Глава 21

СОФИ

Резкий хлопок по руке вызывает у меня раздраженную гримасу, и я мрачно смотрю на своего "нападающего". — Да ты можешь хоть на две чертовы секунды заткнуться и сидеть спокойно? — ворчу я, в ответ отвешивая ему легкий шлепок. Лиам отвечает мне таким же угрюмым взглядом, отворачиваясь, скрывая от меня свою заживающую рану.

— Может, хватит уже меня нянчить? Я же сказал, все нормально, — огрызается он, быстро отходя в сторону и натягивая рубашку на место. Я кидаю на него сердитый взгляд и снова тянусь, чтобы ухватить его за рубашку. Я успела лишь мельком взглянуть на зажившую рану, прежде чем он отшвырнул меня, и мне нужно убедиться, что все заживает как надо и что нет признаков инфекции. Операция в баре байкеров, мягко говоря, не самое стерильное мероприятие.

— Я не нянчу тебя, — говорю, снова хватаясь за край его рубашки. — Просто хочу убедиться, что ты не сдохнешь от стафилококка, estúpido, — цокаю языком, стягивая его рубашку вверх. Тейтум хихикает со своего места у окна, пока Лиам снова отшвыривает мою руку. Я раздраженно выдыхаю, когда он отступает еще дальше.

— Черт возьми, Лиам⁠…

— Я же сказал, все нормально, — бурчит он, смотря на меня исподлобья с жестким выражением лица. — Я в порядке. Я знаю признаки инфекции, и я вполне способен следить за этим дальше. Прошла уже неделя, и я до сих пор не сдох, так что теперь вылезай из моей задницы, — говорит он, отворачиваясь.

— Я же говорила, что он больше не хочет играть в пациента, — Тейтум мурлычет, переворачивая страницу журнала. Я поворачиваюсь к ней с хмурым взглядом, сжав губы и нахмурив брови. Я помню наш разговор прошлой ночью о том, что терпение Лиама к моим проверкам на исходе, но предпочитаю это игнорировать.

Если моя гримаса и должна была передать ей мои мысли, то она этого не показывает, лишь мельком посмотрев на меня и снова хихикнув. Я закатываю глаза и раздраженно вздыхаю. Как будто никто из них не помнит, насколько близок он был к тому, чтобы постучать в дверь смерти.

Ты и правда в последнее время ведешь себя как липучка пятого уровня, напоминает мне мой внутренний голос.

Я заставляю себя подавить рык раздражения. Конечно, даже мои собственные мысли не поддерживают меня. Но если быть честной с собой, возможно, я действительно немного, совсем чуть-чуть перегнула палку.

— Слегка? Ха! Ты оцениваешь, как заживает его рана, по крайней мере, четыре раза в день с момента инцидента. Не говоря уже о том, что вечно вьешься вокруг него. Думаю, он уже может определить по вкусу, каким стиральным порошком ты пользуешься, настолько ты забралась к нему в ж⁠…

Я качаю головой, прерывая эту цепочку мыслей, и иду к креслу рядом с Тейтум. Раздраженно выдохнув, плюхаюсь в него и обхватываю рубашку, которую держала в руках, прижимая ее к груди. Я еще не надела ее — в больницу мне нужно идти только через пару часов, и на улице слишком чертовски жарко, чтобы носить лишние слои одежды, так что пока я остаюсь в майке.

Это же не то, чтобы я специально раздражаю его. Честно говоря, я просто пытаюсь отвлечь себя, чтобы не думать о том, что произошло с Декланом на прошлой неделе.

— Ты имеешь в виду, как он трахнул тебя до отключки и воплотил в жизнь каждую темную фантазию, которую ты когда-либо имела? Или о том, как он так тщательно разрушил тебя для любого другого мужчины, как клялся? Что именно?" — издевается сука в моей голове.

Я до сих пор чувствую призрак той боли, что он оставил. Острый укус за задницу от его грубых зубов. Легкий синяк в форме следа от укуса все еще напоминает о себе каждый раз, когда я сажусь. И каждый раз, как ощущаю эту тупую боль, мое тело вспоминает о нем.

Как боль между ног, что не отпускала меня несколько дней после. Я ведь столько месяцев была без секса, а потом за секунды получила самый огромный член, который когда-либо видела. Его размер просто выбил меня из колеи, заставив проглотить все мои прежние насмешки, будто он был "недостаточно хорошо оснащен". И хотя я была вся насквозь мокрая от его грязных ласк и этого чертовски прекрасного рта, он все равно заставил меня испытать пределы моего тела и выйти за них. Глубокая боль в моей киске снова напомнила о себе, когда я вспоминаю, как он широко раздвигал меня и вбивался, словно одержимый. Мое дыхание едва слышно сбивается, и я тихо перекрещиваю ноги, прежде чем прочищаю горло.

Я чувствую взгляд Тейтум, направленный мне в бок, но игнорирую ее, продолжая смотреть на спину брата. Он медленно берет свою кожаную куртку с кровати и натягивает ее. Мой взгляд прикован к эмблеме байк-клуба на его спине. Эти костлявые глаза с огнем внутри теперь смотрят прямо на меня, точно так же, как той ночью с Декланом. Только тогда пламя было не вышито на коже, а горело прямо в его фиолетовых глазах.

Что-то тяжелое оседает у меня в груди, когда я вспоминаю тот взгляд. Тот, который он мне бросил после того, как закончил. После того, как трахнул меня так, что я потеряла связь с реальностью, прижав к той самой стороне зеркала, в которое я так часто смотрю.

Он прислонился своим вспотевшим лбом к моему, заставляя меня смотреть только на пылающие огоньки, обрамляющие его ресницы. Наше дыхание смешивалось между нами, и он держал меня там так долго, что я начала думать, что мы больше никогда не двинемся. Хотя я и не хотела этого. Я хотела остаться в том моменте навсегда. В том мгновении, когда существовали только мы. Не было ни масок, ни тайн, ни злобы, ни яда, ни ненависти. Только искры, мерцающие за его фиолетовыми глазами. Огонь страсти и экстаза, просветления и умиротворения, но также огонь разрушения.

Он предупреждал меня, что не знает, что такое скромность, угрожал, что станет моей погибелью. Возможно, это были бредни сексуально обезумевшей женщины, но я хотела, чтобы он забрал меня себе и никогда не отпускал, несмотря на его моральные принципы. Я жаждала, чтобы он выполнил свое обещание испортить меня для всех остальных. Кто бы мог подумать, что быть "запятнанной" может быть так чертовски приятно?

Это странно. Впервые за всю мою взрослую жизнь я не переживаю о том, что это все было чертовски не правильно. Для меня это совершенно новый образ мышления — не чувствовать вины или стыда за то, что позволила мужчине, которого едва знаю, трахнуть меня. За то, что позволила темным и извращенным словам, которые он шептал, полностью захватить и увлечь меня. Тот голос в голове, который всегда отговаривал меня от этого, замолчал с тех пор, как все произошло. Будто даже он понимает, как сильно мне это было нужно — принять себя полностью, с тем, кто я есть и что мне нравится.

Желание быть униженной и наслаждаться всеми видами разврата — это то, что я жажду, и я больше не хочу чувствовать за это стыд. Теперь бы еще убедить этого мужчину, которого я хочу так же сильно, как и то дерьмо, что он делает со мной, пойти на это.

Когда все закончилось, когда он наконец разрушил ту странную связь, в которой мы оказались, он медленно вышел из меня и аккуратно поставил на ноги. Помню, как я пошатнулась, а он поддержал меня, когда усталость окончательно высосала последние силы. Он не отводил взгляда, пока поправлял на мне платье и убирал весь тот хаос, что оставил после себя, даже взяв свою скинутую рубашку, чтобы вытереть остатки моего возбуждения, вытекающие из меня.

Я ждала того момента, когда он снова замкнется. Ждала, когда его маска снова вернется на место и из его рта начнут срываться злые слова. В конце концов, каждый раз, когда он касался меня в прошлом, он быстро отстранялся после этого, отталкивая меня прочь. Но, по какой-то причине, в этот раз все было иначе.

На этот раз его глаза не погасли, когда он проводил меня до моей комнаты. Его губы не скривились в жестокой усмешке, когда он нежно поцеловал меня и уложил в постель. Не было резких слов, когда он крепко держал меня в своих объятиях, пока я не уснула. На самом деле, не было сказано вообще никаких слов. Когда я проснулась на следующее утро и не нашла его в кровати, я задумалась, было ли это на самом деле. Если бы не боль, оставшаяся после, я бы точно решила, что все это было каким-то жарким сном.

Так что, даже если я его с тех пор не видела, я наслаждаюсь этой легкой болью, которую до сих пор смутно чувствую. Она напоминает о том моменте, когда Деклан Морелли показал мне кусочек своей души — не только ее красивую часть.

Мне нужно поговорить с ним. Понять, испытывает ли он то же, что и я. Но, в своем стиле, Деклан снова исчез, как призрак.

Это, блин, его фишка — исчезать, когда все становится слишком реальным.

Так что, вместо того чтобы биться головой о кирпичную стену, которой и является Деклан, я решила занять свой ум чем-то другим, чтобы не думать о нем. И прямо сейчас мое занятие — это попытка вытащить ключи Лиама с крючка у двери.

— Эм, ты куда это собрался? — выпаливаю я, вскакивая с кресла и бросая рубашку на подлокотник, прежде чем подхожу ближе. — В таком состоянии ты точно не можешь водить, — заявляю я.

Его хмурый взгляд становится еще злее, когда я тянусь за ключами, но он отступает и прячет их за спиной. Он толкает меня за плечо, заставляя сделать пару шагов назад, и его губы сжимаются в тонкую линию, а темные глаза сверлят меня взглядом.

— Ах-ах-ах, — одергивает он меня. — Мы оба знаем, как это закончится, Соф, — снова толкает меня, когда я подпрыгиваю, пытаясь достать ключи. — Единственное, от чего я страдаю, — это от скуки. Я поеду прокатиться.

Поняв, что в этой битве я быстро проиграю, я меняю тактику. Громко выдохнув, ставлю руки на бедра и поворачиваюсь к Тейтум с видом полного негодования. — Ты что, просто позволишь ему уйти? Он может легко попасть в аварию, разорвать свою рану и истечь кровью на чертовом шоссе, — рычу я.

Тейтум резко поднимает взгляд от журнала. Ее глаза расширяются, она швыряет его на пол и быстро разворачивается в кресле. Я нахмурилась, не понимая, что происходит, когда она начинает оглядывать комнату, будто что-то ищет. Лиам тихо хихикает за моей спиной, пока я сверлю взглядом эту фиолетововолосую сумасшедшую.