Он пошел на звук тихих голосов в кабинет маррока и остановился в коридоре, чтобы подождать окончания разговора. Но понял, что человек, разговаривающий с марроком, – Чарльз. Если бы это был кто-то другой, он бы вмешался, ожидая, что младший волк – а все по сравнению с ним младшие волки – уступит дорогу.

Асил нахмурился, пытаясь решить, поможет ли то, что он собирается сказать, если Чарльз будет в комнате, или нет. Стратегия важна. Доминирующего волка, такого как он или Бран, нельзя принудить, только убедить.

В конце концов, он решил поговорить с глазу на глаз и отправился в библиотеку, где нашел экземпляр «Айвенго» и успел прочитать первые несколько глав.

– Романтическая чушь, – произнес Бран с порога. Несомненно, он почуял Асила, как только тот прошел мимо кабинета. – А также исторически неточная.

– И что в этом не так? – спросил Асил. – Романтика полезна для души. Героические поступки, самопожертвование и надежда. – Он сделал паузу. – Желание, чтобы два непохожих человека стали одним целым. Скотт не стремился к исторической точности.

– Я понял, – проворчал Бран, усаживаясь на стул напротив диванчика, на который уселся Асил. – Но ему это не удалось.

Асил снова вернулся к чтению книги. Это был прием допроса, который, как он часто видел, использовал сам Бран, и полагал, что старый волк узнает его.

Бран весело фыркнул и сдался, начав разговор:

– Итак, что привело тебя сюда сегодня днем? Надеюсь, это не внезапное желание почитать лихой роман сэра Вальтера.

Асил закрыл книгу и бросил на своего альфу взгляд из-под ресниц.

– Нет. Но речь тоже идет о романтике, самопожертвовании и надежде.

Бран откинул голову назад и застонал.

– Ты разговаривал с Анной. Если бы знал, какой занозой в заднице будет иметь в своей стае омегу, которая не отступает, я бы…

– Бил ее, чтобы она подчинилась? – лукаво пробормотал Асил. – Морил голодом, издевался над ней и обращался с ней как с грязью, чтобы она никогда не поняла, кто такая?

Молчание стало тяжелым.

Асил злорадно улыбнулась Брану.

– Я знаю, что ты бы так не сделал. Ты бы попросил ее приехать сюда еще быстрее. Тебе полезно иметь рядом кого-то, кто не отступает. Ах, как же радует раздражающее присутствие омеги рядом. Я хорошо это помню. – Он улыбнулся шире при мысли, что когда-то считал, что больше не улыбнется при воспоминании о своей паре. – Чертовски раздражающая, но тебе подходит. Чарльзу она тоже подходит.

Лицо Брана посуровело.

– Анна пришла навестить меня, – продолжил Асил, внимательно наблюдая за альфой. – Я сказал, что ей нужно повзрослеть. Она согласилась принимать трудные времена так же, как и хорошие. Она должна понять, что работа Чарльза тяжелая и что иногда ему нужно время, чтобы справиться с ней.

Это не совсем то, о чем они с Анной беседовали, но Асил уверен, что именно это сказал ей Бран. И пустое выражение на лице альфы доказало ему, что он попал точно в цель.

– Я сказал ей, что есть большая картина, которую она не видит, – проговорил Асил с фальшивой серьезностью. – Чарльз – единственный, кто может выполнять свою работу, и что это никогда не было так необходимо, как сейчас, когда на нас смотрит весь мир. Невозможно скрывать смерти за историями о диких собаках или животных-падальщиках. Полиция ищет признаки того, что их убийцами могут быть оборотни, а мы не можем себе этого позволить. Я настоял, что ей нужно повзрослеть и смириться с реальностью.

Бран сжал зубы, потому что Асил всегда умел имитировать голоса, и ему удалось почти идеально передать голос Брана в последних нескольких предложениях.

– И она ушла от меня, – закончил Асил уже собственным голосом. – Анна ушла, а я сидел, довольный тем, что доказал, что она слабая женщина, которая больше заботится о своей паре, чем о благе всех оборотней. В конце концов, такой и должна быть женщина. На самом деле несправедливо обвинять ее в том, что это причиняет нам неудобства.

Бран холодно посмотрел на него, и Асил понял, что последним замечанием он задел его за живое.

Асил печально улыбнулся и погладил книгу, которую держал в руках.

– Потом она сказала мне, что прошло несколько месяцев с тех пор, как Чарльз играл музыку. Когда в последний раз он проводил больше дня без того, чтобы что-нибудь не напевать или не играть на своей гитаре?

В глазах Брана отразился шок. Он не знал. Он поднялся на ноги и начал расхаживать по комнате.

– Это необходимо, – наконец произнес Бран. – Если я не отправлю его, тогда кто пойдет? Ты вызываешься добровольцем?

Это невозможно, они оба это знали. Одно убийство, а может, три или четыре, и Асил потерял бы самоконтроль. Он слишком стар, его контроль слишком хрупок, чтобы его отправляли охотиться на оборотней. Ему бы это слишком понравилось. Он чувствовал дикий дух своего волка при мысли о возможности такой охоты, шансе настоящей драки и крови сильного противника на его клыках.

– Я не могу отправить альфу на территорию другой стаи, это станет проблемой, – продолжал расхаживать Бран. – Это станет вызовом, который приведет к еще большему кровопролитию. Я не могу послать тебя. Не могу отправить Сэмюэля, потому что мой старший сын подвергается еще большему риску, чем ты. И сам не могу пойти, потому что мне пришлось бы убить каждого проклятого альфу, а у меня нет желания принимать каждого оборотня в свою личную стаю. Если не Чарльз, то кого мне послать?

Асил склонил голову перед гневом Брана.

– Вот почему ты альфа, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы никогда больше не быть альфой. – Он встал, все еще не поднимая головы. Потом погладил твердую обложку книги и положил ее на стол. – Не думаю, что мне нужно перечитывать эту книгу еще раз. Я всегда считал, что Айвенго следовало жениться на Ребекке, которая была умной и сильной, вместо того чтобы выбрать Ровену и то, что он считал правильным.

А потом Асил оставил Брана наедине с его мыслями, потому что, если бы не ушел, тот стал бы с ним спорить. Таким образом, марроку не с кем было бы спорить, кроме самого себя. И Асил всегда знал, что Бран мог быть очень убедительным.

Бран уставился на «Айвенго». Обложка книги была тусклого серо-голубого цвета, потертая ткань выдавала ее возраст. Он провел пальцами по углублениям на названии и рисунке рыцаря в доспехах шестнадцатого века. Когда-то у книги была бумажная обложка с еще менее подходящей картинкой на лицевой стороне. Он знал, что внутри есть надпись, но не стал открывать книгу, чтобы ее найти. Он почти не сомневался, что Асил пробыл здесь достаточно долго, чтобы перерыть всю чертову библиотеку и найти эту книгу. Чарльз подарил отцу ее где-то семьдесят лет назад.

И подписал ее: «Счастливого Рождества. Ты, наверное, читал эту книгу уже дюжину раз. Я прочитал ее впервые пару месяцев назад и подумал, что эта история о возможности того, что два непохожих человека научатся жить вместе, может тебя утешить. Хорошую историю стоит перечитывать».

Это была хорошая история, даже если она исторически неточная и слишком романтичная.

Бран взял книгу и аккуратно поставил ее обратно на книжную полку, пока не разорвал ее на мелкие кусочки. Потому что тогда он не остановится, пока не останется ничего, что можно бы уничтожить. И никто не смог бы утихомирить его, если он потеряет контроль. Ему нужно, чтобы Чарльз стал тем, кем он сам быть не может. И его сын убьет себя, пытаясь быть тем, в ком нуждался его отец.

Как долго Бран лгал себе, что с Чарльзом все будет в порядке? Как долго он знал, что Анна права? Существовало много хороших, здравых причин, для того, чтобы не Бран вершил правосудие. Он дал Асилу одну из этих причин. Но настоящая причина, истинный мотив в том, что он слишком похож на Асила, хотя тот более честен в этом. Сколько времени пройдет, прежде чем Бран начнет наслаждаться мольбами, страданиями перед убийством? Он мало что помнил о том времени, когда позволил своему волку взять верх, хотя в мире до сих пор сохранились записи об этом, а это произошло более десяти веков назад. Но кое-что в его памяти осталось о его запуганных жертвах и о том удовлетворении, которое приносили ему их крики.

Чарльз никогда бы так не поступил, никогда бы не гордился страхом, который другие испытывали перед ним. Он никогда бы не сделал больше того, что необходимо. Тогда получается парадокс. Брану нужно, чтобы Чарльз был именно тем, кто он есть, – и Чарльз должен быть монстром, которым когда-то стал его отец, чтобы выжить.

Зазвонил телефон, отвлекая Брана от мыслей. Хотелось надеяться, что это другая проблема, в которую он мог вонзить зубы. И принять правильное решение.

– Я не возьмусь за это дело, – сказал Адам Хауптман, когда Бран позвонил ему.

Бран помолчал минуту.

Он очень удивился, потому что из всех альф Адам оказался единственным, кто лучше всего подходил для работы с федералами. У Адама ужасный характер, и он держал его на коротком поводке не так хорошо, как следовало бы. По этой причине Бран прятал его подальше от всеобщего внимания, несмотря на внешность и харизму. Но его опыт в армии и военные связи, а также неожиданно хорошее понимание политики и шантажа постепенно превратили Адама в самую полезную политическую шахматную фигуру.

Адам не часто отказывался выполнять приказы. Это на него непохоже.

– Это несложное задание, – пробормотал Бран в трубку, сдерживая своего волка, который хотел настоять на немедленном повиновении. – Просто обмен информацией. В Бостоне погибли три наших оборотня, и ФБР думает, что это связано с более крупным делом. Они хотят проконсультироваться с оборотнем. Местный альфа недостаточно квалифицирован и слишком молод, чтобы быть хорошим дипломатом, когда гибнут его собственные люди.

– Я не против того, чтобы они прилетели сюда, – сказал Адам. – Но ноги Мерси еще не зажили, и она не может передвигаться в инвалидном кресле без посторонней помощи, потому что у нее обожжены руки.