Анна задумалась, как ФБР или Боклер выяснили, где они с Чарльзом остановились. Кондоминиум принадлежал небольшой компании, которая полностью принадлежала более крупной компании, и так до бесконечности. Все это, в свою очередь, принадлежало компании стаи Аспен-Крик, и следовательно марроку.

Они появились без предупреждения, словно хотели сказать, что никто не сможет спрятаться от них. Это показалось слишком агрессивным ходом для ФБР, ведь Анна и Чарльз не были подозреваемыми. Она подумала, что именно Боклер настоял на раннем утреннем визите, стремясь установить господство своим внезапным вторжением на их территорию. Анна видела, что он пытался претендовать на главную позицию в охоте за своей дочерью, но это не сработало бы с Чарльзом. Вместо этого ее муж мог стать более опасным, если бы обиделся на вторжение. Она не могла прочитать выражение его лица, и это говорило о том, что он чувствовал слишком много и не хотел чтобы она знала.

Он разорвал их связь, чтобы защитить ее.

Анна пыталась разозлиться из-за этого, но он был доминантным волком и заботился о том, что принадлежит ему. Его жена, его пара, возглавляла этот список. И это значило, что Чарльз защитил бы ее от всего, что, по его мнению, могло бы причинить ей боль, даже их связь.

Но он кое-что забыл. Он тоже принадлежал ей. И он причинял себе боль, чтобы защитить ее, и Анна собиралась положить этому конец, но не сейчас. Только не на людях. Хороший охотник должен быть терпеливым.

Чарльз взглянул на Анну, и она прищурилась, давая понять что ее гнев направлен на него. Он поднял бровь, а она в ответ вздернула подбородок.

Переключив свое внимание на незваных гостей, Чарльз жестом указал всем на большой раскладной диван перед телевизором. Он отодвинул для себя крепкий стул от обеденного стола и поставил его лицом к ним возле кофейного столика.

Агенты ФБР присели на край дивана. Гольдштейн выглядел скорее усталым, чем заинтересованным, но Лесли Фишер пристально наблюдала за Чарльзом, не глядя ему в глаза и не бросая ему вызов. От такого пристального интереса Анна могла занервничать, если бы во взгляде Лесли не было тепла. У нее был взгляд, словно она просто наблюдала за объектом в его естественной среде обитания, а не заинтересованный взгляд женщины.

Боклер откинулся на мягкую спинку дивана, словно даже не подумал о том, чтобы быть настороже. Это поза говорила: Я здесь никого не боюсь. Чарльз сидел в расслабленной позе, руки свободно сложены, подбородок слегка вздернут и своим видом он говорил: Ты мне надоедаешь. Либо сражайся и умри, либо отступи.

Анна взяла другой стул и поставила его рядом с Чарльзом, затем села.

– Хорошо, – сказала она, чтобы прервать праздник тестостерона до того, как он действительно начнется. – Кто начнет первым?

Чарльз посмотрел на Боклера.

– Знают ли фейри, что кто-то охотится на них с восьмидесятых?

– Мы здесь, чтобы поделиться информацией, – сказал Боклер, великодушно протягивая руку. – Я рад начать. Да, конечно, мы знали. Но он охотился только на низших, полукровок или одиноких фейри. Ни у кого нет семьи, чтобы защитить их. Никто из них не обладает реальной силой, – холодным тоном закончил он.

– Никто не стал бы рисковать ради них, – сказал Чарльз.

Боклер посмотрел на него таким взглядом, словно показал средний палец.

– Мы не в стае. Не все мы хорошие друзья. В основном мы вежливые враги. Когда умирает фейри, если это не один из могущественных, которые ценны для нас просто потому, что их осталось так мало, или не тот, у кого есть семья или союзники, обладающие властью, остальные фейри спокойно принимают эту смерть. Во-первых, они рады что погибли не они. Во-вторых, мертвый фейри больше не сможет заключать союзы с кем-то, кто может быть врагом. – На последнем предложении его голос немного понизился.

– Это вас беспокоит, – сказала Лесли.

Анне нравились компетентные люди. Не многие люди умели читать других так хорошо, как волки. Лесли была очень хороша в этом, раз смогла так хорошо прочитать Боклера.

Боклер посмотрел на агента и неохотно сказал:

– Да, агент Фишер, меня беспокоит, что убийце позволили убивать почти полвека. Если бы я знал об этом, я бы что-нибудь сделал. Скорее всего именно поэтому меня не проинформировали. Но я намерен справить эту ошибку. Убийца, который мучает своих жертв, прежде чем убить их, похитил мою дочь.

– Вы знаете, за кем или за чем мы охотимся, мистер Боклер? – спросил Голдштейн. – Это фейри?

– Да. Я знаю, какой фейри мог проникнуть в здание, не оставив следа запаха, по которому мог бы пойти оборотень, и мог спрятаться так, что люди, проходившие мимо него, не могли его заметить.

– Это необычно, – сказала Анна. – Ваша магия не смогла бы замаскировать запах.

– Вы не можете скрыть то, чего не замечаете, – согласился Боклер. – Большинство фейри, которые могли идти по запаху так же хорошо, как оборотни, были очень жестокими, как великан в «Джек и бобовый стебель». Эти фейри не могли спрятаться от христиан, у которых было холодное железо в руках, и которые выгнали нас из наших домов. Поэтому большинство из них погибли. Но немногие из выживших могут скрывать свои запахи. Среди тех, кто обладает этими способностями, и единственный, кто был бы достаточно силен, чтобы вынести мою дочь из дома в сумке – это рогатый лорд.

Гольдштейн прищурился.

– Это старый термин для мужчины, которому наставили рога? Но вы же не это имеете в виду. 

– Рогатый, – сказал Чарльз. – Ты имеешь в виду, буквально с рогами.

Боклер кивнул.

– Да.

– Херн-Охотник, – сказал Чарльз.

– Да, как Херн, – согласился Боклер. – Насколько мне известно, их всегда было мало. Последняя рогатая женщина по эту сторону Атлантики погибла в 1981 году, попав под машину в Вермонте. Водитель думал, что сбил очень большого оленя, но свидетелем аварии был один из фейри, и он мог видеть фейри внутри оленьей шкуры. Когда никто не смотрел, мы украли тело.

– Вы думаете, есть еще один? – спросил Лесли.

Фейри кивнул.

– Об этом говорят все факты.

– Если убийца фейри, то почему он не начал охотиться на фейри до того, как вышли на публику? – спросила Анна.

Убийца был фейри и это объясняло как он мог быть жив после стольких лет, и как он смог похитить оборотня так, что никто не заметил. Но это не объясняло, почему он начал нападать на фейри только после того, как они объявили о своем существовании окружающим.

– Я не убийца и не знаю каковы его мотивы, мисс Смит, – сказал Боклер. Он подчеркнул «Смит», чтобы показать, что знает, какая у них на самом деле фамилия. Он все еще боролся за звание лучшего в зале. – Это может быть совпадением.

– Зовите меня Анной, – сказала она ему дружелюбным голосом. – Почти все меня так зовут.

Он мгновение пристально смотрел на нее. Чарльз зарычал, и фейри отвел от нее взгляд, затем раздраженно нахмурился от того, что потерял преимущество. Но Анна почувствовала, как вся атмосфера в гостиной разрядилась по мере того, как борьба за доминирование была решена.

Боклер склонил голову перед Чарльзом, затем улыбнулся Анне, и она подумала, что никогда в жизни не видела такого печального выражения лица. По этому взгляду она поняла, что думал, что его дочь потеряна. Он еще питал надежду когда они были в квартире его дочери, но знание о том, что убийца был фейри изменило его мнение. Теперь он охотился за ее убийцей, а не пытался спасти свою дочь. Возможно, именно поэтому он так легко уступил Чарльзу.

– Совпадение сильно переоценивают, – признал Боклер. – Возможно этот фейри не догадывался, кто он такой, пока не узнал о существовании остальных из нас.

Он оглядел комнату, но Анна не могла сказать, что он искал.

– В разгар викторианской эпохи, – наконец продолжил он тихим, спокойным голосом, – когда железные кони пересекли Европу, несколько вещей стали очевидными. В старом мире больше не было места для фейри, а нас было слишком мало. С 1908 года и всего несколько лет назад Серые Лорды искали редких фейри, которые могли быть полезны. Они вынуждали их вступать в брак и скрещиваться с людьми, поскольку люди размножаются намного быстрее, чем мы.

Анна знала об этом, но не догадывалась, как долго это продолжалось. По выражению лица Лесли она была уверена, что агент ФБР не знал о политике скрещивания. Но выражение ее лицо нисколько не изменилось, когда Боклер упомянул Серых Лордов, существование которых хранилось в строжайшей тайне.

Гольдштейн выглядел так словно слушал прогноз погоды. Невозможно было сказать, что он знал или догадывался о фейри.

– Считалось, – продолжал Боклер, – что люди более слабые и кровь фейри будет преобладать. Люди так легко размножаются, даже когда их партнер фейри. – Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Закон этих принудительных скрещиваний сейчас пересматривается. Фейри полукровки сталкиваются со многими проблемами. Многие фейри их не принимают. И в слишком многих из полукровок проявляются врожденные дефекты. После рождения родители фейри оставляют своих детей, и полукровкам приходиться самостоятельно узнавать, кто они и что они. И иногда это приводило к катастрофическим результатам. И большое количество детей оказались полностью людьми.

Чарльз откинулся на спинку стула.

– Как твоя дочь? – спросил он мягким голосом.

– Да, как моя дочь. Но от меня она унаследовала только любовь моей матери к танцам, и ей приходится часами тренироваться каждый день, чтобы без усилий делать то, что делала моя мать. – Боклер опустил взгляд, затем снова посмотрел на Чарльза. – Ты стар, но не так стар как твой отец. Может быть, ты сможешь понять, почему я боролся с этим законом так упорно. Бесчестно обманывать человеческую женщину с целью зачать от нее ребенка. И все же я очень сильно забочусь о дочери.

Он глубоко вздохнул, а затем посмотрел Чарльзу в глаза. Это был не вызов, скорее способ показать, насколько он серьезен.