ГЛАВА 9

— У тебя есть выбор, маленькая Роза, — говорит он с намеком в голосе. — Можем продолжить с того момента, где сцена оборвалась, или я покажу тебе, что случилось с человеком в маске черепа. Хотя, думаю, это тебе не понравится. — Он бросает закрытую книгу себе на колени, и я в шоке наблюдаю, как она словно тает и исчезает под черными брюками, словно твердые обложки книг становятся причиной его твердого тела. Если та глава была хоть каким-то намеком на то, что произойдет, то меня ждет ночь с членом-перевертышем.

Если раньше он казался просто привлекательным, то сейчас он определенно внушает уважение. У него на уме только одно — завершить начатое. Вставая с кресла, он поправляет свой член, и я замечаю выпуклость, натянувшую кожу его брюк. Он уверенной походкой направляется ко мне. Какая-то часть меня хочет продолжать бороться с ним, не сдаваться так легко. Но я не могу отрицать, какой эффект произвело на меня его чтение, заставляя воображать его с рычанием между моих ног. Даже если бы я попыталась что-то сказать, на губах остался бы только стон, пока я поддаюсь желанию провести ночь с моими мечтами о нем.

Словно парашют, раскрывающийся во время прыжка, мое одеяло пролетает через всю комнату, когда монстр небрежно отбрасывает его. От его пристального взгляда по позвоночнику пробегает холодок, который сотрясает меня сильнее, чем прохладный ночной воздух.

— Ты так прекрасна, словно готова трахаться со мной всю ночь, — шепчет он у подножия моей кровати, его большая рука обвивает мою лодыжку, нежно поглаживая ткань высоких носков. Рефлекторно я начинаю раздвигать ноги под его ласками, и его взгляд тут же фокусируется на влажном пятне, расплывшемся в центре моих трусиков.

Не говоря ни слова, он ставит колено между моих бедер, его рука мягко раздвигает их шире. Я не могу оторвать взгляд от его золотистых глаз, я не могу пошевелиться, только тяжело дышу, когда он склоняется ниже. Медленно высовывая щупальце, он касается меня едва ощутимо. Легкое прикосновение электризует, достаточно для того, чтобы в моем сердце зародилось тепло, но еще не настолько, чтобы заставить мои мышцы сжаться. Присоска нежно обхватывает меня, массируя через ткань. Его контроль над этим диковинным отростком впечатляет, и я смотрю на него с благоговением. Одна за другой присоски отрываются с мягким щелчком, ткань, впитавшая влагу, возвращается на место. Я бы все отдала, чтобы он сделал это без хлопка ткани, разделяющей нас.

— Это так, моя Маленькая Роза?

Его голос отдается в моем сознании, напоминая, что он слышит каждый мой вздох и стон. Хотя он не снимает с меня трусики, но проводит кончиком языка сбоку, заставляя меня ощутить его горячее прикосновение. Еще один вздох слетает с моих губ, когда он на секунду убирает язык, лишая меня его тепла.

Прижимаясь маской к моей киске, он прикусывает ткань, нежно захватывая клитор зубами. Боль и удовольствие переплетаются, становясь частью его природы, и он явно намерен подарить мне оба этих ощущения сегодня ночью. Открепив меч от пояса, он вводит острие между моих бедер. Щелкнув языком, он освобождает меня от своих зубов как раз перед тем, как направить лезвие на мою киску.

— Помнит ли моя маленькая Роза, как я снимаю с нее трусики? — Его улыбка становится широкой, как и мои глаза, вспомнив ту сцену из книги, где он разрезал ткань ножом.

Но тогда это был небольшой клинок, а не этот громадный меч. Прямо, с выражением мастерства, он дважды взмахивает мечом по бокам, разрезая ткань чисто и аккуратно. Я выдыхаю с облегчением, и смотрю на свою обнаженную киску, пока он вытаскивает из-под меня разорванную ткань.

— Ты расставила ноги лучше, чем книги, — ухмыляется он.

Я все еще ошеломлена тем, что меч почти рассек мои половые губы, и не в настроении оценивать его комплименты. Понимая мои мысли, он спокойно отвечает:

— Разве ты не знаешь, что бумага режется острее всего? Перед тобой профессиональный мастер владения мечом, миледи. — В доказательство он бросает меч на пол, а потом спохватывается и с наглой улыбкой добавляет: — И с другими вещами я управляюсь не хуже.

Не успела я закатить глаза, как он схватил меня за ноги и резко притянул к себе. Не говоря ни слова, он опускается обратно, чтобы повторить представление, где на сцену выходит его язык. Щупальце извивается, и я извиваюсь под ним. Движения моего тела медленно поднимают кофточку вверх до тех пор, пока не обнажится едва заметный изгиб груди. От самого низа он проводит влажный след вверх по всему моему телу, оставляя за собой дорожку липкой сладости до самой груди. Сжав зубами край моей футболки, он подтягивает ее вверх, пока мои сиськи не выпрыгивают на свободу.

Его щупальце обвивает сосок, покрывая меня поцелуями и втягивая розовую плоть, пока я не становлюсь тугой и чувствительной от его ласк. Каждое его движение оставляет нежные отметины, как будто он хочет оставить «автограф» на моем теле. Когда его рот касается правого соска, я гляжу вниз и вижу пятнышки розового и пурпурного, отмечающие каждый след его языка на моей коже. И мысль, что он настолько усердно захочет метить и другие участки, особенно там, где его ждет моя розовая плоть, будоражит меня.

— О, маленькая Роза, я раздвину твои ножки и оставлю на тебе свою подпись, когда буду листать складки твоей киски, чтобы все знали, что это, — он прижимает ладонь к моему клитору, — принадлежит мне.

— Я тебе не книга, — шепчу я между стонов, пока его рука ритмично движется, создавая несравненное трение.

— Это не помешает мне пометить тебя, — с улыбкой он опускает лицо вниз, туда, где его рука создает невероятное трение.

Как будто в подтверждение своих слов, он прижимает язык к моим губам, делая присосками мягкие, но настойчивые движения, пока не втягивает мой клитор в свой рот. После сильного засоса он отрывает присоску, оставляя после себя чувствительные, покрасневшие участки. Я хнычу от боли, но получаю мягкое, ласковое облизывание каждого набухшего засоса.

— Теперь, когда твоя прелестная пизда украшена, давай украсим тебя.

Только сейчас я замечаю, как он вытягивает что-то маленькое и металлическое из бокового кармана кожаной куртки. Я узнаю ту самую закладку-кинжал из своей коллекции, только в отличие от моего, пластикового, эта кажется настоящей и сверкает на свету, как острое лезвие. Повернув закладку так, чтобы рукоять была обращена ко мне, он прижимает холодную сталь к моему клитору. Его глаза горят неистовым желанием, когда он опускает нож вниз, раздвигая мою щель его толщиной.

— Где мне оставить отметку, Маленькая Роза?

Скорее размышляет он сам с собой, представляя, где еще можно оставить этот след. Я мысленно ругаюсь на себя за недостаток прочитанных книг, чувствуя себя неподготовленной к такому «сюжету». Я вспоминаю множество опасных эротичных сцен с оружием в неожиданных местах, и меня одновременно пугает и возбуждает мысль о том, что он сделает с моим телом.

Когда он переворачивает кинжал, чтобы его кончик едва коснулся моего входа, я напрягаюсь и спрашиваю:

— Он ведь не настоящий, да?

В конце концов, это всего лишь закладка… Может, все это просто игра?

Его смех звучит жестоко, когда он резко наклоняется вперед, мгновенно убирая лезвие в сторону, и наклоняется ко мне. Мы встречаемся взглядами, его тело нависает надо мной. С ужасом наблюдаю, как он подносит кинжал к груди и медленно, почти лениво, разрезает рубашку, оставляя чернильные следы в ярких потоках голубого, пурпурного, желтого и черного. Он снова смеется, звук жестокий и садистский, а нож в пятнах крови подносится прямо к моему лицу, и он облизал его с явным наслаждением.

Нежно прижимая лезвие к моей щеке, он наклоняется и тихо шепчет:

— Поверь, все это более чем реально.

Теплая капля его крови остается на моей коже, пока он отстраняется, готовясь вернуться к месту между моими бедрами. Его улыбка расширяется, когда он замечает, что моя киска мокрее, чем его испачканная чернилами рубашка. Внезапно он поворачивает кинжал, нацеливая рукоять кинжала в мою пизду и погружает его внутрь меня, пока не остается видно только лезвие. Как игла, пронзающая кожу, металл холоден и шокирует мое чувствительное отверстие. Вторжение приводит меня в замешательство. С одной стороны, я испытываю напряжение и ощущение того, что меня трахают. И я, конечно, фантазировала о том, как сексуальный мужчина трахает меня ножом. Но реальность этого оставляет желать лучшего. Во-первых, я не доверяю мужчине, который трахает меня с помощью оружия. Даже если мое тело признает его большим, чем жизнь, секс-богом моей мечты, мое сердце и мой разум кричат мне, чтобы я бежала от этого монстра. Может быть, было бы лучше, если бы между нами было больше связи, если бы я могла расслабиться и наслаждаться происходящим. Но сейчас металлическая рукоять лишь подчеркивает, как холодно смотрят на меня его глаза.

Он откидывается на колени, наблюдая, как я прерывисто дышу, стараясь не пошевелиться, чтобы не порезаться. Сняв рубашку, он снова склоняется, раздвигает мои ноги шире и внимательно смотрит на лезвие.

— Не двигайся, — приказал он, располагаясь так, что даже малейшее мое движение станет опасным.

Я обречена, вынуждена страдать в полной неподвижности, пока его язык дразнит меня. Малейшее движение с моей стороны может стать роковым. И все же он заставит меня кончить, зная, что если я потеряю контроль над собой, то рискую проткнуть его. Мучительно когда его длинный, проворный язык теребит мой клитор, а я держу мышцы напряженными, сопротивляясь каждому соблазну пошевелиться.

— Ты так хорошо справляешься, маленькая Роза.

От его слов по позвоночнику пробегает дрожь, но я держусь изо всех сил, чтобы не поддаться этому ощущению. Внутри нарастает тупая боль, жажда движения, которого мне отчаянно не хватает. Мои бедра угрожающе подрагивают, мышцы объявляют мятеж и замышляют двигаться без моего разрешения. Единственное, что я могу использовать —свой голос, когда тихо стону и умоляю мучителя прекратить свою пытку.