В его глазах столько собственничества, а в кулаках — ненависти. Возможно, я разбудила его темную душу, но он разбудил и мою.

Пойду ли я с ним в «Инферно»? После того дня, что у меня был? Я нахожусь под замком и вылезла из окна. Мой телефон стоит на беззвучном режиме, и я отказываюсь на него смотреть. Ария осталась в моей комнате после того, как я ушла, но они должны знать, что я ушла. Верно?

Так почему же они не позвонили? Почему никто не связался со мной?

Я знаю, что меня ждет ад. Вопрос в том, ехать ли мне домой сейчас и разбираться с последствиями, или насладиться еще одной ночью свободы, прежде чем встретить свою судьбу? Потому что я знаю, без сомнения, то, во что я войду сегодня вечером, изменит мою жизнь.

Возможно, я больше никогда не увижу свет дня, или они не увидят.

Это будет один из нас, и я пока не готова рисковать этим.

— Да, я пойду с тобой.



Зайти в «Инферно» — все равно что вернуться домой. Энергия, безумие — все это успокаивает меня. Я понимаю, что не только мой разум наполнен хаосом. Мир вокруг меня тоже хаотичен, и это помогает мне не чувствовать себя такой одинокой.

Кайлиан оставил меня ненадолго, отправившись в раздевалку, чтобы подготовиться. Сегодня я решила постоять у ринга, понаблюдать за происходящим, почувствовать себя сторонним наблюдателем, впитывающим окружающее безумие. Крики громкие, вибрация и топот ног еще громче.

Время от времени мне в спину врезается локоть, прижимая меня к неровному краю ринга. Сегодня я действую инкогнито, и люди меня не узнают, и я благодарна им за это. Я все еще чувствую себя как в тумане. Голова все еще болит, а сердце продолжает плакать. Оно пустое, но такое полное. Полно боли, сожаления и скорби о том, что я потеряла за эти годы.

Я так много упустила. Моя жизнь совсем не такая, какой должна быть у ребенка. Я прожила, потеряла и прошла через тысячу жизней. Тысячу жизней, которые никогда не должны были стать моими.

Свет померк и вывел меня из мрачных размышлений. Мой взгляд устремляется в конец комнаты, где в тени притаилось тело.

Кайлиан.

Я бы узнала его тело где угодно. Такое сильное и властное. Он уничтожит любого, кто встанет на его пути.

Темные локоны его волос спадают на лоб легкой волной. Его челюсть острая, как стекло, напряженная и жесткая. Его глаза опущены, но я знаю, что это горящие глаза, которые могут испепелить меня.

Он такой напряженный. Как никто из тех, кого я встречала раньше. Он может поставить меня на колени, а я не из тех, кто прогибается. Он не относится ко мне как к девушке, не относится как к уроду.

Он относится ко мне как к равной.

Равной ему.

В одних шортах до середины бедра я наблюдаю, как напрягаются его мышцы, когда он идет к рингу. Волосы на его ногах темные и такие чертовски мужественные. Его кулаки сжаты и обнажены, он не хочет обматывать их лентой, чтобы защитить себя. Думаю, он скорее почувствует каждый дюйм боли, чем воспользуется щитом. Надеюсь, однажды он научит меня быть такой же. Способной драться без страха, без защиты, без унции колебаний.

Он выходит на ринг, и его не пугают крики гиен, которые кричат женщины, желающие переспать с ним. Или рокочущие голоса мужчин, желающих стать им. Он в своем собственном мире, его окружает вихрь силы.

Пара трусиков взлетает в воздух, и в моей груди нарастает звериный рык, когда я смотрю, как они приземляются на коврик ринга. Я почти чувствую, как трещат мои зубы, когда я сжимаю челюсти в гневе.

Крики толпы снова нарастают, когда в зал входит еще одна фигура. Я не видела его раньше, но он выглядит смертельно опасным. Сильный и крупный, такой же высокий, как Кайлиан, и почти так же сложен. Взгляд его глаз кричит об убийстве, и мое тело напрягается от дискомфорта.

Я знаю, что Кайлиан создан как орудие убийства, но мне не нравится видеть, как ему причиняют боль. Я...

Он стал мне небезразличен.

Это вызывает странное чувство в моей груди. Я никогда раньше не испытывала никаких чувств ни к одному парню. Я никогда не хотела защищать кого-то, кроме Арии. Но этот человек вызывает во мне желание встать перед ним и принять любую рану, нанесенную ему.

Мужчина проскальзывает под канатом ринга и встает перед Кайлианом, на его лице нет ни капли страха.

Они стоят в стороне, и глаза каждого из них горят призывом смерти, пока они смотрят друг на друга. Между ними разливается жар, словно их ненависть пылает, как угли.

Знают ли они друг друга? Действительно ли они ненавидят друг друга? Что за чувство зарождается между ними?

Кайлиан расслаблен, его лицо выглядит почти скучающим, но глаза напряжены. Они полны гнева.

Мужчина делает шаг вперед, его тело освещается и демонстрирует тысячи крошечных шрамов. Они похожи на углубления от ногтей.

Еще один шаг вперед, и его кулак размахивается. Тело Кайлиана изгибается, опускается вниз и уходит от удара. Другой кулак разворачивается и бьет Кайлиана прямо в челюсть.

Голова Кайлиана качается в сторону, и он выпрямляется, его кулак взлетает в тот же момент, когда он отталкивается ногой. Верхняя половина тела мужчины откидывается назад, а нижняя проваливается под ним, и он падает на спину с такой силой, что земля сотрясается. Однако он быстро встает и бросается на Кайлиана.

Кайлиан прижимается спиной к канату, кожа на его спине впивается в грубые волокна. Я наблюдаю за его спиной, скребущейся взад-вперед и становящейся все более грубой с каждым движением кожи.

Его руки протягиваются, хватаясь за голову мужчины с каждой стороны. Он удерживает ее, наклоняясь вперед и сталкивая свою голову с головой мужчины. Я слышу, как череп ударяется о череп, и это заставляет мою кожу подергиваться.

Мужчина откидывается назад, его глаза мутнеют, а у меня болит голова. Мне знакомо это чувство. Чувство боли, тумана и дезориентации. Мужчина откидывает голову в сторону, и я чувствую, как от него исходит сила Кайлиана. Он использует ее, каждый дюйм силы течет по его венам.

Я чувствую, как меняется воздух, и он словно заряжается, его кулак возвращается назад и бьет мужчину по голове с такой силой, что слышен треск костей. Его нога поднимается и врезается в колено. Снова и снова, пока колено не превращается в кашу и от него не остается ничего, кроме осколков кости. То, как его нога сгибается в обратном направлении, вызывает коллективный вздох толпы.

Я смотрю с благоговением, и Кайлиан превращается в монстра на моих глазах, принимая все, что он собой представляет, и источая это перед собой. Он уничтожает человека, и хотя я уже видела это раньше, в этот раз все выглядит иначе. Такое ощущение, что он борется... за меня.

Я вижу, как в моем кармане срабатывает телефон, и хочу проигнорировать его, но он не останавливается, и внутри меня срабатывает сигнал тревоги. Я отвожу глаза от Кайлиана, лезу рукой в карман и достаю телефон. На мгновение я вижу имя Арии на экране, затем он становится черным, но потом снова загорается.

Сигнал оповещения переходит в полноценный гудок, и я слышу в ушах жужжание, когда провожу пальцем по экрану, чтобы принять вызов.

— Алло? — кричу я, перекрывая возбужденные крики. Кровь летает в воздухе, и кажется, что она полна токсина, превращающего людей в дикарей.

Эти люди любят боль.

— Рэйвен, — шепчет Ария на другом конце провода.

Она фыркает, и я мгновенно напрягаюсь. Что-то не так.

— Что происходит?

— Где т-ты? — плачет она.

— Я... я в отъезде. Что случилось? Они тебя обидели?

— Моя мама знает, что тебя нет. Она была до жути спокойна. Но мне страшно, Рэйвен. Что-то не так. Я убиралась внизу, когда пошли новости. Ты ходила к отцу? — В ее голосе звучит недоверие.

Я моргаю в трубку. Подождите, что?

— Откуда ты это знаешь?

— Рэйвен...

Моя кровь стынет в жилах, а волосы на руках встают дыбом.

— Скажи мне, Ария. Как, черт возьми, новости узнали, что я ходила к нему?

Она ничего не говорит, но в трубке раздается небольшая заминка.

— Скажи мне! — кричу я.

— В новостях сказали что-то вроде «дочь Кэша Кроу навестила его за несколько часов до того, как он был убит в тюремной драке». Он умер, Рэйвен. Твой отец мертв.

Ясность в комнате исчезает. Я ничего не вижу, кроме мутных теней, пробегающих по моему зрению, а потом появляется мой отец, ясный как день, и смотрит на меня через плечо.

— Мама затолкала меня в мою комнату и забаррикадировала. Я не знаю, что они делают, но они так притихли, когда услышали это. Мне страшно, Рэйвен! Я не знаю, что они делают!

Мой папа, купивший мне мой первый набор цветных карандашей и блокнот.

Мой папа, играющий со мной на улице в нашем дворе.

Мой папа, поющий во всю мощь своих легких Джонни Кэша.

Мой папа, убивший свою первую жертву у костра.

Мой отец, научивший меня вырезать на чьей-то коже все, что я захочу.

Мой отец, пойманный федералами.

Мой отец, в оранжевом, смотрит на меня из-за стола с пустотой и признанием в голосе. Как будто все закончилось.

Он знал.

Он, черт возьми, знал, что умрет. Он совершил самоубийство? Он начал драку? Миллион и один вопрос проносятся у меня в голове, и я не могу ничего сделать, кроме как позволить им полностью захватить меня.

— Я возвращаюсь домой, — бормочу я в трубку, прерывая ее бред нажатием кнопки завершения разговора. Я засовываю телефон в карман, чувствуя себя так, будто мне вкололи все наркотики мира. Вся вселенная накренилась вокруг своей оси. Я прижимаю руку к веревке, вибрация кольца проходит по моим рукам и телу. Протискиваясь сквозь толпу людей, я спотыкаюсь и иду вперед — ничего не ясно, все в тумане. Я иду сзади, не заботясь ни о ком и ни о чем, пока в моих ушах шумит жизнь.

Он мертв. Мой отец мертв.

Из моих легких вырывается придушенный вздох, глаза горят и мутнеют, когда я вырываюсь из душного воздуха толпы и прорываюсь через край, мгновенно вдыхая промозглый, холодный воздух «Инферно».

Слезы стекают по моему лицу тяжелыми каплями, когда я направляюсь в уборную. Обе ладони хлопают по металлической двери с вмятинами и сколами. Она распахивается, с треском ударяясь о стену позади меня.