Я оперся локтем на подушки, повторяя ее позу.

— Сначала это был мой способ сбежать, но потом, у меня стало хорошо получаться и тогда все дело было в славе. Стоит признаться, что я был хвастуном и главным для меня было количество забитых шайб.

— Ты хочешь сказать, что зазвездился?

Я рассмеялся, наслаждаясь тем, что она даже не пыталась подобрать слова, хотя это немного и обижало.

— Да. Но я разделил славу с Дейном — мы так привыкли играть вместе, что, когда только начинали карьеру за BC, мы выходили на лед и занимались ерундой. Тренер выбил из нас это примерно сотней упражнений на коньках. Но это позволило понять мне, насколько хороши остальные парни. Мы вместе проигрываем, вместе и выигрываем.

— Никакого «я» в хоккее и все такое… Понимаю.

— Точно.

Она прикусила губу, а потом подняла на меня взгляд своих больших глаз — не то, чтобы ей не шли очки, но я был возмущен, насколько они заглушали глубину и яркость синевы ее глаз.

— А от чего тебе нужно было сбежать?

Ну конечно же, из всей информации, которую я ей дал, она сосредоточилась именно на этой части, собирая кусочки мозаики, которые я случайно уронил, то же самое было и в бильярдной. С тех пор как я приехал в Бостон, я успешно держал под замком уродливые части своего прошлого, и все же, непроизвольно, слишком многие кусочки выскальзывали, когда я был с ней.

— Следующий вопрос, — сказал я, и она надула губы. В ответ я тоже надул губы и постучал по ним пальцем. — Я не хочу говорить об этом сегодня вечером.

Я никогда не хотел об этом говорить и уж тем более вдаваться в подробности, но такой ответ лишь разогреет ее интерес.

— Теперь моя очередь…

С того момента, как мы присели, она постоянно была напряжена, а мне так хотелось снова ощутить тот комфорт и легкость. Мысленно начал перебирать темы, хотя моя первая попытка заставить ее общаться со мной несколько недель назад полностью провалилась.

— Какую музыку ты любишь? Смею предположить, ты поклонница… — провел рукой в воздухе вдоль ее фигуры. — Самой себя.

Она рассмеялась, и это не только произвело желаемый эффект, заставив ее расслабиться, я сам почувствовал себя легче.

Уитни надменно приподняла бровь.

— Я и вправду потрясающая. Мои песни полны счастья, и под них может танцевать каждый. А еще я великолепно пою сама — ни грамма фанеры.

— К тому же ты супер горячая штучка, — добавил я.

— Кэти Перри очень горячая штучка — она точно будет на моем девичьем острове.

Черт возьми, эта девчонка пыталась меня убить. Мой член начал пульсировать от возникших образов.

— Дай мне секунду, чтобы насладиться этим зрелищем... — я поднял палец, сделал вдох-выдох, это совсем не помогло, затем посмотрел ей в глаза — Ты ведь знаешь, какая ты сексуальная, правда?

Восхитительный румянец залил ее щеки. Я протянул руку и провел пальцем по шарику мороженого, украшавшему верх ее костюма.

— А эти твои сладости заставляют меня задуматься, так ли ты хороша на вкус, как выглядишь.

Я провел пальцами по тому месту, где материал соприкасался с кожей, ее резкий вдох подстегнул меня. Наклонился ближе, оставляя на несколько секунд ей последний шанс отстраниться. Вместо этого она уничтожила это минимальное расстояние, ее мягкие губы зажгли огонь внутри меня, стоило им только коснуться моих.

Ладонью обхватив ее за шею, притянул ближе. Еще одна волна жара прокатилась по моим венам, когда я раздвинул ее губы языком, получая возможность попробовать ее на вкус. Она застонала мне в рот, а потом все мои мысли вылетели из головы, и низменные инстинкты взяли верх. Я обнял ее за талию и притянул к себе на колени, не прерывая поцелуя.

Мы были настолько близко друг к другу, что я мог чувствовать ее дыхание. Ее грудь касалась моей, с каждым вдохом. Она поудобнее расположилась на моих коленях, я застонал, чувствуя, как твердею все больше.

Я все никак не мог решить до какой части тела хочу больше всего притронуться. Ее бедра манили меня к себе. Проведя ладонями по ее шелковистой коже, услышал, как она издала гортанный звук «м-м-м», и тут же качнулся под ней, наслаждаясь тем, как она вздрогнула. Затем задница, которой я столько раз восхищался, позвала меня, и я потянулся назад и обхватил, продолжая ласкать языком ее губы.

Она качнула бедрами в ответ, и я ощутил ее жар через свои штаны и ее трусики. Насколько бы тонкими не были эти преграды, мне нужно чтобы они исчезли.

— Я… — всхлипнула Уитни, и я чуть не лишился чувств. — Хадсон, я… я не могу.

Она приподнялась на коленях, и это незначительное расстояние ощущалось словно пытка.

— Прости, я увлеклась, и мне нужно... замедлиться.

Я выдохнул, пытаясь разогнать туман в голове, чтобы хотя бы попытаться думать. Взглянув в ее широко раскрытые глаза, заметил там беспокойство. Я смог только кивнуть, потому что не был уверен, что способен разговаривать.

Она коснулась ладонью моей щеки, легонько поцеловала в губы и встала.

— Наверное, я просто... — она указала большим пальцем через плечо.

Я схватил ее за руку.

— Не уходи. Мы можем притормозить.

Еще один выдох, и я снова почти смог нормально дышать, хотя уверен, что моему телу понадобится куда больше времени, чтобы расслабиться.

— Мы просто посмотрим кино или еще что-нибудь. Я не хочу заканчивать эту ночь вот так.

Она сглотнула, а затем кивнула. Облегчение, нахлынувшее на меня, было чем-то таким, чего я никогда не испытывал, когда дело касалось девушки, и, хотя это совершенно сбивало с толку, но отрицать это чувство не мог.

Мой синий член предвещал мне самую жестокую пытку в жизни, но, несмотря на это, я все еще хотел, чтобы она осталась. И снова возник вопрос: «Что же, черт подери, эта девушка делает со мной?» И тут же возник следующий: «Как заставить ее продолжать это делать?»