Хаэль поднял лицо, медово-карие глаза потемнели, плечи опущены, он выдавил улыбку, но это только заставило меня сильнее нахмуриться. Я не хочу видеть, как он улыбается, проходя через это дерьмо. Я хочу видеть что-то чертовски настоящее.

Я зашла в комнату и закрыла за собой дверь, прислоняясь задницей к ней и гадая, чего именно Митч и его команда планировали добиться, придя сюда. Думали, если они растрясут наши задницы, как дерево, то, возможно, задница Дэн упадет, как прогнившее яблоко.

— Я в порядке, — наконец-то сказал Хаэль, и я рассмеялась, звук был горче дешевого джина. Хаэль поднял бровь, когда я оттолкнулась от двери, подмечая дополнительные замки с внутренней части. Мои глаза переместились с затвора на лицо Хаэля.

— Нет, ты не в порядке. Зачем ты врешь мне? Я думала в Хавок нет секретов? — последняя часть вышла слегка солоноватой, но я ничего не могла с этим поделать.

Я не отошла от видео, от лжи, даже если это было бездействие. Хаэль также виноват, как Каллум, как Оскар, как Аарон… может, не настолько виноват, как Виктор. Как лидер, на нем больше вины. Это палка о двух концах, так ведь? Быть главным.

— Я сожалею из-за видео, Бернадетт, — сказал Хаэль, отводя от меня взгляд в сторону заполненной комиксами книжной полки. Должно быть, здесь тысячи сборников, сложенных на дешевом, маленьком стеллаже из «Уолмарта». Я двинулась, чтобы встать рядом с ними, доставая один и изучая обложку. Это история о супергерое, но я ее не узнаю. Пролистав ее, я увидел, что в ней есть четкое начало, середина и конец. Хороший парень встречает плохого, происходит дерьмо, хороший парен побеждает. Меняя его на другой сборник, я обнаружила других героев, но такую же историю. Снова и снова. — Когда мы впервые обнаружили его, то думали использовать, но потом обдумали все. Долгое, долгое время. Мы знаем, как на самом деле устроен мир.

Хаэль встал с кровати, направляясь ко мне, чтобы нависнуть сзади. Я могла чувствовать его запах, эта едкая смесь сладкого кокосового масла и грязной смазки от проведенного под капотом времени. Я вдохнула, вбирая все в себя, но тихо. Хаэлю не нужно знать, что я наслаждаюсь его персональным запахом так чертовски силдьно.

— Это все не как в комиксах, понимаешь? — сказал он, его дыхание касалось моих волос Хаэль обошел меня, чтобы взять один из сборников с полки. Он листал его, пока я стояла на месте, остро осознавая его близость к моей спине, прекрасно понимая расстояние между нашими телами. — Жизнь несправедлива. В ней нет сюжетных линий с удовлетворительными концовками. Черт, в ней даже нет смысла, так ведь?

— Ты когда-нибудь замечал, что хорошие парни в этих книгах слишком зациклены на своей морали, чтобы принимать тяжелые решения? — спросила я, уставившись на концовку истории в моей руке. Герой запер плохого парня, но на самой последней странице он сбежал, оставляя финал открытым для продолжения. Суть в том, сколько людей должны умереть, прежде чем злодея снова поймают? Сколько люди должны выстрадать? Было бы лучше, если бы он был мертв.

Но ведь люди, убивающие других — убийцы, ведь так? Злодеи. Только злодей в силах остановить другого злодея. В этом мире нет места героям, они только мешают.

— В моей жизни случилось много дерьма, — сказал Хаэль, отходя от меня и останавливаясь, чтобы посмотреть на плакат девушки в бикини, которая опирается на капот Феррари. Он усмехнулся этому и покачал головой, отворачиваясь от стены, чтобы посмотреть на меня — Знаешь, я всегда хотел быть хорошим парнем. Но, э… — Хаэль остановился, чтобы посмеяться, звук был темный, как черный лак на моих ногтях. — Если ты хочешь справедливости, то должен мстить, — он пожал своими большими плечами, смотря прямо в мое лицо. — Ты же понимаешь это, так? Поэтому ты здесь.

— Я не боюсь запачкаться, чтобы сделать все правильно, — признала я, вспышки этого ужасного видео снова проигрывались в моей голове. Я никогда не смогу его развидеть. Я никогда не смогу стряхнуть эти отвратительные образы. Желчь подкатила к моему горлу, но я сглотнула ее обратно. Тинг получит по заслугам. Независимо от других недостатков Хавока, в которых я не сомневаюсь. — Но я должна спросить… — Хаэль потянулся и заправил прядь блондинистых волос мне за ухо, его пальцы задерживались на розовых кончиках. — Это правда, что Вик был единственным, кто хотел, чтобы я была в Хавок?

Хаэль поколебался, словно он раздумывал, стоит ли отвечать, как открылась дверь. Конечно же, это Вик, и он даже не удосужился постучаться. Он осмотрел комнату, словно она была ему знакома, но он не был тут долгое время. Воспоминания промелькнули на его лице, проблеск ностальгии, который заставил меня ненавидеть его немного меньше, чем люблю.

Ах.

Блять.

Конечно, я люблю Виктора Чаннинга. Всегда любила. С первой встречи на площадке он взял мое сердце в свои руки, когда столкнул того мальчишку с горки для меня. Виктор Чаннинг ударил меня по лицу между первым и вторым уроком за то, что я сказал, что Бернадетт Блэкберд горячая штучка. Я не могу забыть, что даже когда они выбивали из меня дерьмо на втором курсе, они все равно были на моей стороне.

Это значит, что какую бы цену не заплатала Кали, она должна была быть хорошей.

— Мы должны идти, — сказал Вик, его голос был ледяным и стальным. Он взглянул на Хаэля. — Он только что въехал на подъездную дорогу.

— Он? — я спросила, когда Хаэль стиснул зубы, тяжело дыша и кивая.

— Мой отец, — сказал он, одаривая меня взглядом, говорящим все без слов. — Мы не ладим.

— Это правда, что он порезал тебя охотничьим ножом? — спросила я, указывая на шрам на руке Хаэля, тот, что идет от кончика пальца до плеча.

Это был слух в школе Прескотт, что его отец сделал это с ним. Но слухи в школе Прескотт — игра в испорченный телефон. Он растут и крепчают с каждым фантастическим пересказом.

Хаэль облизал свои губы и кратко кивнул.

— Да, что-то такое… — начал он, когда незнакомый мужской голос прозвучал внизу в коридоре. Ему ответил Оскар в тихой и спокойной манере, и дрожь побежала по моему позвоночнику. — Расскажу тебе подробнее попозже, Блэкберд, обещаю, — он сжал мои плечи, когда прошел мимо меня, а Вик и я обменялись взглядами.

— Тебе не понравится отец Хаэля, — сказал он мне, и я подняла бровь, настолько уставшая от его дерьма, что могла кричать. Мы должны выплеснуть все в ближайшее время, Вик и я.

— Почему это? — пошутила я в ответ, выставляя бедро и кладя на него руку.

— Потому что он убил беременную проститутку. — ответил Вик с сардонической улыбкой.

Он прошел мимо меня и спустился в коридор, оставляя меня таращиться с открытым ртом позади него. В моей голове крутилось миллион вопросов, но я не пропущу это взаимодействие. Я спустилась вниз так быстро, как смогла, ожидая увидеть мужчину, похожего на моего отчима, волка в овечьей шкуре. Тинг никогда не пытался скрывать, каким монстром является. Он чувствовал себя защищенным из-за его бейджа, степени брата в области права и молотка его отца.

Вместо этого я обнаружила худого мужчину в бейсбольной кепке, улыбающегося, когда он снимал шляпу с головы и держал ее у своей груди.

— Давно не виделись, сын, — сказал он, когда Хаэль смотрел на него через маленькую гостиную.

Из кухни доносился сладкий запах сливочного масла и сахара. Он отличается от напряжения в комнате, напоминая мне, что все не такое, каким кажется. Воздух сладко пахнет, звуки того, как грохочет мать Хаэля, успокаивают, но взгляд в глазах Хаэля обещает в этой маленькой счастливой истории гораздо больше, чем он говорит.

— Полагаю, это то, что случается, когда ты отправляешься в тюрьму, — возразил Хаэль, пожимая плечами, словно это был какой-то пустяк. Он нацепил одну из этих самодовольных улыбок на свое лицо, вернув себе немного развязности.

— Я вышел чертов месяц назад, и все же, ты не потрудился проведать меня, — мужчина (его звали Мартин, так ведь?) улыбнулся, когда он перевел взгляд с сына на Вика, потом на Оскара и меня. — Не хочешь представить свою новую подругу? — Мартин продолжал улыбаться мне, словно мы старые приятели. — Я помню других, Виктора и Оскара, так?

— Полагаю, мет не испортил твой мозг, как сделал с решением суда, да? — спросил Хаэль, смеясь. Он указал на меня. — Это Бернадетт. Мы встретились давно, сразу после того, когда тебя посадили в первый раз, а мама и я стали бездомными. Провели ночь в одной палатке для бездомных.

Что-то странное и темное вспыхнуло на лице Мартина, и я могла видеть, что улыбка на его лице, — еще не все. Под всем приятным похоронены монстры.

— Пойдемте, — сказал Хаэль, но затем его мать вышла из кухни в своем фартуке и с деревянной ложкой, покрытой тестом печения, в руках.

— Ne me laisse pas fiston^[19], — умоляла она, ее волос немного ломался, словно она не могла вынести уход сына.

У меня не было ни малейшего представления, что она сказала, но было очевидно, что она хочет, чтобы Хаэль остался здесь. Он тяжело вдохнул и кивнул, бормоча что-то ей на французском, что заставило ее улыбаться.

— Я отвезу Оскара назад и приеду домой, — пообещал он, одаривая Мартина взглядом. — Все равно не хотел оставлять тебя с ним надолго дома. — Хаэль распахнул входную дверь так, что она ударилась о стену на его пути.

— Приятно познакомится, Бернадетт, — сказал Мартин, кивая, когда мы проходили мимо. Снаружи он выглядит довольно приятным, но все мы знаем, что скрытое внутри может быть совершенно другой историей.