Глава 6

Анна заперла дверь и сняла с Чарльза ошейник, положив его и поводок на маленький столик у стены.

– Если ее отец – старый и могущественный фейри, почему он не может найти ее? – спросила она.

«Возможно, его сила не в этом, – ответил братец волк. – Или что-то блокирует его. Я мало что знаю о магии фейри, кроме того, что ни у одной магии нет ответов на все вопросы. Это инструмент. Молоток тоже хороший инструмент, но бесполезный для откручивания винтов».

– Ясно, – сказала она. – Я поняла. – Анна сняла туфли и устало расчесала волосы пальцами. – Ты можешь сказать мне, что не так с Чарльзом?

Братец волк молча посмотрел на нее.

– Я так и думала, – сказала она. – Чарльз, как я могу помочь, если ты меня не впускаешь?

«Ты не можешь помочь», – ответил Чарльз.

У Анны перехватило дыхание.

– Ты только что солгал мне? – Она не была уверена, но и на правду это не было похоже.

Братец волк отвел взгляд.

«Чарльз не позволит тебе помочь».

– Ну и хорошо, – сказала она. – Вот. Я тоже тебе солгала.

Это было не хорошо, даже близко не хорошо.

«Мы должны быть людьми, когда придет повелитель фейри», – сказал, наконец, братец волк.

Анна не знала, что сказать, поэтому промолчала. Через мгновение Чарльз начал изменяться обратно. Это не заняло у него много времени, пять или десять минут. Кровь шамана плоскоголовых означала, что ему требовалось гораздо меньше времени, чтобы измениться, чем любому другому волку, которого она встречала.

Изменяться было больно, и еще больнее, когда ты меняешься туда-сюда всего за пару часов, а Чарльз с самого начала был не в лучшей форме. Анна чувствовала его боль, это было слабое эхо, потому что он никогда бы не позволил ей почувствовать это.

Лучше было оставить его в покое на несколько минут. Чтобы у нее не возникло желания устроить спор, особенно когда к ним в любое время могли прийти гости. Она не чувствовала между ними связи, а это означало, что он научился лучше закрываться.

Было четыре часа утра. Анна раздумывала, принять ли душ и одеться или почистить зубы и снова лечь спать. Она не добралась до ванной. Постель все еще была смята и была слишком соблазнительной, чтобы сопротивляться.

Анна забралась под одеяло и положила голову на подушку Чарльза. Она скорее почувствовала, чем услышала, когда он вошел в комнату. Чарльз остановился у кровати и легонько похлопал ее по попе, и что-то внутри нее расслабилось.

– Не устраивайся поудобнее, Спящая красавица, – знакомым поддразнивающим тоном проворковал он. Возможно, он и отказывался от ее помощи, но все равно тянулся к ней, несмотря на принятое ранее решение спрятаться за братца волка. – Возможно у нас скоро будет компания. Ты намекнула фейри, что у нас есть информация, которую ФБР ему не предоставит, и он не станет ждать подходящего времени суток, чтобы позвонить. Я сомневаюсь, что он будет много спать, пока судьба его дочери неизвестна. Я бы не стал.

Анна подождала, пока в душе не зашумела вода, а потом высунула голову из-под одеяла. Она знала, что Чарльз не успокоился бы, пока его ребенок в опасности. Если бы у него были дети.

Но женщины-оборотни не могли выносить ребенка. Луна призывала, и они превращались в волков, и боль от превращения была слишком велика для плода. Анна спросила Сэмюэля, который был врачом, о том, что можно остаться в облике волка на время всей беременности. Он побледнел и покачал головой.

– Чем дольше ты остаешься волком, тем меньше в тебе остается человеческого. Если ты остаешься волком слишком долго, пути назад не будет.

– Я омега, – сказала ему Анна. – Мой волк другой. Мы могли бы попробовать.

– Это всегда плохо заканчивается, – хрипло сказал ее деверь. – Пожалуйста, не говори об этом Чарльзу или папе. Последний раз был тяжелым. Была одна женщина… Ей удалось спрятаться от Брана, пока не стало слишком поздно. Оборотень это не волк, Анна, который будет заботиться и защищать своих детенышей. Когда мы наконец выследили ее, Чарльзу пришлось убить ее, потому что в ней не осталось ничего человеческого, был только зверь. Он выследил ее до пещеры, где она устроила свое логово. Она удачно родила, а потом убила ребенка.

В его глазах был дикий ужас, поэтому она сменила тему. Но у Анны были свои соображения на этот счет. Братец волк не был бездумным существом, которое съело бы своих детенышей. И она была почти уверена, что ее собственная волчица была еще добрее. Но пока не было необходимости в отчаянных мерах.

Оборотни вышли на публику, и им больше не нужно было скрываться. Пары, которые по той или иной причине не могли иметь биологических детей, могли усыновить ребенка, как обычные люди. Прямо сейчас, когда общественность так неоднозначно относилась к оборотням, не стоило пытаться использовать суррогатную мать для вынашивания их ребенка. Но они могли немного подождать, пока общественное мнение изменится.

– К чему общественность должна изменить мнение? – спросил Чарльз, открывая дверь ванной и выпуская пар. Он обернул одно полотенце вокруг талии, а другим вытирал свои длинные волосы.

Ей не пришлось отвечать, потому что кто-то постучал в дверь. Они думали, что фейри им позвонит, ведь Анна оставила ему свой номер. Очевидно, вместо этого он решил зайти без приглашения.

Анна не раздевалась, поэтому пригладила пальцами волосы и направилась к двери. Чарльз встал перед ней и уронил полотенце, которое держал в руках, на пол.

– Нет, – сказал он.

Она закатила глаза, но сказала:

– Хорошо. Я подожду тебя.

Он быстро оделся, пока она наблюдала за ним. Она любила наблюдать, как Чарльз одевается и раздевается, это было лучше, чем заворачивать и разворачивать рождественские подарки. Оборотни были молоды, здоровы и мускулисты, все это было привлекательными качествами. Но никто не мог сравниться с Чарльзом. У него были широкие плечи, а его смуглая кожа была словно шелк, к которому так и подмывало прикоснуться пальцами. Его длинные, черные, как полночь, волосы пахли…

– Если ты не прекратишь это, – мягко сказал он, хотя и сделал паузу, накинув рубашку на плечи, и она могла видеть, как гладкие мышцы его спины прячутся под джинсами, – нашему посетителю, возможно, придется подождать еще немного.

Анна улыбнулась и провела пальцем по его позвоночнику. Потом прижалась лицом к его хлопчатобумажной рубашке и вдохнула.

– Я скучала по тебе, – призналась она.

– Да? – спросил он мягким голосом и продолжил еще мягче: – Я еще не восстановился.

– Сломанный или целый ты мой, – сказала она ему с рычанием. – Лучше не забывай этого снова.

Чарльз рассмеялся, это был негромкий и счастливый звук.

– Хорошо. Я сдаюсь. Только не гоняйся за мной со скалкой.

Анна одернула рубашку и разгладила ткань.

– Тогда не делай ничего, чтобы заслужить это. – Она легонько шлепнула его по плечу. – Это за неуважение к бабушкиной скалке.

Чарльз повернулся к ней лицом, мокрые волосы растрепались по его плечам.

– Я бы никогда не проявил неуважения к скалке твоей бабушки. Твоя старая стая сделала все, что было в ее силах, чтобы превратить тебя в жертву, и когда этот сумасшедший волк набросился, ты все равно схватила скалку, чтобы защитить меня от него, хотя сама была в ужасе. Я думаю, это самый смелый поступок, который я когда-либо видел. И, возможно с тех пор как я стал взрослым, это был единственный раз, когда кто-то пытался защитить меня.

Он наклонился и коснулся носом ее носа…

Посетитель нажал на звонок на двери и держал не отпуская, как будто терял терпение.

Прищурившись, Чарльз смотрел на входную дверь так же, как смотрел бы на гризли или енота, которые помешали его охоте.

– Я тоже тебя люблю, – пробормотала Анна, хотя была недовольна отвлечением Чарльза. – Пойдем посмотрим, что скажет отец Лиззи.

В дверь снова позвонили.

Чарльз сделал глубокий вдох и расчесал пальцами мокрые волосы, взглянул в зеркало на стене и замер.

– Чарльз?

Связь с его стороны так быстро прервалась, что Анна не смогла сдержать слабого вздоха, но успела понять, что он просто хотел защитить ее. Чарльз не взглянул на нее, и когда в дверь позвонили снова, он гордо вышел из спальни.

Анна встала перед зеркалом и попыталась разглядеть, что же его так встревожило. Она слышала мужские голоса и женский. Зеркало было вставлено в простую, но хорошо сделанную раму, и в нем она увидела себя и отражение стен комнаты позади себя. На стене справа от нее, рядом с дверью в ванную, висела оригинальная картина маслом с изображением горы. Прямо за ее спиной на окне висели кружевные занавески кремового цвета.

От чего он хотел ее защитить?

К тому времени, как она вышла в гостиную, Алистер Боклер уже был в квартире, как и специальные агенты Фишер и Гольдштейн.

– Я подумал, что собравшись вместе и выложив все карты на стол, мы сможем сэкономить время, – сказал Боклер. – Жизнь моей дочери важнее политики и секретов. – Со стороны фейри это был шокирующий поступок. Анна не имела дел с фейри, но даже она знала, что добровольно они никогда никому не давали ни малейшей информации.

Боклеру пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на Чарльза.

– Я знаю, кто ты, – сказал фейри. – Возможно, ты сможешь найти ее, но только если мы не будем спотыкаться о секреты. – Он оглянулся, чтобы втянуть в разговор агентов ФБР. – Если вы утаите что-то из-за чего мы найдем Элизабет хотя бы на минуту позже, вы пожалеете об этом. Сегодня утром мы поговорим о вещах, о которых не знают посторонние, я доверю вам эту информацию, чтобы остановить убийцу.

Лесли прищурилась от угрозы, но Гольдштейн воспринял ее без какой-либо реакции, даже сердцебиение не участилось, он просто выглядел усталым и более хрупким, чем когда Анна видела его в последний раз.

– Уверяю вас, – сказал Гольдштейн Боклеру, – что мы хотим как можно скорее найти вашу дочь. Если бы мы не были согласны с вами, нас бы здесь не было. Неважно, на какие кнопки вы нажимаете, чтобы заставить нас сотрудничать.