— Ты... ты...

Говорить я не могла.

Он дернул мою голову вниз, заставляя наши губы соприкоснуться.

— Просто кончай.

И я кончила, выгнув шею.

Только он. Только я. Только его член. Только моя киска.

Это было все, что существовало в моем мире на тот момент.

И это было потрясающе.

Он перевернул меня на спину, оказался сверху, врезался в меня, захватил мои губы влажным поцелуем и кончил с глубоким стоном, прокатившимся по моему горлу.

На этот раз после кульминации он не стал медленно скользить внутри меня.

Просто погрузился до основания и уткнулся лицом мне в шею.

Водя бородой по шее, он провел костяшками одной руки по нижней стороне моей груди, и я поняла, насколько более удивительной может быть жизнь.

— Я действовал намного медленнее, но моя секс-бомба взорвалась в ту же минуту, как я прикоснулся к ней ртом, — пробормотал он, щекоча мою шею бородой.

— Напомню, что в этом участвовал не только твой рот, но и твоя рука между моих бедер.

Он поднял голову.

Мне сразу стало не хватать ощущений его бороды на моей коже.

Хотя любоваться ей было почти лучше, чем ощущать.

И густая прядь волос выбилась из его прически и свисала, и я ошибалась. Она не доходила до подбородка, только до скулы.

Но это меня тоже устраивало.

— Я едва прикоснулся к тебе.

Я пожала плечами.

Он ухмыльнулся.

— Мне уж показалось, ты засосешь мой палец себе в горло, — заметил он.

— У тебя приятный вкус.

Он зарычал, и его бедра впились мне между ног.

Я закусила губу.

Приятно.

Я освободила губу.

— Я достану нам костюмы пещерных людей. Мы устроим охрененные ролевые игры, — заявила я.

С ответом он в долгу не остался.

— Если мы и устроим такую хрень, то ты будешь сексуальной полицейской, а я беглецом.

Творческий подход.

Я подняла брови.

— С наручниками?

— Только если сексуальная полицейская по глупости позволит беглецу ими завладеть.

Я рассмеялась.

И смеялась до тех пор, пока он не вышел из меня и снова не перевернулся, так что я оказалась на нем и смотрела на него сверху вниз.

Когда я перестала смеяться, он коснулся ладонью моей щеки, и выражение его лица заставило меня забыть все веселье.

— Меня не волнует, что декор — это не твое, — тихо сказал он. — Меня волнует то, что у тебя нет лишнего времени и есть миллион дел перед встречей гостей, но ты стараешься стать еще более великолепной, нарядившись для меня, чтобы я понял, что ты испытываешь ко мне сильные чувства, как и я к тебе.

Боже.

Этот мужчина.

Он еще не закончил.

— И меня волнует, что ты можешь закончить заниматься великолепным сексом, дерзя и смеясь.

Это значило...

Всё.

— Тоби.

— Сегодняшний вечер был фантастическим, Леденец, и я не говорю о том, как ты показываешь, что получаешь искреннее удовольствие от того, что я трахаю тебя в рот. Каждый сегодня почувствовал себя частью семьи, принеся с собой что-то. Мне понравилось, что ты рассказала мне о своей маме, дав понять о своем состоянии. Ты позволяешь Марго относиться к тебе по-матерински, и ей это нужно почти так же, как и тебе. И когда мы все были вместе, это походило на Рождество.

— Малыш, — прошептала я, растворяясь в нем и прижимаясь губами к его губам.

Он обхватил мой затылок и глубоко поцеловал, прежде чем давление, которое он оказывал, не сказало мне, что пришло время заканчивать.

Я подняла голову.

— Избавлюсь от презерватива, и ляжем спать, ладно? — пробормотал он.

Я кивнула.

— Тебе нужна ночнушка?

Я снова кивнула.

— Трусики?

Боже.

Этот мужчина.

Этот мужчина был таким хорошим.

Я кивнула.

— Ладно.

Он притянул меня к себе, соединяя наши губы, а затем снова перевернул.

Тоби поднял мою ночнушку и трусики и протянул их мне, прежде чем отправиться в ванную.

Когда он вернулся, я уже надела их.

Он присоединился ко мне, заняв, как я считала, мою сторону кровати.

Но придираться не стала.

Потребовалось полминуты, чтобы понять, что это не важно.

Мы выключили свет, а затем он притянул меня в объятия посередине кровати.

Я прижалась к нему, и Тоби крепко меня обнял.

— Хотелось бы мне познакомиться с ней, — прозвучал его голос в золотисто-красном свечении рождественских гирлянд, освещавших комнату.

— С кем? — пробормотала я ему в шею.

— С твоей мамой.

О, боже.

Он коснулся губами моих волос.

— Я согласен, мужчины Гэмбл — самые лучшие. Но девочки Форрестер — еще лучше.

И вот снова.

Он вызывал меня на эмоции.

Я уткнулась лицом ему в шею и прошептала:

— Замолчи.

Он затих.

Но спустя минуту сказал:

— Детка, спасибо, что пришла ко мне домой и на словах надрала мне задницу.

— Спасибо, что отшлепал меня по заднице после того, как я это сделала, детка.

В его ровном, глубоком голосе прозвучала улыбка, когда он ответил:

— Заткнись и засыпай.

— Сам заткнись и засыпай.

— Хорошо, — пробормотал он, поцеловал меня в макушку и снова устроился поудобнее.

Я устроилась в его объятиях.

Да.

Черт возьми, да.

Жизнь была потрясающей.

— Что ты сказала?

Это было на следующее утро.

Тоби сидел на табурете возле стульчика Брукса и кормил моего ребенка овсянкой.

Его волосы свисали до щек с обеих сторон.

Я открыла для себя версию сексуально взлохмаченных волос Тоби.

Смотрелось феноменально.

Я стояла у стойки напротив кухонного островка и поджаривала нам тосты.

И по его просьбе только что закончила делиться своим расписанием на неделю.

— Я взяла пару дополнительных часов вечером в четверг и пятницу и дополнительную смену в среду, в свой выходной, и Майкл хочет, чтобы я отработала половину смены в субботу утром, в еще один мой выходной, — повторила я.

— На этих выходных состоится рождественская ярмарка, — сказал он мне то, что я уже знала.

— Додо! Муму. Лала! — крикнул Брукс, а затем швырнул через кухню связку пластиковых ключей.

Дэппер Дэн поплелся за ними.

Тоби снова сосредоточился на Бруклине и сунул ему в рот еще ложку овсянки.

Ладно, сексуальный парень, который трахался не как бог, а как пещерный бог, и не возражал против того, чтобы я расчувствовалась из-за моей мамы, и даже приветствовал это, и так естественно легко кормил моего ребенка завтраком, — был самым привлекательным зрелищем в мире.

— И, детка, — продолжил он, — возможно, мне захочется пригласить мою девушку на наше первое свидание.

Вот дерьмо.

Я перестала наслаждаться привлекательным зрелищем в лице Тоби, поскольку все, о чем я успела забыть за последние сутки, обрушилось на меня.

Я сделала несколько открыток, их было недостаточно, но, по крайней мере, у меня было что отдать сегодня Мэйси.

И я пообещала Майклу взять дополнительные часы.

Я также вступила в отношения, которые не были новыми, поскольку за последние семь месяцев мы, по сути, покончили с частью знакомства и слияния семей.

Но это было нечто новое.

И я должна об этом помнить.

— Я обещала Майклу, моему менеджеру, — сказала я.

Из тостера выскочил тост.

— Ясно, — пробормотал Тоби и скормил моему ребенку еще ложку овсянки.

По его тону я поняла, что это его не очень обрадовало.

Вынув тост, я начала намазывать его маслом, говоря:

— Понимаю, что ты не хочешь говорить о таких вещах, и ты мне помогаешь, как Джонни и Марго, но мне все равно нужны деньги. Более того, я пообещала, что буду работать сверхурочно во время праздничного сезона, и Майкл на меня рассчитывает.

Тоби ничего не сказал, пока я не домазала масло и не зарядила тостер заново.

Как только я опустила рычаг, он сказал:

— Ладно, Адди, вот как обстоят дела.

Я посмотрела на него и увидела, что его внимание сосредоточено на мне.

— В первую очередь, я хочу сводить вас с Бруксом на рождественскую ярмарку. Он этого не запомнит, но мы запомним, и я хочу держать тебя там за руку. Чтобы все в городе знали, что я заявил права на тебя и Брукса. И я хочу, чтобы мы втроем повеселились.

Я собиралась потянуться за желе, но не смогла пошевелиться.

Он хотел заявить на нас права.

Публично.

И ему хотелось повеселиться.

Втроем.

И снова.

О, да.

Я без ума от этого мужчины.

— Во-вторых, — продолжил он, — я хочу сводить тебя в «Звезду». Провести приятный вечер только вдвоем. Я не хочу вести тебя туда вечером, когда ты только что закончила смену. Я хочу, чтобы у тебя был день на подготовку, чтобы прояснить голову, возможно, немного расслабиться, а теперь, когда я видел результаты, у тебя обязательно будет время привести себя в порядок ради меня. Мне хочется устроить нам праздник и запомнить его. Я также хочу провести время только с тобой, чтобы узнать тебя такой, какая ты есть. За исключением твоего вчерашнего визита в мой дом, прошлого вечера и сегодняшнего утра, нам не представлялось шанса провести время вместе. Всегда кто-то находился рядом. И я люблю этого малыша...

Он мотнул головой на Бруклина, отбросив волосы на скулы, что я мгновенно запомнила, не смотря на серьезность разговора, и продолжил:

— Но он тоже кто-то, кто отвлекает, а мне нужно время, чтобы ничто не отвлекало меня от тебя, а тебя от меня.

Можно сказать, я тоже этого хотела.

Сильно.

И можно сказать, мне нравилось, что он тоже этого хотел.

Очень сильно.

— И приближается Рождество, — продолжил Тоби. — Это время печь печенье, смотреть рождественские фильмы, упаковывать подарки Брукса и ходить на вечеринки, а если ты потратишь это время на сверхурочную работу в магазине, будешь чувствовать себя разбитой, и часть из этих занятий не получится сделать, либо будет сделано ради галочки, а не потому, что это весело.

Он считал все это весельем.

Откуда взялся этот парень?

Он был абсолютно не реальным.

В хорошем смысле этого слова.

— Милый…

— Никакого давления. Делай то, что считаешь нужным. Я говорю серьезно. Я понимаю. Жизнь состоит из того, чтобы делать то, что ты должен делать. Просто знай, что если ничего из того, что я запланировал, не получится, я расстроюсь. И я понимаю, кажется, что я оказываю давление. Но чтобы наши отношения сработали, нам нужно общаться, и ты должна знать, о чем я думаю и чего хочу. От тебя я хочу того же. Понимаю, жизнь также состоит из разочарований. Но я не собираюсь строить с тобой отношения, терпя дерьмо, которое меня расстраивает, и позволять ему отравлять то, что у нас есть. Это мы уже проходили. — Он указал ложкой Бруклина между нами, чтобы уточнить, что имеет в виду (и можно сказать, мне это тоже понравилось). — Я в порядке. Это не заставит меня перестать хотеть большего.