ГЛАВА 3

Ганс

Когда в ее доме гаснет последний свет, я жду еще сорок семь минут.

Она всегда засыпает в течение сорока пяти минут, но я хочу быть уверен.

Со стоном я вылезаю из кресла и выключаю мониторы. Мои ножи остры настолько, насколько это вообще возможно сегодня вечером, и мне нужно добыть еду.

Я смотрю в маленькое полумесяцеобразное окошко в верхней части входной двери, дважды проверяя, не зажглись ли новые фонари на другой стороне улицы, затем открываю дверь и беру прямоугольный стеклянный контейнер, прежде чем снова закрыть и запереть ее.

Как всегда, на крышке есть желтый стикер.

Печенье из цуккини с шоколадной крошкой.

Даже когда я провожу пальцем по буквам, я чувствую, как мой нос морщится.

Я слышал о хлебе из цуккини, но не о печенье. И хлеб вызывает у меня достаточно скепсиса.

Закатив глаза, я несу печенье на свою маленькую кухню и ставлю его на столешницу.

После того, как я аккуратно отложил стикер в сторону, крышка легко поднимется, и вместе с ней чувствую запах шоколада и свежих овощей.

Я вздыхаю.

Вместо того, чтобы выглядеть как обычное печенье, эти выглядят как влажные зеленые хоккейные шайбы, которые потеряли свою форму по пути. Но когда я вынимаю одно, оно на удивление держится.

Он также тяжелее, чем я ожидал.

«Чёрт возьми», — я проклинаю свою растущую потребность съесть его, даже когда беру печенье и откусываю.

Я хмурюсь, но заставляю себя продолжать жевать.

Это… нехорошо.

Я смотрю на шайбу, вижу небольшой комок неразмешанной муки, который я раскусил, и откусываю еще кусочек.

Общая консистенция печенья отталкивает . Но вкус еще хуже.

Оставшуюся часть я заталкиваю в рот.

Для человека, который так много печет, Кассандра не становится лучше.

Я подхожу к холодильнику и достаю пачку масла.

Его слишком трудно намазывать, поэтому я отрезаю маленькие квадратики и кладу их поверх второго печенья, а затем откусываю большой кусок.

Чуть лучше.

Еще один укус, и часть сока от печенья капает мне на рубашку.

«Блядь», — ворчу я с набитым ртом этой овощной дряни.

Отправив в рот остатки печенья с маслом, я отрываю бумажное полотенце от рулона, лежащего рядом с раковиной, и вытираю рубашку.

Я смотрю на оставшиеся четыре печенья в контейнере.

Я не хочу их есть.

Они едва ли съедобны.

Но мне любопытно посмотреть, как Кассандра их фотографировала для своего кулинарного блога.

Мне не потребовалось много времени, чтобы найти блог, хотя я был немного удивлен, что она начала его вести только после переезда в соседнюю квартиру. Независимо от того, насколько ужасно творение, она всегда делает его привлекательным на фото, но поскольку она подарила мне контейнер со всеми кулинарными шедеврами, о которых когда-либо писала в блоге, я знаю, что фотографии лгут.

Я не хочу есть остальное.

Но я должен.

Подойдя к шкафу с другой стороны холодильника, я открываю дверцу и достаю полупустую банку арахисового масла.

Я зачерпываю ложкой немного смеси и стараюсь распределить ее по третьей хоккейной шайбе.

Это не делает его лучше.

Я хватаю стакан воды со стойки и выпиваю его залпом, пытаясь размягчить застрявший в зубах комок арахиса и цуккини.

Наконец, прочищая рот, я возвращаюсь к холодильнику и на этот раз достаю бутылку пива.

Я открываю ее и попеременно то отпиваю из бутылки, то съедаю кусок печенья, пока не закончатся последние три кусочка.

Мой желудок протестует от последнего кусочка, но я не могу его выбросить. Неважно, насколько плохи ее творения, моя глубоко укоренившаяся потребность съесть каждую частичку Кассандры не позволяет мне выбросить их. И мои вкусовые рецепторы не позволят мне пройти через эту пытку дважды. Так что это стало нашим ритуалом. Кассандра оставляет мне что-то, что попадает где-то на шкале съедобности, и я съедаю это запоем, стоя в одиночестве на своей кухне, глядя в окно над раковиной и представляя, что я ем их у нее дома, а она рядом со мной.

Когда все ужасное печенье закончилось, я опрокидываю стеклянную емкость над раковиной, позволяя маленькой лужице зеленой жидкости вытечь. Затем я мою и высушиваю ее.

Закрыв крышку, я оставляю пустой контейнер на столешнице и беру стикер.

Я прохожу через гостиную, выключая по пути свет, и захожу в свою спальню.

Прикроватная лампа включена и освещает мои действия, пока я выдвигаю верхний ящик тумбочки.

Наклонившись, я аккуратно приклеиваю новый стикер поверх предыдущего, добавляя его к своей небольшой стопке желтых бумажных квадратиков.

По одному за каждую доставку от девушки по соседству.