ГЛАВА 60

Неро

Вкус ее слез заставляет мой член пульсировать внутри нее.

— Я же сказал тебе, ты моя, чтобы защищать тебя.— Я слизываю еще одну слезу, смакуя ее. — Любой, кто причинит тебе боль, перестанет существовать.

Ее тело дрожит, и я крепче прижимаю ее к себе.

Мой член не должен быть таким твердым из-за этого. Но небольшие спазмы по всей длине слишком сильны, чтобы игнорировать их, и я вытаскиваю его, совсем чуть-чуть, а затем качаю бедрами внутрь.

Вышел, потом вошел.

Снова и снова, неглубокими толчками, пока Пейтон плачет в моих объятиях.

Происходит икота, прежде чем последнее, что я ожидал услышать, доносится до моих ушей.

— Спасибо.— Пейтон вдыхает еще один вдох и произносит сильнее. — Спасибо.

Мой член набухает, и я рывком отвожу бедра назад, вытаскивая его полностью.

Я хватаю ее за плечи, поворачиваю ее лицом к себе и беру ее лицо в свои руки.

— Скажи это еще раз.

Ее взгляд становится широким и ярким, когда она смотрит мне в глаза.

— Спасибо, что убил его.

Держа ее крепко, я смыкаю наши рты. Вкус ее правды наполняет меня.

Она не борется со мной и не сопротивляется. Она открывается мне.

Ее язык переплетается с моим, ее пальцы судорожно тянутся к моей одежде.

Но на это нет времени. В следующий раз она может раздеть меня догола.

Оттолкнув ее руки, я переворачиваю ее на спину и следую за ней вниз. Наши рты слились воедино.

Пейтон поднимает ноги, обхватывая ими мою талию.

— Войди в меня.— Пейтон прижимается к моим губам. — Ты нужен мне внутри меня.— Она вцепилась в мои плечи, прижимая меня к себе.

В моей груди разливается такое тепло, какого я никогда не знал.

— Сейчас, Неро. Пожалуйста! — Она притягивает меня ближе. — Ты нужен мне сейчас.

По ее щекам все еще текут слезы, ее кожа покраснела до насыщенного розового цвета, и она никогда не выглядела такой чертовски сильной.

Я приподнимаю бедра настолько, чтобы получить необходимое пространство, затем, когда мой кончик встречает ее влажный, жадный жар, я врезаюсь в нее.

Наши тела соединяются со стоном. И медленная часть закончилась.

Мои бедра качаются. Мой член толкается внутрь и наружу. Мои брюки сползают по бедрам с каждым толчком, пока мои яйца не шлепаются о ее задницу.

— Ты моя.— Я обхватываю ее руками за плечи, прижимая ее к своему телу, и она обнимает меня в ответ.

— Я твоя, — выдыхает она.

— Скажи мне, что ты понимаешь.

Она кивает головой в мою сторону.

— Больше никаких других женщин.

— Других женщин нет.

Ее рука тянется вверх, скользит по моим волосам, прежде чем она крепко берет их. Как я только что сделал с ней.

Я следую ее порыву и поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее.

Ее сиськи трутся о мою грудь, подпрыгивая при каждом толчке моего члена, но она выглядит настолько серьезной, насколько я когда-либо видел ее, когда она говорит.

— Больше никаких женщин. Не прикасайся к ним и не позволяй им прикасаться к тебе. Вообще.

Я ухмыляюсь.

— Вот моя девочка.

Она дергает меня за волосы.

— Скажи это.

Мои яйца сжимаются. Блядь, она горячая, когда возбуждена.

— Никто не прикасается ко мне, кроме тебя. И ты единственная женщина, к которой я когда-либо прикоснусь снова.— Ее киска сжимает меня с каждым обещанием, и я не могу удержаться, чтобы не лизнуть ее губы. — Теперь ты.

— Ты единственный мужчина, к которому я когда-либо прикасалась.— Она смотрит мне в глаза, когда говорит это, и мой член начинает пульсировать. — Единственный мужчина, который когда-либо узнает, на что похожа моя киска.— Я толкаюсь бедрами в нее. — Единственный мужчина, который когда-либо наполнит меня своим семенем.

Мой член извергается. Извергаю свой заряд глубоко внутри нее.

Вдавливаясь в нее всем своим весом, основание моего члена упирается в клитор Пейтон, и это все, что нужно, чтобы она взорвалась вокруг меня.