— Похоже на Мидж.

— К этому нужно было привыкнуть. Когда я переехал сюда, то меньше всего ожидал увидеть соседку, которая орала на меня, когда у нее оказывалось лишнее молоко. Это было так странно.

— Расскажи мне еще.

— Она была очень обеспокоена тем, что я буду устраивать шумные вечеринки. Даже вручила копию городского постановления о шуме и штрафах за его нарушение, так что я знал, что она не шутит.

— Эта старая птичка обожала разные постановления и подзаконные акты, не так ли? Я постоянно нахожу повестки дня заседаний городского совета, испещренные ее заметками и замечаниями для публичных выступлений. — Джаспер рассмеялась, ее глаза стали теплыми, а рот мягким. Красота этого смеха причиняла боль. Мне стало больно. — В детстве я ходила с ней на некоторые. Она говорила, что нужно внимательно следить за выборными должностными лицами, потому что после избрания они теряют здравый смысл и позвоночник, но зато железной хваткой держат деньги в кошельках.

— Однажды Мидж стучалась ко мне в дверь на рассвете, чтобы рассказать о встрече накануне вечером.

— О, да, она не умела нормально спать! Она не умела спать ни минутой больше положенных шести с половиной часов и ни за что на свете не стала бы валяться в постели лишнее время. — Джаспер протянула мне бокал, и я наполнил его. — Любила подстригать газон в шесть утра по субботам. Для нее это была религия. — Джаспер на минуту замолчала, размышляя над вином. — У нее было такое доброе сердце. Даже когда была невозможна. Даже со всеми ее причудами. Она помогала любому, в любое время.

Даже если говорили, что не хотят этого.

Как бы мне ни хотелось, чтобы Джаспер признала этот факт, сегодня никто из нас не собирался доказывать свою правоту. Мы перестали сыпать оскорблениями и смогли разделить присутствие друг друга, не прибегая к ругани. А если учесть, что Джаспер была потрясающе красива со своими пунцовыми щеками, опухшими глазами и слегка прищуренной улыбкой, я готов был проглотить собственный кулак, если бы это означало побыть с ней еще несколько минут вот так, как сейчас.

— Я выпью за это, — сказал я, поднимая пиво.

— За доброе сердце Мидж, — ответила Джаспер, наклоняясь, чтобы стукнуть своим бокалом о банку.

Легкий стук, бокал с вином о бутылку пива, тост запечатан...Так и должно было произойти.

Но этого не случилось.

Я наклонил бутылку не под тем углом. Джаспер подалась слишком сильно. Пиво, вино и осколки стекла полетели во все стороны.

— Боже мой.

— Ладно, все в порядке, не двигайся, пока я не уберу стекло.

— Что ты сделал?

— Что я сделал? Ты разбила свой бокал.

— Ты был слишком близко!

— Я был точно так же близко, как и тогда, когда поднял пиво.

— Ладно, с этим я разберусь позже, а сейчас у меня кровь идет. О-о-о, вау. О, кровь.

— О, черт, у тебя кровь. — Я взглянул на лицо Джаспер. Она побледнела, а глаза остекленели. Я оттолкнулся от крыльца и потянулся к ней, положив одну руку ей на локоть, а другую на поясницу. — Мы пойдем ко мне и разберемся с этим. Давай. Не смотри. Я серьезно, не смотри, это не поможет.

— Ты просишь меня не обращать внимания на кровь, хлещущую из руки. Похоже, это плохо сформированный выбор.

— Я видел, как у тебя закатились глаза. Может, ты и умеешь общаться с летучими мышами, но что-то мне подсказывает, что кровь под запретом.

— Мне неприятно, что ты прав, — ответила она. — Это все равно что писать не той рукой.

— Конечно, милая. — Я провел ее в дом через веранду, на ходу включив свет в гостиной, и ввел на кухню. — Вот мы и пришли.

Обняв Джаспер за талию, я приподнял ее и усадил на столешницу. Наклонив ее пострадавшую руку над раковиной, я включил кран и подставил свои пальцы под струю, чтобы проверить температуру.

— Почему у тебя сложилось впечатление, что я хочу, чтобы со мной возились?

Я не смог сдержать рвущийся из груди смех.

— О, есть несколько вещей, по которым я сделал такой вывод. — Я поднес ее руку к воде. — Не двигайся. Позволь мне смыть.

Джаспер послушалась, но не нашла в себе сил прекратить спор, пока я обеими своими руками аккуратно намыливал ее.

— У нас было несколько разговоров, в которых я ясно дала понять, что не являюсь поклонницей твоего твердолобого… — Я снова рассмеялся, потому что, черт возьми, она не знала и половины. — …аккуратного устаревшего отношения.

— Я остановлю тебя прямо сейчас. Не потому, что я смотрю на это по-другому, не потому, что у меня были законные причины для всего, что я делал и не потому, что ты ошибаешься на мой счет.

— Тогда почему? — Джаспер посмотрела на меня, и между ее бровей образовалась милая маленькая складочка.

— Потому что я промыл твои порезы, они в основном незначительные, но аптечка находится в ванной. Мне нужно, чтобы ты сказала, могу ли я оставить тебя здесь на минуту. Я не хочу, чтобы ты потеряла сознание на моей кухне. Это было бы хуже, чем еще один твой банановый хлеб, причем для нас обоих. Пол твердый. Будет больно. Мне придется тебя поднять и скорее всего тащить твою задницу в клинику.

— Быть засранцем — это часть лечения?

— Нет, это для тебя бесплатно. — Я обернул бумажное полотенце вокруг ее руки и поднял предплечье над головой. Это скорее для того, чтобы Джаспер не увидела кровь, чем, чтобы не было безумного кровотечения. — Оставайся в таком положении. Не двигайся. Даже не кричи на меня.

До уборной было всего несколько шагов, и мне потребовалось не больше минуты, чтобы взять аптечку и вернуться к Джаспер, но этого времени хватило, чтобы вспомнить, с чего все это началось. Я пришел к ней, потому что раньше переступил черту. Хотя меня до чертиков раздражало, что ей приходится делать всю эту работу в одиночку. Что в ее ситуации явно было гораздо больше, чем она рассказывала. И что спарринг с ней доставлял мне извращенную радость.

Черт. Особенно тогда.

Не мое дело вызывать ее на бой. У меня не было права критиковать ее так, как я это делал.

Это, а также тот факт, что ничего хорошего из преследования моей соседки не выйдет, достаточно изменило мое мышление, чтобы отбросить все мысли о продолжении нашего флиртующего пылкого балагана… Пока я не увидел Джаспер в теплом свете кухонного освещения. Ее волосы были убраны за уши, а юбка платья задрана едва выше колен.

В этом не было ничего особенно удивительного, но, возможно, именно это и делало ее удивительной. Она была великолепна, в ней бурлила кровь, и, кажется, она была немного пьяна. И она была на моей кухне, ожидая, что я помогу ей.

Больше ничего во вселенной я сейчас не хотел. Ни-че-го.

— Я впечатлен, — сказал я, направляясь к ней, по моим мышцам пробежала горячая дрожь. — Ты следовала указаниям. Это впервые?

Ее лицо расплылось в улыбке.

— Вполне возможно. Я не из тех, кто делает все по правилам.

Я обхватил пальцами ее локоть и не спеша провел по нему до запястья. Ее кожа была нереальной. Такая мягкая, такая гладкая. Я мог бы потерять день, глядя на ее кремовые предплечья.

— Кровотечение остановлено, — сказал я, убирая бумажное полотенце. — Немного антисептика, пара пластырей, и ты скоро сможешь работать молотком. — Я еще раз промокнул порезы на ее ладони. — Может быть, даже не завтра утром.

Она покачала головой, ее взгляд был прикован к моему. Не завтра утром.

Я не мог отвести глаза. Даже дышать не мог.

— Ты хочешь, чтобы я это сделал? — Ее глаза расширились от моего вопроса. — Антисептик. И бинты. Ты хочешь, чтобы я сделал это за тебя? Чтобы тебе не пришлось искать?

Ее губы разошлись в быстром вдохе. Джаспер кивнула, но потом остановила себя, сказав:

— Все в порядке. Я справлюсь.

— Я знаю, что ты сможешь. — Я сжал ее запястье, что было чем-то средним между комфортом и сдержанностью. Я не знал, чего мне хотелось дать ей больше. — Нет ничего такого, чего бы ты не могла сделать, Джас, но нет ничего плохого в том, чтобы позволить кому-то другому на минуту разобраться с проблемами. Особенно с неприятными.

— Все это звучит хорошо и прекрасно, но такое никогда не бывает так просто. Никогда.

Она опустила голову, укрывшись от света потолочной лампы, и ее глаза заблестели. То ли от алкоголя, то ли от эмоций, но она не хотела, чтобы я заметил.

Я открыл антисептический крем.

— Я не собираюсь доказывать, что ты ошибаешься.

— Потому что это правда, — пробормотала она, не отводя взгляда, пока я смазывал ее ладонь. — Люди обычно не делают этого правильно. Когда они решают проблемы, я имею в виду.

— Я, пожалуй, соглашусь с тобой в этом вопросе.

Она вскинула голову.

— Я не знаю, как на это реагировать. Что нам теперь делать? Мы не можем просто... согласиться.

Я смахнул с кожи немного лишнего крема и вытер руки о бумажное полотенце.

— Ты знаешь поговорку. Если хочешь, чтобы что-то было сделано правильно, сделай это сам. У тебя, наверное, она где-то начертана здесь. — Я поднял ее запястье и осторожно повернул руку, чтобы осмотреть. — Не здесь. Может быть, на другой. Я провел рукой по другой руке. — Нет. И тут тоже нет. — Я опустил руку на ее колено и погладил большим пальцем нежную впадинку. — Ну, же. Где она?

— Татуировок нет. Не хотелось бы разочаровывать. — Ленивая улыбка растянулась на ее губах.

— Ты уверена в этом? Я могу проверить. — Я оглядел ее с ног до головы.

Щеки Джаспер запылали, и она хихикнула — звук был настолько странным и необычным, что я тоже рассмеялся.

— Ты можешь поискать, но ничего не найдешь.

— И теперь я снова не согласен с тобой, потому что я бы нашел многое, Джаспер. Я пощекотал заднюю часть ее колена. — Многое.

Я задержал на ней взгляд на мгновение, а затем переключил внимание на аптечку. Мне нужно было найти повязку, чтобы защитить ее ладонь, пока заживают порезы.

— Из любопытства: ты что-нибудь нашел, когда хватал меня за грудь? Ну, знаешь, на прошлой неделе у входной двери?

— Черт. Прости.

— Не стоит. Мое колено было...

— О, я знаю, где было твое колено в тот день. Я все знаю про это колено.

Она потерла висок и сказала: