Глава 44

Хадсон

Мы с Беком выскочили из машины и побежали через парковку.

— Обе машины здесь, — сказал он, и напряжение немного спало с него, а вместе с ним и с меня.

Перед моими глазами заплясало что-то белое, и я поднял взгляд. День был таким теплым, а теперь пошел снег — такое часто случается в начале зимнего сезона. Пришло тепло, а за ним — холодный фронт.

Обычно я считал, что снежные бури приносят удачу, особенно те, которые обещали пару футов снега — в детстве это означало играть в хоккей на открытом воздухе, и даже отсутствие чувствительности в пальцах рук и ног не могло заставить меня вернуться в помещение.

Учитывая, что я собирался сказать девушке, от которой был без ума, о своей любви к ней, мне нужна была вся удача, которую я мог получить. Сомнения закрались ко мне, нашептывая, что она слишком хороша для меня и что меня ей будет недостаточно, но я отогнал их прочь. Я даже подумать не мог о том, что она может отказаться от попытки — я бы нашел способ убедить ее, что риск того стоит.

Бек постучал в дверь.

Затем мы остановились и уставились на нее, а снег запорошил наши головы и рукава курток.

Бек наклонился ближе к двери.

— Лайла?

На этот раз постучал я, хотя из-за адреналина, бурлящего в моем теле, это был скорее стук «я-выбью-дверь-если-вы-не-ответите» … честно говоря, я подумывал об этом.

Наконец дверь приоткрылась. Лайла выскользнула наружу, плотно прикрыв ее за собой. Она открыла рот, но успела произнести только «Привет», прежде чем Бек заключил ее в объятия.

— Ты напугала меня до смерти. Ты был на игре, а потом ушла и не отвечала на звонки. Все в порядке? Это Эйнштейн?

Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить, что их кота звали Эйнштейн, так что мне не пришлось сообщать им о его давней смерти.

— Я в порядке, — сказала она. — Извини, я должна была понять, что ты будешь волноваться. Но Уитни позвонила и... — Тут она заметила меня. Я уже собирался протиснуться мимо них, но искра гнева, сверкнувшая в ее глазах, заставила меня застыть на месте. — Что ты здесь делаешь?

— Я волновался за Уитни, — сказал я. — Она не пришла на игру, и я...

— Как благородно с твоей стороны, — она набросилась на меня, и Бек был прав — она могла быть немного пугающей. — Я ошибалась на твоей стороне, и, в конце концов, думала, что была права. Но ты оказался самой большой сволочью из всех. Даже хуже, чем Мэтт и Тревор, вместе взятые, а это о чем-то говорит.

— Какого черта, Лайла? Я думал, у нас все в порядке.

Бек встал между нами, обнял Лайлу одной рукой и положил ладонь мне на грудь.

— Давай просто успокоимся, пока все не вышло из-под контроля.

Я глубоко вдохнул ледяной воздух, хотя это мало помогло остудить охватившее меня чувство разочарования и срочности.

— Мне нужно поговорить с Уитни. Она там?

— Она не хочет с тобой разговаривать, — сказала Лайла. — Никогда больше.

Я был совершенно сбит с толку и уверен, что она несет чушь, но все же у меня возникло подозрение, что я каким-то образом упустил свой шанс с Уитни, даже не успев им воспользоваться.

Паника овладела моим телом, но потом я заметил, что дверь не совсем заперта.

— Уитни, — позвал я. — Мне нужно с тобой поговорить. Это важно.

— Тебе нужно уйти, — сказала Лайла. Она посмотрела на Бека. — Поверь мне. Ему нужно уйти. Сейчас.

Я скрестил руки на груди.

— Я не уйду, пока не поговорю с ней, — я не хотел пытаться прорваться сквозь Бека, но, если бы пришлось драться, я бы это сделал.

Щель между дверью и косяком расширилась, и Уитни шагнула наружу. Ее вид поразил меня до глубины души — ее глаза покраснели, и печаль заполнила каждую черточку ее прекрасного лица.

— Все в порядке, Лайла, — сказала она. Она подняла подбородок, придавая лицу мужественное выражение. — Я справлюсь.

С чего она взяла, что ради меня ей нужно делать мужественное лицо? Что, черт возьми, происходит?

Бек подтолкнул Лайлу в сторону квартиры, положив руку ей на спину, но она уперлась каблуками.

— Нет. Я не оставлю ее здесь без присмотра.

Я знал, что никогда не справлюсь с этим, когда рыжеволосая девчонка сверлит меня свирепым взглядом, поэтому посмотрел поверх ее головы на Бека, безмолвно умоляя дать мне шанс — я должен был сделать все правильно, что бы это ни было.

Он издал не то вздох, не то стон.

— Детка, мне нужно, чтобы ты помнила, как сильно я люблю тебя прямо сейчас, — он обнял ее за талию, поднял так, что ее ноги больше не касались земли, и пинком распахнул дверь.

Когда он вносил ее внутрь, она прижалась к нему, широко раскрыв глаза.

— Беккет Дэвенпорт, если ты не опустишь меня... — хлопнувшая дверь оборвала ее слова. Да, я был ему очень обязан за это.

Я обратил все свое внимание на Уитни. Мне захотелось прикоснуться к ней — притянуть к себе или взять ее за руку, — но она крепко скрестила руки на груди, и ее прежнее каменное выражение лица осталось на месте.

— Ты в порядке? — я спросил. — Кто-то причинил тебе боль? Просто назови имя, и я позабочусь о том, чтобы этот человек пожалел об этом.

У нее вырвался невеселый смешок, который перешел в рыдание.

Я больше не мог этого выносить. Я сделал огромный шаг вперед и заключил ее в объятия, но она оттолкнула меня.

— Не прикасайся ко мне.

— Детка, что случилось?

Она стиснула зубы.

— Ты больше не можешь называть меня «детка». Это так же бесполезно, как и «милая».

— Это неправда. Послушай, я знаю, что не очень хорошо справился с нашим сегодняшним разговором — на самом деле, я все сделал неправильно. Я сказал тебе, что попробую, но что никогда не соглашусь на эту чушь с попытками в хоккее. Я пришел сказать тебе, что сделаю все, что потребуется. Я выложусь на 110 процентов, — это было оно. Я напрягся, произнося эти три слова, желая вложить в них все, что я чувствовал.

— Тебе не обязательно продолжать свою болтовню. Ты уже выиграл свое пари.

Все внутри меня превратилось в лед. Слово «пари» проникло глубже, заставив мои замерзшие внутренности затрещать.

— Послушай, я не знаю, кто тебе об этом сказал, но ты должна знать...

— Нет, это ты слушай, — она с силой ткнула меня пальцем в грудь. — Я несколько недель чувствовала такую вину, и единственное, в чем была виновата, — это в том, что выполняла свою работу. Но ты… Я была так глупа, что увлеклась тобой, что чуть не пропустила важный репортаж. Я даже вернулась, чтобы предупредить тебя о том, что будет напечатано в газете, и именно тогда я услышала о том, что «никто не думал, что ты сможешь переспать с этой сумасшедшей репортершей». — Она шмыгнула носом и провела по нему тыльной стороной пальца. — Но ты точно знал, что сказать, чтобы очаровать меня, не так ли? Ты потратил достаточно времени, чтобы я почувствовала, что тебе не все равно, и выиграть свое дурацкое пари.

Слеза, скатившаяся по ее щеке, заставила меня возненавидеть себя.

— Но знаешь что? Все хорошо. Теперь мне не нужно расстраиваться из-за всего, что будет опубликовано в моей статье. Мне не нужно расстраиваться из-за того, что я увидела на твоем холодильнике записку с информацией для парня, который предоставляет тесты за деньги — о, и все, кто купил эти тесты, пойдут ко дну. Я собираюсь привлечь внимание к хоккейной команде и всему, что, по их мнению, они заслуживают только потому, что провели один победный сезон, — от оценок, которые они не зарабатывают, до разбивания сердец девушек ради развлечения.

От болезненных ноток в ее голосе мое отвращение к себе усилилось, охватывая меня изнутри.

— Да, я заключил глупое пари, и это делает меня мудаком — я не буду этого отрицать. Но это было до того, как я познакомился с тобой, и причина, по которой я вообще это сделал, заключалась в том, что я хотел узнать тебя получше.

— О, это та часть, где я должна быть польщена? Где я бросаю свою работу и снимаю трусики?

— Я выложил тебе все, что знал, — сказал я. — Я рассказал тебе то, чего никогда не говорил Дэйну.

— Да, думаю, тебе следовало с самого начала сказать «не для протокола». В следующий раз, когда будешь играть с репортером, будешь знать, — она начала поворачиваться, но я схватил ее за руку и развернул спиной к себе.

— Мне похрен на эту историю. Пиши все, что хочешь. Просто скажи, как все исправить, — мои вдохи и выдохи прерывались, но в легкие не поступал кислород, и от его нехватки у меня кружилась голова. Все, чего я хотел, ускользало у меня из рук, и это только заставило меня осознать, что я теряю.

У меня оставался всего один шаг. Раскрыть правду и посмотреть, есть ли у нее шанс исправить нанесенный ущерб — посмотреть, действительно ли любовь так волшебна, как утверждают стихи, истории и песни.

— Уитни, я люблю тебя.

Она вырвала руку и влепила мне пощечину, резкий звук эхом разнесся по ночи. В ее глазах блестели слезы.

— Как ты смеешь! Не думаешь, что ты сделал достаточно?

Она покачала головой, а затем бросилась в свою квартиру, захлопнув за собой дверь. Я услышал, как задвинулся засов, и все те трещины, которые образовались ранее, стали расширяться, пока все внутри меня не рассыпалось на части.

Из моих легких вышел весь воздух до последней капли, вылетел изо рта белым облачком, только что был здесь, а в следующий миг исчез. Я и так сделал достаточно. Уитни была одним из немногих хороших людей, которые появились в моей жизни, и я потерял ее.

Хуже того, я этого заслуживал.