Но нужно сделать все правильно.

Уже достаточно того, что я трахнул ее самыми грязными и извращенными способами. Если я серьезно собираюсь сделать Софи своей, мне нужно убедиться, что Лиам в порядке с этим. Даже если вероятность того, что он обвинит ее, минимальна, я не могу рисковать и допустить, чтобы на ее голову обрушился гнев. Я не хочу, чтобы она жалела о том, что между нами произошло, больше, чем, возможно, уже жалеет.

Я застегиваю джинсы, лишая ее удовольствия, и присаживаюсь перед ней. Схватив ее за подбородок, я притягиваю ее ближе, заставляя сесть прямо.

— Чтобы я мог рассказать ему о нас, — признаюсь я, едва касаясь ее губ своими.

Она резко вдыхает, прежде чем отстраняется от меня. Ее губы несколько раз открываются и закрываются, словно у рыбы на суше, пока она пытается найти нужные слова. Но я прерываю ее до того, как она успевает хоть что-то сказать, хватая ее за руки и поднимая на ноги вместе с собой. Я притягиваю ее к себе, мои руки ложатся на ее задницу, пока я прижимаю ее плотнее к своему телу. Она задирает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Мне нужно сделать это, La Mia Alba, — тихо говорю я, замечая, как ее взгляд становится туманным от моих слов. — Я пытался тебя игнорировать. Пытался оттолкнуть и заставить ненавидеть меня. — Ее губы приоткрываются, когда я поднимаю руки к ее пояснице, а затем выше. — Я пытался подавить все, что чувствую к тебе, избегая тебя и убегая в другую сторону, — говорю я, когда мои руки добираются до ее шеи, а затем зарываются в волосы. Наклоняюсь к ней и прижимаю ее лоб к своему, наконец признаваясь: — Я больше не хочу бежать и прятаться, Софи. Мне надоело игнорировать то, что между нами происходит. Я хочу быть с тобой больше, чем хочу сделать следующий вдох.

Ее глаза наполняются с трудом сдерживаемыми эмоциями, пока она смотрит на меня. Ее губы расползаются в небольшую улыбку, которая растет с каждой секундой. Я чувствую ее нежные руки, обхватывающие мои предплечья. Я притягиваю ее к себе для поцелуя, ее улыбка ни на секунду не исчезает, пока я снова целую ее.

Но прежде чем поцелуй становится слишком глубоким, я отстраняюсь и целую ее в кончик носа, притягивая ее к себе. Я обнимаю ее, запах розовых лепестков окружает нас, и чувство умиротворения окутывает меня.

— Я поговорю с твоим братом, а ты пойдешь собираться на работу. А когда вернешься домой, я буду ждать тебя здесь.

— Ты не сбежишь? — спрашивает она, заставляя меня тихо усмехнуться. Она крепче обнимает меня за талию, уткнувшись носом в мою грудь.

С неохотой я отстраняюсь от нее и встречаю ее взгляд.

— Я больше не бегаю, — обещаю я. Она улыбается мне, излучая тот самый свет, который я, черт возьми, никогда не заслужу полностью. Наклоняясь, я подбираю свою футболку вместе с ее майкой. Протянув ей ее вещь, быстро натягиваю свою футболку и начинаю пятиться к двери.

— Теперь осталось только понять, даст ли мне твой брат пожить достаточно долго, чтобы хотя бы просто стоять на месте, — говорю я, чувствуя, как холодок опасения пробегает по спине. Она фыркает от смеха, прикрывая свои идеальные сиськи майкой, и начинает искать свои штаны.

Я хватаюсь за дверную ручку, и она мельком бросает взгляд на меня. Повернув ручку, я выхожу в коридор и еще раз оглядываю ее. Ее улыбка сейчас мягче, чем когда-либо. На ее лице нет и следа тревоги, и впервые в ее взгляде, полном чего-то неуловимого, мерцающего в ее шоколадных глазах, я не вижу беспокойства. Я запоминаю ее в этот момент, чтобы вспоминать это выражение лица каждый раз, когда буду чувствовать себя недостойным любви. Если такое прекрасное, удивительное создание, как она, может смотреть на меня с чистым обожанием, я смогу найти в себе силы дать себе ту же самую милость, когда в следующий раз она понадобится.

— Увидимся скоро, Мелкая, — обещаю я, закрывая дверь с мягким щелчком. Может, мне и не стоит чувствовать такое облегчение, пока все карты не будут на столе, но впервые за долгие годы вечный груз на моих плечах становится легче, когда я закрываю дверь от своей тайной одержимости и принимаю свою новую миссию — открыть ее миру.