Глава 14

Глава 14

Когда Кали наконец появилась в школе в начале недели, ее лицо было изуродовано до неузнаваемости, а ее глаза пылали заметной ненавистью, от которая моя кожа чесалась. В какой-то момент мы столкнемся лбами, и это не закончится хорошо.

По крайней мере сейчас ей на самом деле есть, за что меня ненавидеть. Я только врезала ей по лицу. Но кроме этого, что я вообще ей когда-то сделала? У нас не было никаких отношений, из-за которых я могла спросить ее «за что». За что ты поступала со мной так? Почему украла мое эссе? Зачем позвала Хавок?

Мимо меня не проходило то, что Кали положила глаз на Аарона. Я всегда это знала, но это никогда меня не беспокоило, потому что я знала, что он целиком и полностью был моим. Думаю, все еще. То есть, он годами не трахался с другими девушками из-за меня. Мне нет дела до слов, — в конце концов люди врут — но действия — совсем другая история.

А Аарон… что ж, он сказал мне все, что хотел о своем целибате.

К пятнице я была уверена в двух вещах: Аарон все еще мой… а Кали все еще хочет его.

Я стою перед дверям в столовую, в ожидании мальчиков, мои костяшки пульсируют от свежих чернил. Я хорошо следила за своей новой татуировкой, промывая ее мылом «Dial»^[] и протирала ее кремом «Aquaphor», но черт, костяшки — сложное место для иголки.

— Как заживает? — спросил Аарон, останавливаясь рядом со мной. Я посмотрела в его сторону, и у меня перехватило дыхание. Как он может делать это со мной, заставляет мое дыхание замирать и оставляет меня переполненной желанием? Мы всегда были неразлучными влюбленными, слишком милыми, чтобы обрести счастливое «всегда и навечно», предназначенные для горького финала, от которого щиплет язык. И вот мы здесь, только что оттраханные, смотрящие друг на друга так, словно предпочли бы быть где-нибудь голыми наедине.

— Синяк, который ты оставил на моем бедре? — спросила я, кладя руку на свою тазовую кость, и ухмыляюсь. — Или татуировка?

— Что ж, раз ты об этом заговорила, — начал Аарон, его глаза искрились удивлением. За исключением среды я его немного избегала, и он знал это. В отличии от Вика, он давал мне пространство вздохнуть. Я не уверена, люблю ли это или ненавижу. Чаще всего, я просто хочу, чтобы он коснулся меня. — Не стесняйся обсудить ни то, ни другое, — он отхлебывает свою вишневую колу, а затем наклоняется своими губами к моим. — Но мне интереснее услышать о твоих боевых шрамах после секса, — он замолчал и облизал свои губы, пахнувшие розами и сандалом, его дыхание было сладким с привкусом вишневой колы.

— В таком случае, моя задница все еще болит, и у меня синяк в форме пальцев на бедрах, — прошептала я в ответ, гадая, стоит ли мне прикоснуться к нему, обвести своими руками его шею, поцеловать его.

Пока Аарон наклонялся ко мне, я заметила Кали на другом конце коридора, уставившуюся на нас двоих своим разбитым и опухшим лицом. Рядом с ней стояли ее дерьмовые друзья, Билли и Айви, но она не пошла в нашу сторону. Очевидно, что не было никаких признаков Дэнни, и напряжение в школе Прескотт возросло до опасного уровня, но, несмотря на то что они наседали на Хавок, мы не наступали на команду Картера.

Пока что.

То, как Кали смотрела на меня… я почувствовала что-то больше ее обычной ненависти: тоску, стремление, безмолвную мольбу. В конце концов она знает Аарона столько же, сколько и я. Я помню ее в средней школе, когда она накручивала свои волосы на пальцы и наблюдала за ним из-за лужайки перед школой.

— Он из тех парней, за которого я хочу выйти замуж, — сказала она мне голосом тринадцатилетки, словно знала все секреты мира.

Вик появился прежде, чем я решила, что сделать, и Аарон немного отступил. Но не из страха, а из уважения. Он ненавидит Виктора, но чертовски сильно уважает его. Помимо этого, он отчаянно хочет его одобрения.

— Нам надо разобраться с Кали, — сказала я, когда она резко развернулась в направлении главного входа в школу, а ее девочки следовали по пятам. Стейс Лэнгфорд осторожно наблюдала за ними из-за своего шкафчика, ее глаза были прищурены. В целом, это ее работа разбираться с девичьей драмой в школе Прескотт. Кали и Билли разрушают ее тщательно созданную империю, которая сияла даже с нависшей над ней тенью Хавок.

— Разберемся, — сказал Вик, резко кивая, его глаза следили за директором Ванном. Он держался от нас подальше. Вообще, он даже не смотрел в нашу строну с момента как вернулся. Мне интересно, сколько, по его мнению, продлится этот осторожный танец? Все знают, что как только заканчивается реквием, скорбящие покидают кладбище. — Вообще-то мы с Каллумом запланировали для их команды особый подарок. Мы сбросим его сегодня ночью, — он зажег сигарету, передавая ее мне после того, как затянулся. Наши глаза встретились, и что-то темное прошлось по мне. Я бы назвала это подающей звездой, но это было куда безнравственнее. И все же, оно прошлось по бесконечной темноте моей души прежде, чем исчезло в бесконечных глубинах вселенной.

Дальше к нам присоединился Хаэль, но он не улыбался.

— Сегодня я еду с Бриттани разговаривать с ее отцом, — сказал он, запуская пальцы в волосы. — О, и она хочет, чтобы мы позаботились о футболисте из школы Фуллера, с которым она трахалась, пока мы были в домике у озера.

Обе брови Вика взлетели наверх, когда он посмотрел на своего друга, пока я курила свою сигарету. Аарон наконец-то оторвал свой взгляд от меня, чтобы посмотреть на Хаэля.

— Тот, с кем она тебе изменила до начала школы? — уточнил Вик, и то, что такой красивый и статный человек, как он, говорит что-то настолько бессмысленное, искажает мое ощущение реальности. Он слишком мускулистый, слишком большой, слишком брутальный для ученика старшей школы. По крайней мере ему скоро исполниться восемнадцать.

— Нет, — огрызнулся Хаэль, зажигая свою сигарету. Мальчики отключили пожарную сигнализацию в коридоре в первый школьный день. Я знаю, потому что после того, как я позвала Хавок, то позже увидела, как они возятся с ней, и, как и все в школе Прескотт, я сделал вид, что не заметила.

— То был квотербек, которого Кэл ударил по лицу горячим кофе. Британи говорит, он, ээ… — и тут Хаэль замолчал, чтобы горько посмеяться и покачать головой, — даже не кончил, пока был внутри нее. И она использовала защиту. Другой единственный возможный отец ребенка защитник, какой-то кретин по имени Ричард Пратт.

— Ты узнал все это прошлой ночью? — спросил Вик, и Хаэль отвернулся. Очевидно, он держал при себе всю эту информацию последние десять дней. На его лице застыла уязвленная гордость, из-за которой мне стало любопытно, действительно ли он когда-то заботился о Бриттани. Если она на самом деле вынашивает его ребенка, продолжат ли они? Учитывая комплекс белого рыцаря, я могла такое представить.

Эта мысль раздражала меня, но я сдерживалась.

— Давайте отправим несколько парней разобраться с Ричем, — предложил Аарон, и Вик кивнул. Лидеры Хавок не будут задействованы в том, чтобы выбить дерьмо из парня, с которым спала Бриттани. Это для пеонов, как сказал бы Кэл. — Она сказала, почему думает, что он может быть отцом?

Хаэль нахмурился, когда Кэл пристроился рядом с нами, Оскар был поблизости позади него. Он смотрел прямо на меня, но не удостоило его ответом. Я хотела, чтобы он гадал, проболталась ли я Вику о его предложении. Уверена, это бы доказало его правоту, словно я на самом деле нечестный стукач, которым он хочет меня видеть.

— Бриттани выскользнула из хижины и трахнула этого парня по имени Рич в клубном домике у озера, — сказал Хаэль, его ноздри раздувались. — Она сказала, он тоже использовал презерватив, и это было всего лишь раз. Ребята, моя шея на разделочной доске, — Хаэль посмотрел в мою сторону, почти извиняющийся. — Я надеялся, что с тобой как часть Хавока, все будет по-другому. Прости, Берни.

Я открыла свой рот в ответе, когда услышала смех Митча с другого конца коридора.

Он стоял там со своими братом Логаном и братьями Дэнни, Тимми и Кайлером. Они все осторожно наблюдали за нами, но только Митч ухмылялся. Взгляд Тимми и Кайлера был убийственным. Видимо, они думают, что поджог машины Аарона сошел им с рук. Полагаю, они не знают Хавок так хорошо, как я. Слышали когда-нибудь басню о черепахе и зайце? Хавок — это черепаха. Супер-испорченная черепаха с панцирем боли и ярости.

— Почему она хочет, чтобы мы избили его? — спросил Аарон, и я снова посмотрела на Хаэля.

— Он не будет говорить с ней. Заблокировал ее в социальных сетях. Начал распространять слухи, что Бриттани переспала со всей футбольной командой. То есть, она пытается, но пока удалось только с двумя, — Хаэль снова нахмурился и запустил пальцы в рыжие волосы. Его лицо покрыто легкой щетиной, но мне это нравится. У меня руки чешутся прикоснуться к нему, просто посмотреть, как он чувствуется под моими пальцами.

— Какой мудак, — сказала я, и все пять парней посмотрели на меня. — Что? Бриттани, изменяющая тебе, — это пиздец, и честно, я молюсь темным богам, чтобы она не носила твоего ребенка. Но еще этот другой парень, Рич, он должен принять, что он может нести ответственность за это. Он заслуживает, чтобы ему надрали задницу.

— Наша маленькая феминистка в здании, — сказал Вик, ухмыляясь. Я одарила его взглядом и скрестила руки на груди со скрежетом кожаной крутки.

— Ты не феминист? Потому что если нет, у нас проблемы.

Виктор присвистнул в ответ на мой вопрос, а затем прекратил, когда увидел проходящего мимо детектива Константина, наблюдающего за нами. Он был в школе каждый чертов день на этой неделе. Я знаю, что парни сказали, что убивали раньше, но, если быть честной, мной начинает овладевать беспокойство из-за всей ситуации. Ощущение будто гильотина медленно скользит по нашим шеям. Учитывая мой список, команду Картера и копов? Как Хавок переживет это? Я начала задумываться, не вбила ли я последний гвоздь в их гроб.