Дядя убирает свои крепкие пальцы с моего плеча, и я, не отвечая, устремляюсь вверх по лестнице. Даже не заглянув в комнату тёти Глории, прямиком направляюсь в свою комнату и тихо закрываю за собой дверь. Хотя любая встреча с дядей Джерри нежелательна, всё прошло лучше, чем ожидалось.

Я вижу свою сумку там, где оставила её сегодня вечером. Хватаю и запихиваю её под кровать. Снимая обувь, пинком отбрасываю их в сторону и ныряю под простыни. Я достаю свой телефон из кармана, натягиваю одеяло на голову и смотрю на новый номер в своём телефоне.

У меня его номер.

Зачем Каэлиан взял мой номер? Он собирается мне звонить? Должна ли я им пользоваться? Какая-то часть меня хочет написать ему. Просто поговорить с ним, а не что-то ещё.

«Что происходит между нами?»

Он не похож на человека, который ходит на свидания, но, полагаю, я тоже. И то, что сказала в его комнате, — правда.

Я не шлюха, и то, что делаю, — это то, против чего меня учили, с тех пор как я переехала к тёте и дяде. То, как Каэлиан прикасался ко мне, как сдавливал мою кожу, было таким собственническим и возбуждающим. Мне хочется большего, но знаю, что это не одобряется. И то, что вбивалось в моё сознание последние несколько лет, трудно просто спрятать под ковёр.

Я не должна пускать это на самотёк. Мы вместе — это чёртова катастрофа. Скорее всего, он просто переспит со мной, а потом больше никогда со мной не заговорит. Тогда я не только лишусь девственности, но и потеряю единственного тренера, который, как я считаю, может научить меня выживать в этом мире.

Особенно сейчас, когда вокруг бегает этот убийца... этот... подражатель моих родителей.

Кто это? Я понятия не имею, кто это может быть, и не знаю, как это выяснить.

Всё в хреновом беспорядке, и это превращает мой мозг в грёбаную бурю хаоса.

Я закрываю глаза, хотя его номер уже отпечатался в моем мозгу.

Завтра я буду драться, а потом вернусь к тренировкам. Больше никаких боев. Никакого сексуального напряжения. Я хочу, чтобы Каэлиан научил меня, как забирать жизнь, а потом, когда доведу до совершенства всё, чему он меня научит, мы закончим.

И мне больше никогда не придётся с ним разговаривать.

— Рэйвен.

Шёпот моего имени пробуждает меня ото сна.

Я переворачиваюсь на другой бок, открываю глаза и вижу Арию, нависшую над моей кроватью.

Я выглядываю на улицу и вижу ночное небо, всё ещё тёмное за занавесками.

— Ария? Всё в порядке?

Она грустно улыбается, присаживаясь на край моей кровати.

— Я просто хотела узнать, как ты. Мне жаль, что из-за меня тебя выгнали. — Её голос дрожит, она нервничает, немного волнуется. Ария похожа на побитую собаку, и это сразу выводит меня из себя.

Я помню лицо Арии, каким испуганным оно было, когда отец прижал её к стене. В её глазах был абсолютный страх.

Я приподнимаюсь и сажусь, наклоняясь вперёд, чтобы как следует заглянуть ей в глаза.

— Что, чёрт возьми, произошло? Я никогда не видела, чтобы твой отец был так... агрессивен с тобой.

Ария бросает взгляд на дверь.

— Это было страшно, — шепчет она.

Я киваю, понимая это по её глазам.

— Мне жаль.

Её глаза мгновенно наполняются слезами, и мне становится не по себе. Я знаю, что она это видит. Чувствует это.

— Прости, просто... Тебе не о чём сожалеть. Это неправильно, что мои родители так с тобой обращаются. Они были так рады принять тебя после того, что случилось, но почему они так с тобой обращаются? Я не понимаю. — В конце голос Арии срывается, и мне становится так жаль её юную, наивную душу.

Я качаю головой.

— Это не то, что ты должна понимать.

И я не могу этого объяснить. Они обращаются со мной так, потому что ненавидят меня. А почему они меня ненавидят? Этого не могу понять даже я, и не знаю, хочу ли понимать.

Не должно быть причин для ненависти к ребёнку, но они есть, тетя и дядя ненавидят меня за это.

— Я просто... Мне хочется, чтобы это прекратилось.

— Прекратится. В конце концов.

Я не могу рассказать Арии о своих планах, и, по правде говоря, есть большая вероятность, что она возненавидит меня после того, как это случится. Но не могу не сделать то, что кажется мне чертовски правильным, только ради неё. И буду защищать Арию любой ценой, и под защитой это также означает, что я заберу их у неё. Уничтожу их с лица земли, если понадобится.

И я это сделаю.

Ария кивает, вероятно, думая, что я имею в виду, когда съеду, или что-то в этом роде.

— Ты встречалась с ним?

Я пристально смотрю на неё мгновение, затем медленно киваю. Только один раз.

Её взгляд смягчается.

— Он тебе нравится, да?

Прищуриваюсь, не совсем понимая, что именно чувствую. Но это отличается от всего, что я чувствовала раньше. Я никогда не чувствовала такой связи с кем-либо. Даже с собственными родителями. Это настолько глубоко, что пугает меня.

Я пожимаю плечами.

Ария улыбается, слегка касаясь пальцами моих.

— Всё в порядке. Я вижу это по твоим глазам, Рэйвен. Ты меняешься. Может быть, он тот, кто сможет избавить тебя от всего этого.

Может быть. Или, может быть, он просто научит меня, как избавиться от этого самой.

«Что за пиздец происходит сегодня в школе?»

— Там что, какая-то вечеринка, о которой я не знала? — бормочу себе под нос.

— Ага, — вздыхает Ария. — Это мотивационный сбор, а потом вечер встречи выпускников. Ты не знала?

Нет, не знала. Я вообще не обращала внимания на школу.

— Не знаю. Наверное, я не слышала об этом.

Ария смеётся, все проблемы последних нескольких дней для неё смыты вчерашним ливнем. Она очень взволнована и воодушевлена, и я смиряюсь со своим мелочным отношением. Ария заслуживает подросткового опыта, даже если мне кажется, что у меня никогда не будет такого шанса.

Снаружи здания вывешены бело-голубые растяжки, и люди въезжают на парковку на своих автомобилях, увешанными безумным количеством украшений. На бамперы их машин наклеены недешёвые украшения. Эти люди потратили много времени и денег, готовясь к сегодняшнему дню.

Что такое мотивационный сбор? Что такое вечер встречи выпускников?

Я заезжаю на своё обычное место сзади и выхожу из машины, впервые чувствуя, что сотни людей не наблюдают за мной. Они сосредоточены на своих друзьях, на том, что происходит сегодня и кажется таким важным.

Я наконец-то отошла на второй план. Там, где мне и хочется быть.

— Судя по всему, сегодня на футбольном поле будет что-то грандиозное, будет вечеринка, а вечером — танцы.

— Танцы? — У меня расширяются глаза, а в груди горит что-то похожее на ревность.

Ревность, что, возможно, он идёт, но просто не сказал мне об этом. А с чего бы ему говорить? Мы не то чтобы вместе, но, возможно, именно поэтому Каэлиан не сказал с уверенностью, что придёт на мой бой сегодня вечером.

Может, у него другие планы. Может, у него всё это время была девушка, а он мне не сказал.

Я чувствую себя нелепо, придя в школу в чёрном кардигане и джинсах, в то время как все остальные врываются в школу в облегающих грудь топах и леггинсах или обрезанными джинсами. Они все вписываются, и, конечно же, мы с Арией не получили памятку.

Да и с фига ли? Мы в списке дерьма самой популярной девушки. Нас ни за что не пригласят и не включат в разговор о веселье.

Да и хрен с ним.

Когда мы приходим в школу, это кажется ещё большим спектаклем, чем на улице. На шкафчиках и стенах столько школьного духа, словно в «Блэкридж» устраивают грандиозную постановку.

— На самом деле, это довольно круто, — говорит Ария, проводя пальцами по лентам, свисающим со шкафчиков. — Это как один большой праздник. Вечеринка или что-то в этом роде.

Я улыбаюсь Арии, зная, что она хочет влиться в коллектив, и понимая, что проблема не в ней, не в том, что та думает, и даже не в том, как одевается. Пока родители контролируют её, Ария никогда не освободится от их власти.

Мы подходим к нашим шкафчикам, и я убираю с дороги несколько лент, когда начинаю крутить код на своём замке.

— Интересно, зачем они вообще ходят в школу в такие дни, как сегодня? Не похоже, что кто-то собирается чему-то учиться.

Я на взводе, как и всегда в день боя. Моё тело, мои мышцы, мои сухожилия — всё чувствует приближающийся адреналин.

«Готова ли я? Научилась ли я чему-нибудь из того, чему меня учил Каэлиан?»

Будет ли он наблюдать за мной? Будет ли он подбадривать меня вместе с остальными зрителями или будет молча наблюдать и критиковать каждое моё движение?

— Привет, Рэйвен!

Я хватаюсь за дверцу своего шкафчика, когда кто-то окликает меня по имени дальше по коридору. Потом выглядываю из-за двери и вижу Чада и его приятелей, наполовину одетых в футбольную форму. Он выглядит счастливым, когда видит меня, как будто Каэлиан не швырнул его по коридору всего лишь на прошлой неделе.

— Привет, — улыбаюсь, понимая, что, по крайней мере, могу быть дружелюбной.

— Где же твой школьный дух? — Чад поднимает руки, привлекая внимание всех остальных в коридоре. Люди наконец-то начинают переглядываться, и я больше не чувствую себя в сумеречной зоне или невидимкой. Я снова стала новенькой.

Я одёргиваю кардиган, чувствуя, что вместо чёрного на мне неоновые цвета.

— Наверное, я не получила памятку, — пожимаю плечами.

Чад смеётся, хлопает своего друга по плечу, прежде чем подойти ко мне. Его волосы развеваются взад-вперёд, а на скулах нарисованы черные полоски.

Он такой чёртов качок. На мгновение мне хочется, чтобы Чад был в моем вкусе, а не чтобы моё сердце начинало биться как дикий барабан в тот момент, когда Каэлиан входит в комнату.

— Возможно, у меня в шкафчике есть лишние вещи, если хочешь, можешь их одолжить, — говорит Чад, как только подходит ко мне. Он обхватывает пальцами дверцу моего шкафчика, и открывает её, вторгаясь прямо в моё личное пространство.

Он смотрит на Арию, и его глаза озаряются дерзкой улыбкой.

— Привет, я Чад. Думаю, мы ещё не знакомы.

Она выглядит немного ошеломлённой, глядя на него.

— Ария.

Его улыбка становится шире, как будто он знает, какой именно эффект производит на женщин.