже поздно.

— Мы не хотим, чтобы другие нас искали, — соглашаюсь я. Я готова снова лечь с ним в постель и надеяться, что завтра утром мне не придется убегать.

Руван осматривает комнату, прищуривается и начинает двигаться в направлении, отличном от двери. Вентос стоит перед другим вампиром в капсуле. Его рука слегка опирается на кристалл.

— Это будущий страж? Или лорд вампиров? — Я наклоняюсь, чтобы спросить Рувана под дых.

Он замедляет шаг.

— Нет. Она не одна из лидеров и не подписывалась быть хранительницей. Она хотела, но Вентос не позволил ей...

— Кто же она тогда?