ЭПИЛОГ

ЭЙС

ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ

Тусклое свечение экрана компьютера отбрасывает зловещие тени на стены вокруг меня. Темнота и рассеянные вспышки света извиваются и мерцают по комнате в сложном танце, окутывая меня уютом, который до этого мог дарить только бездонный мрак. Тени манят, дразнят края моего зрения, призывая снова найти свое место среди них. Но мои глаза остаются прикованными к экрану, в поиске.

Я кликаю мышью, выводя на монитор новое изображение, чтобы жадно его изучить. Мой взгляд прилипает к экрану, где показаны четыре разных угла темной, пустой парковки. Новые камеры, установленные снаружи комплекса, направлены в сторону мото-клуба, а точнее — на студии, расположенные прямо над ним. Я ищу одно окно, за которым знаю, что она прячется.

Я уже сбился со счета, сколько часов провел здесь, наблюдая за женщиной, которая едва ли знает о моем существовании. Все, что я знаю — я начал измерять течение времени через вид ее окна на моем экране. Сейчас оно больше не залито искусственным светом, ведь ночь полностью спустилась. Теперь ее комната такая же погруженная в тьму, как и то место, которое я называю домом. Но раньше я мог видеть, как она передвигалась по своей студии. Или, если быть точнее, как тот мужчина, которого она продолжает пускать в свою постель, двигал ее.

Как он поставил ее перед собой на колени, прежде чем она отсосала его толстый хуй. Как он поднимал ее, будто она ничего не весила, прежде чем прижаться губами к ее сочной киске. Как ее пальцы запутались в его длинных рыжевато-русых волосах, когда он жадно ел ее, и у меня возникло желание отрастить волосы, чтобы ощутить на себе эту затягивающую ласку. А когда он нагнул ее на кровати и наконец глубоко вошел в ее мокрую пизду с таким выражением блаженства на лице, что у меня самого чуть не отвалилось все от вида.

Каждое их движение, каждая тень на фоне света превращаются в еще один безумный кусочек головоломки, в конечной одержимости, которая полностью меня поглотила.

Даже сейчас, сидя здесь, мой член набухает от воспоминаний о том, как я наблюдал за ними. Мне хочется снова обхватить себя своей татуированной рукой, чтобы испытать хотя бы частичку того же кайфа, что был на ее нежном лице.

Но я сдерживаюсь.

И так достаточно того, что я уже не раз дрочил на них, не имея их согласия, примерно так же часто, как он тайком пробирается в ее комнату. Это мой извращенный способ участия в отношениях, на которые я не имею права претендовать. В динамике, в которой меня явно не ждут.

Я трясу головой, прогоняя мысли, которые снова тащат меня на темную дорожку, и переношу внимание обратно на экран передо мной. Я не наблюдаю за тем окном ради мелькающих обнаженных тел или громких напоминаний о моей безжалостной одержимости. В отличие от большинства ночей, что я провожу перед этим компьютером, на этот раз моя цель не движима болезненными фантазиями о парочке внутри, а миссией — раскрыть нечто предательское, что, как я боюсь, происходит под крышей нашего клуба.

Она даже не поняла, что я видел ее в последний раз, когда она тайком возвращалась домой под покровом ночи. Очевидно, она думала, что все еще спят ранним утром, когда она осторожно выскользнула из заброшенного здания напротив — того самого, с крыши которого неизвестный стрелок пытался прикончить нас всех чуть больше трех месяцев назад.

Она не ожидала, что я буду все еще прятаться в тени, продолжая следить за ней, хотя это больше не моя ответственность.

Я просто не могу избавиться от этого зловещего ощущения. Несмотря на то, что Маттео мертв и все уверены, что именно он был ответственен за нападение на наших женщин, эта настораживающая дрожь на затылке, которую я развил еще в молодости, только усиливается с каждым днем.

Что-то назревает, и я уверен, что она может быть в центре всего этого. Поэтому я взял на себя задачу раскрыть ее секреты.

Мой телефон вибрирует на столе рядом с клавиатурой, и знакомый заряд возбуждения проносится по моим венам, когда я тянусь за устройством. Повернув экран к себе, я замечаю уведомление и на моих губах расползается хитрая ухмылка. Я кладу телефон обратно на стол и хватаю мышь. Навожу ее на экран с камер наблюдения и уверенно кликаю. Экран заполняется моим любимым видом, и я сосредотачиваюсь на нем.

Прошла почти неделя с того момента, как я впервые увидел, как она ускользает ночью, и с тех пор я делаю только одно — слежу издалека. Я даже пошел дальше и установил небольшое устройство в плинтус у ее двери, которое оповещает меня в тот момент, когда дверь открывается. Каждый раз, когда оно срабатывает, на мой телефон приходит уведомление, и так же быстро все мое внимание переключается на монитор передо мной. Я жду ее, и каждое мгновение — это жестокое напоминание о том, как сильно меня сковала эта одержимость.

Вот она — миниатюрная девчонка, которая не делает ничего, кроме как заполняет мои мысли плотскими желаниями с того самого дня, как появилась здесь. С того дня, как подошла к незнакомцу, впилась в него губами, а затем ловко украла его пистолет прямо из-за пояса. После того как она отстранилась, она наставила на него ствол — все ради того, чтобы спасти свою лучшую подругу, думая, что та попала в руки врага. С самого начала она доказала, что, несмотря на маленький рост и кажущуюся наивность, она обладает большим мужеством и сердцем, чем большинство.

Я наблюдаю, как она осторожно открывает тяжелую металлическую дверь, ведущую на парковку, оглядываясь в поисках тех, кто мог бы за ней следить. Еще одна ухмылка играет на моих губах. Если бы она только знала, как пристально за ней наблюдают в этот самый момент.

Когда она убеждается, что путь свободен, она бесшумно проскальзывает за дверь и аккуратно закрывает ее за собой. Теперь передо мной открывается безукоризненный вид на ее маленькое тело, скрытое в черном, что так не похоже на ее обычные яркие и жизнерадостные неоновые наряды. Ее короткие темные волосы спрятаны под огромным капюшоном, который полностью окутывает ее тело. Утонув в этой одежде, она еще раз оглядывается по сторонам, прежде чем быстрым шагом направиться через парковку.

Я резко отталкиваюсь от монитора, катя свое кресло к маленькому окну, которое выходит на стоянку, жадно желая увидеть живую версию этого шоу. Встав с кресла, я ухожу в тени своей комнаты и выглядываю в окно.

Ее ноги быстро несут ее по асфальту к краю дороги. С поворотом спины ко мне, она оглядывается по сторонам, прежде чем перебежать через дорогу и направиться прямо к заброшенному зданию напротив.

Усмехнувшись, я отталкиваюсь от окна и спешу к двери. Адреналин зашкаливает, когда я хватаю свою кожанку с кровати и быстро просовываю руки в рукава, проходя через дверь. Торопясь по лестнице, я вытаскиваю из кармана маску «Insidious» и натягиваю ее на рот и нос, следя за тем, чтобы не задеть маленькое черное кольцо в ноздре. Спустя мгновение я тихо открываю главный вход и выскальзываю в нависающую темноту снаружи, натягивая капюшон на голову.

Я держусь близко к зданию, скрываясь в тенях, как делал большую часть своей жизни. Не спуская глаз с ее маленькой фигуры, которая пересекает пустую дорогу, я шагаю за ней легкими, бесшумными шагами. Оставаясь на достаточном расстоянии, она даже не подозревает, что я иду за ней, как безмолвный хищник, преследующий свою добычу. К тому моменту, когда я позволю ей меня заметить, будет уже слишком поздно.

Я давно освоил это искусство. Искусство сливаться с тенями и бесшумно наблюдать за людьми, когда у них нет ни черта понятия, что за ними следят. То, что когда-то было единственным способом выживания, теперь стало просто образом жизни.

Остановившись на краю клуба, я замираю, как и она. Она только что дошла до заколоченного бокового входа заброшенного здания и остановилась, еще раз оглядываясь. Ближайший уличный фонарь сломан, благодаря чему она остается почти полностью скрытой во тьме, но я все равно вижу ее.

Проведя большую часть жизни в тенях, со временем учишься видеть в темноте. Несмотря на расстояние, я могу различить ее высокие скулы и выразительный изгиб губ. Я ощущаю нерешительность на ее лице, как будто она сомневается в своих действиях.

Но, несмотря на это, она поворачивается обратно к забаррикадированной двери и хватается за одну из досок, мешающих ей открыть ее. Она дергает ее, и доска легко отходит, после чего она кладет ее на землю у своих ног и берется за следующую. Убрав три доски, она без труда протискивается в образовавшуюся щель и исчезает внутри здания.

Я двигаюсь.

Оттолкнувшись от клуба, я иду через дорогу, засунув руки в карманы жилетки и уставившись на асфальт. Хотя мое лицо скрыто маской и капюшоном, инстинкт прятать свои черты остался.

Пересекая дорогу, я вновь прячусь в тени. Держась близко к обветшалым кирпичам вдоль внешней стороны здания, я использую мрак, чтобы скрыться, и подхожу к той самой двери, через которую она исчезла. Не теряя времени, я сгибаюсь и протискиваюсь в проход, полностью утопая в темноте, которая притаилась внутри.

Пригибаюсь и замираю, прислушиваясь к любому движению. Остановившись, я ставлю ноги на покрытый пылью бетонный пол. Не услышав ни звука, я следую за множеством отпечатков ног, нарушающих осевшую грязь на земле.

Мои шаги настолько легки, что большинство людей даже не способны это понять. Единственный звук, исходящий от меня, — это размеренный ритм в груди, который слышу только я. Полностью спокойный и собранный, я охочусь за маленьким призраком, который сама стала отличной тихоней.

Следы ведут к основанию старой деревянной лестницы, затем поднимаются на второй этаж. И вот, наконец, я слышу это. Едва уловимый звук, почти неслышный с того места, где я стою на первом этаже, — приглушенный разговор, слова которого пока не различить с моей позиции.