— Я не возьму субботнюю смену, — сказала я.

И, боже.

Боже.

Выражение его лица.

Оно стало таким, будто я поставила на кухонный островок сундук, полный сокровищ, и сказала, что теперь это всё его.

— Я не хочу, чтобы твоя жизнь была сплошным разочарованием, Тоби, — тихо сказала я.

— Детка, твой отец был придурком, который избивал твою маму, поэтому ей пришлось посадить вас в машину и сбежать от него. Твой муж — бездельник и изменщик. Моя мама бросила моего отца, который боготворил ее, оставив сыновей пяти и трех лет, свою плоть и кровь, и никто не знал, почему она устроила это дерьмо. Мой брат влюбился в женщину и пошел с ней ва-банк, не скрывая этого. А она решила сбежать со своим ублюдочным братом, который в итоге похитил твоего ребенка, и я до сих пор чертовски злюсь, что мне не удалось вырвать ему яйца через глотку за это. Жизнь состоит из разочарований, Аделина. Теперь у нас все хорошо. Мы плывем под этими ветрами. Но ветер может перемениться и, вероятно, скоро. Поэтому нам нужно брать от жизни то, что мы можем получить.

Я смотрела на него, болея за него и задаваясь вопросом, не было ли все это причиной того, что последние полтора десятилетия он провел, гоняясь за впечатлениями и приключениями.

Возможно, и не за этим.

Возможно, он бежал от разочарования.

Ему пора было отправляться в автомастерскую, а мне везти Бруклина в детский сад, а затем идти в магазин, так что вдаваться в подробности времени не было.

Я знала одно.

Мне нужны были деньги.

Можно сказать, теперь у меня была чертова подушка безопасности. Но десять тысяч долларов — это не десять миллионов, и мне требовалось зорко следить за ними ради себя и моего мальчика.

Но я также знала, что сегодня мне предстоит разговор с Майклом о том, как будет плохо, если я не смогу работать сверхурочно в праздничные дни.

— Тебе нужно, чтобы я забрал Бруклина из детского сада вечером в четверг и пятницу, отвез его домой и присмотрел за ним?

— Было бы здорово, дорогой, — тихо сказала я.

— Я займусь этим, — пробормотал он и повернулся обратно к Бруклину, который решил, что Тоби перестал его кормить за то время, что мы разговаривали, а теперь, снова увидев, как Тоби зачерпнул ложку овсянки, он сморщился и начал мотать головой из стороны в сторону, так как ненавидел овсянку.

— Ты закончил, приятель? — спросил Тоби моего сына.

— Га! — ответил Брукс.

Поскольку даже я не была уверен, что такое «Га!», Тоби решил проверить и поднес ложку ко рту Бруклина.

Бруклин отвернулся.

Тоби бросил ложку в миску и пробормотал:

— Закончил.

Затем он стер нагрудником остатки овсянки с лица Брукса, делая это также с естественной легкостью, даже, несмотря на то, что Бруклин не помогал, а вместо этого дергал головой и кричал:

— Додо! Нене! Фафа!

Все это время я стояла и смотрела, задаваясь вопросом: как жизнь привела меня от хреновой ситуации, в которой я оказалась, если не считать маму-медведицу и лучшую старшую сестру на свете, что не так уж и мало, к тому, чтобы начать все с хорошим, порядочным мужчиной, который на следующее утро кормил моего сына завтраком так, будто делал это с тех пор, как Брукс начал есть полутвердую пищу.

И в тот момент я поняла, что Тоби ошибался.

Жизнь состояла не из разочарований.

Жизнь была путешествием.

Жизнь заключалась в поиске того пути, который я увидела на лице моей сестры накануне вечером.

Чтобы найти свое место.

Своих людей.

И осесть вместе с ними, чтобы, когда подуют холодные ветра, их тепло помогло вам пережить это.

Тоби это поймет.

Я знала это.

Нет.

Я поклялась в этом.

Потому что собиралась ему это показать.

— Привет, — поздоровался Тоби, ответив на мой звонок.

— Привет, — сказала я, возвращаясь в магазин на обед после того, как отнесла открытки Мэйси.

— Говоришь так, будто бежишь, — заметил Тоби.

— Возвращаюсь в магазин от Мэйси, чтобы съесть огромный сэндвич с ростбифом, который ты приготовил мне, перед тем, как я встану за кассу.

— А.

— Я поговорила с Майклом.

Пауза, затем:

— И?

— Он сказал, что к нему обращалось человек десять по поводу работы на праздники. Он дал часы мне, потому что политика магазина заключается в предоставлении сверхурочных нынешним сотрудникам, которые просят об этом в такие времена. Но если я отказываюсь, то он не возражает, и в магазине будет кому работать.

— Леденец, — тихо и ласково сказал он. — Тебе не обязательно было этого делать.

— Знаю, но я хочу пойти с тобой в «Звезду», испечь рождественское печенье и найти работу, на которой будут платить примерно в три раза больше, чем я зарабатываю сейчас. Я не могу составлять себе резюме, искать работу, подавать заявки и изучать возможность заработать немного дополнительных денег, открыв магазин в Etsy, если буду работать за кукиш с маслом в «Мэтлок Март».

—Магазин?

— Магазин Etsy.

— Это что за хрень?

— Продажа поделок через Интернет, и я не уверена, что смогу объяснить это понятными тебе словами, учитывая наличие у тебя пениса.

Он рассмеялся.

Усмехнувшись, я перешла улицу.

Когда он закончил смеяться, я продолжила:

— Майкл также составил расписание на следующую неделю, а у меня выходной в понедельник и четверг.

— В эти выходные я работаю, — пробормотал он.

— Знаю. Это отстойно. Но мы могли бы пойти в «Звезду» в понедельник или четверг вечером. Я попрошу Иззи или Дианну посидеть с сыном.

— Я забронирую столик.

— Здорово.

— Тебе составить компанию сегодня вечером?

— Нужно ли мне найти время, чтобы выкроить несколько накидок из искусственного меха и сшить нам костюмы пещерных людей?

— Нет, — сказал он сквозь усмешку. — Но я найду время съездить в секс-шоп в Грейбурге и купить нам наручники.

Я почувствовала дрожь, не имеющую ничего общего с холодом.

— Грейбург находится в пятидесяти милях отсюда, — напомнила я. — Город ближе.

— Я быстро езжу, а магазин в Грейбурге лучше, чем в городе.

Хм...

Интригующе.

— Ты провел исследование?

— Детка. Жизнь — это приключения.

Я засмеялась, чтобы скрыть свое возбуждение.

Опустив голову, я протиснулась через дверь магазина и услышала вопрос Тоби:

— У тебя есть вибратор?

Ладно, я была девушкой, которая могла все.

Включая, по-видимому, разговоры о вибраторах в продуктовом магазине маленького городка.

— У меня их три.

— Вот это здорово, детка, — прорычал он.

— Не заводи меня среди пакетов с салатами.

Еще один смешок.

— Ты заканчиваешь в четыре?

— Ага.

– Увидимся у тебя в пять тридцать.

— Хорошо, милый.

— Пока, Леденец.

— Пока, Тэлон.

Мы отключились.

Я съела огромный сэндвич с ростбифом, приготовленный мне Тоби, вместе с пакетом чипсов и чашкой пудинга.

Весь следующий час, стоя у кассы, я чувствовала себя объевшейся.

И мне было все равно.

— Не кончай.

— Тоби.

— Не кончай, Адди.

Я обвила пальцы вокруг железной спинки кровати и не могла пошевелить одной рукой, так как Тоби сжимал ее.

Сама я стояла на коленях.

Другой рукой Тоби прижимал один из моих вибраторов к клитору.

И Тоби стоял на коленях позади меня и жестко трахал.

Его борода касалась моего плеча, его тяжелое дыхание овевало мое ухо, смешиваясь с его рычанием, что являлось афродизиаком и новым определением сюрреализма в хорошем смысле.

— Малыш, — простонала я.

Его пальцы отпустили мою левую руку, чтобы он мог упереться ладонью в стену и получить дополнительный рычаг воздействия.

Боже.

Он начал перекатывать вибратор.

Боже-е-е.

Моя голова упала ему на плечо, я выгнула спину, подставляя ему задницу, чтобы одновременно принимать его член и прижиматься клитором к вибратору.

Ох...

Вау.

Убрав свободную руку с изголовья, я схватила его за задницу и начала задыхаться.

— Продержись еще, — проворчал он.

— Не могу.

— Еще, дорогая.

Ответить я не могла.

Я резко вскрикнула, а затем замолчала, когда меня накрыл оргазм, лишая возможности на что-либо, кроме как чувствовать движения Тоби внутри меня.

Он выронил вибратор, крепко схватил меня за бедра и стал вколачиваться жестче.

— Да, Тоби, — прошептала я в знак одобрения.

Под звуки сталкивающейся от силы его толчков плоти он скользнул обеими руками вверх, обхватывая мои груди и впиваясь в них пальцами, и уткнулся лицом мне в шею.

— Да, — выдохнула я, плывя по волнам эйфории, вызванной уже не столько тем, что я чувствовала, и чем мы занимались, сколько им одним.

Я сжала киску вокруг него.

— Бл*ть, Аделина, — простонал он, впиваясь зубами мне в шею.

Прижав обе ладони к стене, я стала двигаться навстречу его ударам.

— Бл*ть, — рявкнул он, а затем кончил, вонзая зубы в место, где мое плечо переходило в шею.

Приятно.

Очень приятно.

Его толчки стали импульсивны, затем перешли в скольжение, и, наконец, он замер внутри меня.

Оставаясь в таком положении, он провел губами и бородой по моей шее, а после того, как нашел вибратор, выключил его и бросил обратно на кровать, его руки задвигались повсюду — по груди, животу, ребрам, бокам, бедрам, локонам между ними.

И это было более чем приятно.

— Как мне сделать тебя центром всего этого, когда ты перехватываешь инициативу? — низко и хрипло проворчал он мне на ухо.

Это меня очень обрадовало по нескольким причинам.

— Тебе просто придется смириться, — ответила я.

Его рука коснулась моей челюсти.

Он повернул мою голову в сторону и поцеловал меня.

Когда он закончил, я почувствовала его следующие слова на своих губах:

— В ванную и спать. Да?

Я кивнула.

Но он не отстранился.

— Ты на противозачаточных?

Он хотел покончить с презервативами.

Хотя для меня это представляло больше сложностей, я не хотела, чтобы между мной и Тоби существовали какие-то преграды.

Но, к сожалению, мне пришлось покачать головой.

— У меня есть рецепт, но не было денег на то, чтобы купить таблетки.

Или причин их покупать, поскольку секс с кем-либо, кроме Тоби (а Тоби был для меня под запретом) был последней вещью, о которой я думала.

— Я их оплачу.

— То…

— Тема закрыта.

Потом он не то чтобы закрыл тему, но остановил меня от разговора, снова поцеловав.