ГЛАВА 91

Ганс

Кассандра держит меня за руку всю пробежку по лесу. И к тому времени, как мы забираемся обратно в Prius, мы слышим сирены.

Мы молчим, и я еду с соблюдением скоростного режима в течение нескольких минут, необходимых для того, чтобы добраться до многоквартирного дома, где мы обменялись машинами.

Я паркуюсь в противоположном углу парковки от своего грузовика, и мы идем по длинному пути. Несколько человек снаружи смотрят на густой дым, поднимающийся в нескольких милях отсюда. Никто из них не поворачивается в нашу сторону, но так, если кто-то нас заметит, они просто увидят двух людей, идущих по парковке, а не подозрительно выпрыгивающих из одной машины в другую через несколько минут после того, как взорвались два дома в нескольких кварталах отсюда.

Я бросаю сумки на заднее сиденье и открываю пассажирскую дверь для Кассандры.

Ее щеки все еще розовые, и мне интересно, будет ли она злиться на меня за то, что я сжег ее дом.

Мне ненавистна сама мысль о том, что она может на меня злиться.

Поддерживая ее за бедра, я помогаю ей сесть в грузовик, затем закрываю дверь и обхожу его, подходя к своей.

Когда я открываю дверь, Кассандра уже устроилась на центральном сиденье.

Я воспринимаю это как хороший знак, потому что если бы она злилась, она бы не захотела сидеть рядом со мной. Верно?

Желая прикоснуться к ней, я кладу руку на бедро Кассандры, когда выезжаю с парковки.

Она напрягается от моего прикосновения.

Вместо того, чтобы отдернуть руку, я сжимаю ее сильнее. «Бабочка, я никогда не причиню тебе вреда».

«Я знаю», — отвечает она с придыханием.

Я смотрю вниз и вижу, что ее руки сцеплены на коленях.

«Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этого», — говорю я ей.

Она извивается.

«И мне жаль, что я взорвал твой дом».

«Ганс…» Она кладет руку мне на бедро.

«Только не бойся меня». Паника заползает в мою грудь, и мои легкие начинают гореть. «Я не выдержу этого. Пожалуйста, не надо...»

«О, боже, заткнись». Кассандра сбрасывает мою руку со своей ноги, и прежде чем я успеваю ее остановить, она расстегивает ремень безопасности.

«Кассандра!» — рявкаю я. «Пристегнись немедленно».

Она поворачивается ко мне. «Нет».

«Ты...» — начинаю я. Но останавливаюсь, потому что она тянется к моему ремню.

Нежные пальцы дергают за пряжку, освобождая ее.

«Что… Что ты делаешь?»

Она расстегивает пуговицу и дергает молнию вниз. «Смотрю на тебя…» Она пытается вытащить мой твердеющий член из штанов. «Боже, Ганс, я так чертовски возбуждена. Я не могу этого вынести».

Обеими руками она освобождает мой член.

Я издаю неразборчивый звук, не веря в происходящее.

«Просто позволь мне сделать это», — умоляет она.

Затем она обхватывает рукой мое основание и опускает голову мне на колени.

Когда ее губы охватывают кончик моего члена, я не могу удержаться от того, чтобы не поднять бедра.

«Блядь», — стону я и чуть не сбрасываю нас в кювет.

Я заставляю себя смотреть на дорогу. Но все мое внимание приковано к девушке, которая внезапно начинает сосать мой член, словно это единственное, чего она хочет в жизни.

«Черт возьми», — я снова двигаю бедрами, и Кассандра принимает меня немного глубже.

Я едва ли у нее во рту. Не вошёл даже наполовину. И я борюсь, чтобы не кончить.

Ее язык скользит по головке, скользит по кончику, слизывая смазку, сочащуюся из моего члена.

«Блядь. Кассандра. Блядь», — я крепче сжимаю руль.

Я поворачиваю туда, куда мне не нужно, просто чтобы мы могли остаться на боковой дороге. Если она сделает это на шоссе, и кто-то увидит... Мне придется их убить.

Она стонет, и я чувствую, как ее щеки впадают, когда она буквально сосет мой член.

Мои глаза начинают закатываться.

Я снова их открываю.

Мне нужно помнить, что я, блядь, веду машину.

Кассандра двигает бедрами, поворачивается на сиденье скамейки и поднимает ногу так, чтобы она была на сиденье, а колено было поднято. Раздвигает ноги для меня.

Держа руль левой рукой, я протягиваю правую руку и хватаю ее прикрытую шортами киску.

Все ее тело извивается от моего прикосновения, а ее губы скользят дальше по моему члену.

Мне с трудом удается сосредоточиться, но я расстегиваю ее шорты одной рукой, и она шире раздвигает бедра.

Я на секунду опускаю взгляд.

"Иисус."

Ее трусики обнажены, ее тело изогнуто так, чтобы она могла сосать мой член, в то время как ее киска буквально умоляет меня о внимании.

Я просовываю пальцы под резинку ее трусиков и спускаю их ниже.

И я стону, глубоко и долго, потому что она вся мокрая.

Ее киска такая мокрая, что мои пальцы скользят прямо в ее жар.

Когда мои пальцы проникают глубже, Кассандра выгибает шею и принимает меня еще глубже.

«Это от того, что ты за мной наблюдала?» — рычу я, трахая ее пальцами, заталкивая их внутрь и вытаскивая наружу. «Эта киска промокла, наблюдая, как я убивал тех мужиков?»

Она кивает. На моем члене.

Если бы у меня была свободная рука, я бы надавил ей на затылок.

Ее язык скользит по всей длине моего члена, и я снова стону.

«Блядь». Я не могу молчать. «Ты чувствуешься так чертовски хорошо».

Ее киска сжимает мои пальцы. Ее слюна капает на мой член.

Я сгибаю бедра и бью ее по задней стенке горла.

Она давится, и ее мышцы напрягаются вокруг кончика моего члена. Но вместо того, чтобы отстраниться, она толкает глубже.

«Боже, Бабочка, ты гребаный сучка».

Ее бедра двигаются от моего прикосновения, пока она скользит ртом по всей моей длине. «Извини», — задыхается она. Но ее губы не покидают мой член. Они все еще касаются кончика, покрываясь преякулятом с каждым словом. «Мне жаль. Я ничего не могу с собой поделать». Ее спина выгибается, и она снова смыкает губы вокруг моей длины.

«Ты не сможешь извиниться, если у тебя во рту мой член». Я передвигаюсь так, чтобы мое колено оказалось напротив нижней части рулевого колеса, удерживая его неподвижно, затем прижимаю левую руку к ее затылку. «Но ты можешь извиниться, проглотив».

Кассандра стонет и позволяет мне наклонить ее голову ниже.

Я вставляю указательный и средний пальцы в ее пизду, как можно глубже. Она снова стонет, и я хватаю ее за хвостик, насаживая ее рот обратно на свой член.

Я держу ее там. На кончике своего пальца.

«Да», — хрюкаю я. «Отсоси папочке. Заставь его кончить».

Ее тело содрогается, и я прижимаю большой палец к ее клитору.

С таким расположением руки я практически захватываю ее киску изнутри. Я тру пальцами по этому чувствительному месту внутри нее и грубыми движениями обвожу ее клитор.

Кассандра извивается и стонет, а я готов взорваться.

«Ты готова, Малышка?» Я едва могу выговорить слова. «Ты готова, блядь, взять меня?»

Она издает звук, похожий на «да», или на то, как звучало бы «да», если бы ваш рот был наполнен членом, и вы стонали от удовольствия.

Я сильнее прижимаю руку к ее киске, мой мизинец касается ее милого маленького ануса, и она сжимает меня.

Кассандра кончает мне на руку, и ее оргазм зажигает мой.

Мои яйца сжимаются, и первый выстрел оседает на ее языке. Затем я надавливаю на ее затылок, и она принимает его.

Она сглатывает, задыхается и вырывается из моей хватки, чтобы взять еще глубже.

На пару секунд мое зрение становится размытым, и я забываю, что мы в движущемся автомобиле, поскольку кончаю так сильно, что это почти причиняет боль.

Мое тело словно вибрирует, и мне приходится приказать своим пальцам отпустить ее волосы, чтобы я мог схватиться за руль.

Без моей руки, удерживающей ее на месте, Кассандра берет меня глубоко, в последний раз, затем облизывает мою длину, пока она тянет свой рот вверх по моему члену. Она сосет по мере продвижения, издавая мокрый хлопающий звук, когда она освобождает его.

Мне хочется оставить свои пальцы погруженными в ее киску на всю оставшуюся поездку, но я вытаскиваю их из ее жара и засовываю в рот, когда она начинает садиться.

Ее вкус достигает меня, и это, в сочетании с сильным запахом секса в грузовике, заставляет мой член дернуться в последний раз.

Кассандра хихикает, затем наклоняется, чтобы слизнуть каплю, только что вытекшую из моего члена, и все мое тело вздрагивает от этого прикосновения.

«Боже мой, женщина», — бормочу я сквозь зубы.

На этот раз она сидит прямо, и когда я смотрю на нее, любовь наполняет каждый дюйм моего существа.

На ее ресницах слезы. Губы опухшие и розовые. Ее вечно непослушные волосы еще больше растрепались, выбившиеся из хвоста локоны, а волнистая челка зачесана на одну сторону. И она улыбается. Улыбается во весь рот. Зубы видны. Кончик языка виден в открытом рту.

Все, чего я когда-либо хотел, — это чтобы она была рядом.

Никогда не мечтал…

Я погружаюсь в ощущение этого счастья.

Я собираюсь жениться на этой девушке.