ГЛАВА 86

Кэсси

Это… безумие.

Ганс первым заходит в комнату и обходит ее, словно проверяя, все ли на месте.

Я вхожу в комнату на трясущихся ногах, потому что начинаю смущаться.

Это не должно быть сексуально.

Создание такого количества врагов, что вам придется построить настоящий туннель для побега, ведущий из вашей секретной комнаты Бэтмена в старую заплесневелую беседку, не должно вызывать интереса.

И вот мы здесь.

Ганс переворачивает стену мониторов, напоминая мне о том, сколько времени он провел, преследуя меня, и у меня все внутри пульсирует.

Не подозревая о том, что я хочу, чтобы он трахнул меня на этом полу, Ганс отодвигает стул от верстака. «Мне нужно захватить кое-какие вещи. Если хочешь посидеть здесь, можешь следить за экранами».

Понимая, что нам нужно сосредоточиться, я делаю, как говорит Ганс, и падаю в кресло.

Я просматриваю все ленты, останавливая взгляд на одном доме. «Так это заброшенный дом?»

«Я владею им». Ответ Ганса прост. «Или технически это компания владеет, но это моя компания».

«И когда ты рассказал мне обо всех домах, которыми ты владеешь...» Я бросаю взгляд на Ганса, который достает сумки из среднего шкафа.

Он останавливается, чтобы посмотреть на меня. «Я не хотел скрывать что-то от тебя. Я просто не считаю его за дом, потому что внутри он такой же дерьмовый, как и снаружи. Его нужно будет сровнять с землей, когда кто-то захочет там жить».

«Хм». Я снова поворачиваюсь к экранам. «Ты купил его только для того, чтобы проделать эту штуку с туннелем?»

«Это было приятным бонусом. Но мой план состоял в том, чтобы купить все три дома на улице и жить в мире и покое. Но потом старушка через дорогу откинула копыта, пока я был за границей, убивая людей, и когда я вернулся домой, довольно маленькое отвлечение купило дом, прежде чем я даже понял, что произошло».

«И ты не рад, что я это сделала?» — язвительно говорю я, злясь на себя за то, что так раздражаюсь, что его планы не включают меня. Хотя это было бы невозможно, потому что мы еще не встречались.

Чья-то рука хватает меня за хвост и откидывает голову назад.

Я ожидаю, что он посмеется надо мной или сьязвит. Но он смотрит на меня сверху вниз с серьезным выражением. «То, что ты купила этот дом, было лучшим, что со мной случалось».

Все внутри меня смягчается.

Ганс не просто бросается словами. Я знаю, что он имеет это в виду.

Я моргаю, глядя на него. «Лучшее решение, которое я когда-либо принимала».

Он оттягивает мою голову немного назад, не отрывая взгляда от моих губ. «Хорошо».

Моя голова почти на уровне его бедер.

Я широко открываю рот.

Он крепче сжимает мои волосы. «Это два, Бабочка».

Тепло пронзает мой позвоночник. И я высовываю язык. Приглашая его что-то с этим сделать.

Ганс протягивает свободную руку и проводит пальцем по кончику моего языка. «У нас нет времени на три».

Он проводит этим же пальцем по губам, затем отпускает мои волосы и отступает.

Впервые я его немного ненавижу.

Поерзав на сиденье, я могу принять, что сосать его член, прямо здесь и прямо сейчас, может быть не самой лучшей идеей. Но, черт возьми, скажи это моим женским чадам.

Интересно, какое наказание мне будет, если я быстро засуну руку в шорты и займусь собой, как только я думаю об этом, какое-то движение привлекает мое внимание.

Я наклоняюсь ближе к экрану. «Э-э, Ганс».

«Еще две минуты».

«Нет», — я показываю на один из экранов. «У нас компания».

Между нашими домами останавливается фургон, паркуясь прямо перед моим подъездом. Дизайн сбоку похож на логотип интернет-компании, но это не тот, который мы используем здесь.

Ганс останавливается позади меня, опираясь одной рукой на спинку стула, другой на стойку, и наклоняется ко мне.

Водителя видно через лобовое стекло, и на наших глазах из машины выходят четверо мужчин.

Фургон, похоже, является единственной попыткой укрытия, поскольку у всех четверых мужчин в руках оружие.

Я ожидаю, что группа подойдет к дому Ганса, но они разбиваются на пары, двое направляются в эту сторону, а двое к моему дому. И в обоих случаях один мужчина идет к входной двери, а другой обходит дом сзади.

У Ганса нет вида на мой задний двор, но мы наблюдаем, как мужчина кружит вокруг дома Ганса. Я не знаю, что он ищет, но он просто оглядывается по сторонам, прежде чем снова оказаться у входной двери, куда его напарник уже пытается вломиться.

Я чувствую, как учащается мой пульс, а в животе бурлят волнение и стресс.

Ганс делает то, что вызывает появление клавиатуры, а затем нажимает несколько кнопок.

Раздается жужжание динамика, и в комнату вливаются незнакомые мужские голоса.

«… сказал тебе, что разведчик мертв».

«Ему нужно было всего лишь увидеть этого ублюдка. Как можно все это испортить?»

Моя рука сжимается в кулак. Как он посмел назвать Ганса ублюдком.

«Потому что, очевидно», — первый мужчина качает головой, — «Ганс увидел его первым».

Второй мужчина пожимает плечами. «Ладно, значит, Ганс его убил. Он, должно быть, уже давно ушел».

Первый мужчина хрюкает и толкает плечом дверь. «Из чего эта штука сделана?» — ворчит он, затем возвращается к замку.

«Я просто говорю, что Ганс, чертов убийца людей-призраков, не будет сидеть внутри и ждать засады». Второй Человек качает головой.

Я поднимаю взгляд на Ганса и молча признаю, что он прав. Ганс стоит.

В динамике раздается громкий щелчок. «Наконец-то», — хрюкает Первый Человек и толкает дверь. «И не будь идиотом, он явно сбежал из города. Мы здесь просто ищем улики».

Второй мужчина указывает на другую сторону улицы, где — к моему ужасу — двое других мужчин уже выломали мою входную дверь.

С моих губ срывается возмущенный звук, и Ганс перемещает руку со спинки стула на мое плечо.

Дерзость.

Кипя от злости, я снова перевожу взгляд на первый монитор как раз вовремя, чтобы увидеть, как эти два придурка входят в дом Ганса.

Ганс нажимает еще несколько клавиш, и некоторые наружные камеры заменяются видами внутри дома.

«Что мы будем делать?» — шепчу я.

Ганс нажимает еще несколько клавиш, и звук переключается на происходящее внутри дома.

Думаю, мы останемся и посмотрим.

Мой пульс подскакивает. «У меня дома есть камеры?» — спрашиваю я, надеясь, что они есть, чтобы я могла увидеть, что там делают мужчины.

Рука на моем плече сжимается. «Нет, извини».

Я вздыхаю, полностью осознавая, что это должно быть хорошо. Затем мне приходит в голову другая мысль. «У тебя в гараже есть камеры?»

«Нет, извини». Еще одно сжатие, пока Ганс повторяет те же извинения. Мы оба расстроены тем, что у нас нет записи нашего первого секса.

Сосредоточься, Кэсси.

Мы наблюдаем на мониторах, как мужчины быстро обходят дом Ганса, проверяя каждую комнату.

Когда я вижу, как Второй Человек, тот, что кружил вокруг дома, направляется в подвал, я напрягаюсь.

Но Ганс не меняет своей позиции. Он не тянется за пистолетом и не выключает свет.

Конечно, Ганс был прав, не паникуя. Мужчина заглядывает в углы пустого подвала, прежде чем повернуться и побежать обратно вверх по лестнице.

«Там даже коробки нет», — кричит Второй Человек через весь дом, стоя в гостиной. «Это не может быть его постоянным домом».

Этот комментарий заставляет меня чувствовать себя немного грустно, потому что это постоянный дом Ганса. Или был им уже некоторое время, по крайней мере.

Из того, что мне рассказал Ганс, до недавнего времени за ним гонялись и хорошие, и плохие парни. Все его либо боялись, либо ненавидели. Так что неудивительно, что он не чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы обосноваться и сделать этот дом своим домом.

Я тянусь к его теплу.

И теперь, когда мы наблюдаем, как они вытаскивают ящики и роются в каждом дюйме его дома, становится ясно, что это больше не его дом. Даже если он убьет главного негодяя, это место будет раскрыто. Ганс сам сказал это; у него много врагов. Он никогда не сможет просто жить в таком уютном районе, как этот, и не оглядываться постоянно через плечо.

Второй Человек хихикает, тянется к мечу, висящему на стене над кушеткой Ганса. «Не возражаешь, если я возьму».

Ему требуется секунда, чтобы опустить его, но как только он это делает, он начинает размахивать им, как идиот.

На другом экране Первый Человек копается в спальне Ганса. Когда он двигается к тумбочке, Ганс выпрямляется рядом со мной.

Мужчина открывает ящик и наклоняется над ним, роясь в его содержимом.

Из другой части дома раздается голос Второго мужчины. «Пойду проверю гараж».

«Ладно», — отвечает Первый Человек. Затем он бормочет: «Что это за херня?»

Он выпрямляется, и в его руке оказывается стопка желтых стикеров.

Рука Ганса на столешнице сжимается в кулак. «Вот и все», — рычит он.

«Что...»

Прежде чем я успеваю закончить спрашивать, Ганс пересекает комнату. Открывает дверь. И выбегает в подвал.

Я открываю рот, чтобы крикнуть ему вслед. Спросить, какого черта он делает. Сказать ему, чтобы он схватил пистолет, нож или что-нибудь еще. Но я не хочу кричать и быть услышанной злоумышленниками.

Дверь захлопывается, запирая меня.

«Обугленное сладкое кукурузное печенье», — говорит мужской голос в замешательстве. «Это что, код?»

Я медленно поворачиваюсь к мониторам.

Это мои заметки-стикеры. Те, что я написала от руки для каждой выпечки. Те, что я отдала Гансу.

И Первый Человек касается их.

Мой взгляд метнулся в сторону экрана и я увидела Ганса.

Он уже поднимается по лестнице.

Второй Человек все еще в гараже, осматривается. Но он может вернуться в дом в любой момент, и тогда будет двое на одного, а Ганс безоружен.

«Пожалуйста, будь осторожен».

Но Ганс не замедляет шага. Он не двигается осторожно.

Он делает шаги по три за раз и распахивает дверь наверху. Оставив ее открытой, он шагает через гостиную. Руки разжимаются и сжимаются в кулаки по бокам.

Мужчина в гараже не выходит. Он не видит Ганса и не включает сигнализацию.