Одиннадцать

Рея

Что-то не так.

Это моя первая мысль, когда я открыла глаза, села и сжала меха в руках. Воздух... напряженный, затененный. Такое ощущение, что кто-то упирался в него, смотрел, исследовал. Острая боль в груди заставила меня опустить взгляд, и я ахнула, когда в мгновение ока появились отметины моего Наследника. Сильная и пульсирующая агрессивностью, которой я раньше не чувствовала. Руна зарычала внутри меня, беспокойно расхаживая, и ее шерсть встала дыбом. Я попыталась успокоить ее, мысленно поглаживая рукой по морде, но это бесполезно, она все еще взволнована.

Я откинула меха, встала с кровати и босиком подошла к окну. Дома ведьм светились в тусклом свете свечей внутри, ни единого признака присутствия человека на грязных тропинках или мостах вокруг, мутные воды безмолвны. Сейчас середина ночи, так что это нормально, но все равно, такое чувство, что кто-то есть в Покое Ведьм, опасный и зловещий.

Я схватила льняные брюки и просунула в них ноги, прежде чем проверила, застегнуты ли все пуговицы на мягкой рубашке, которая на мне надета. Открыв дверь спальни, я выглянула наружу, прислушиваясь, прежде чем бесшумно прошла по коридору. В доме тихо, только запах трав атаковал мои чувства. Я спустилась по лестнице, ступенька за ступенькой, мои босые ноги остывали на деревянном полу. Я остановилась внизу, наклонила голову и прислушалась.

Ничего, но что-то не так.

Я завернула за угол, направляясь на кухню, и чуть не закричала на весь дом, когда Беллдейм стояла в арке с обеспокоенным выражением лица.

— Что случилось? — задыхаясь, спросила я, потирая грудь, пока мое сердцебиение успокоилось из-за того, что она чуть не заставила меня упасть замертво от страха.

— Пора, детка, — сказала она мне, и беспокойство так легко читалось на ее лице.

Мое сердцебиение ускорилось.

— Время для чего?

— Чтобы исправить ошибку, ну, с самого начала.

Я замерла, вспоминая, как Сольвье и моя мама говорили мне, что пришло время исправить ошибку.

— Почему ты так говоришь?

— Это правда.

Она схватила кости, свисающие с ремешка у нее на шее, что-то тихо бормоча, а затем щелкнула ремешком, вытащила из него косточку и протянула ее мне.

Я осторожно взяла ее.

— Я, эм, зачем ты даешь мне эту... кость? — спросила я, ощущая ее гладкость.

— Реберная кость ворона. Она пригодится, когда я понадоблюсь, нанеси немного своей крови на кость, и я приду, в той или иной форме.

Это может быть только один раз.

— Я не понимаю, зачем отдавать это мне сейчас?

Я перевела на маленькую косточку на ладони, провела пальцем по цвету слоновой кости и почувствовала, что в ней спала магия.

— Он нашел тебя, дитя.

Я с трудом поднялась на ноги, паника захлестнула меня при этой мысли.

Он собирался забрать меня. Он собирался забрать меня и снова запереть в комнате, и тогда боль приходила бы снова и снова. Не останавливаясь, пока моя кровь не покрыла бы пол, стены, его лицо. Бесконечная река, никогда не останавливающаяся, всегда текущая, всегда...

Руки появились на моих щеках, и я быстро заморгала, когда Беллдейм наклонила мое лицо к себе.

— Дыши, дитя, дыши.

Я сделала вдох через нос и выдох через рот так медленно, как только могла, пытаясь отдышаться.

— Вот и все, продолжай.

Я подчинилась, мои глаза защипало, а легкие горели от нехватки воздуха. Она оставалась со мной, и я копировала ее дыхание, пока не смогла сделать вдох без усилий.

— Прости, — захрипела я сквозь сдавленное горло и отступила назад, ее руки убрались с моего лица.

— В этом нет необходимости, у всех нас есть страхи, которые подкрадываются к нам. Иногда наши собственные раны дразнят нас из ниоткуда, да так сильно, что это не дает нам времени овладеть собой, прежде чем мы оказываемся в ловушке вихря, вращающегося круг за кругом. Иногда ты можешь оправдать себя, иногда требуется помощь другого человека. Но нет необходимости извиняться.

Я прочистила горло, кивая.

— Как он нашел меня? Я думала, мы здесь в безопасности. Я пока не могу встретиться с ним лицом к лицу, я недостаточно сильна.

— Дариус — находчивый волк, — напевала она, сцепив руки перед собой.

— Дариус?

Я вздохнула с облегчением, хотя это не то, что я почувствовала, когда он здесь, но это лучше, чем альтернатива.

— А о ком ты думала, дитя мое? — спросила она с любопытством.

— Чарльз, или, может быть, моя семья. Не знаю, просто кто-то не такой... хороший.

Она пристально посмотрела на меня.

— А Дариус хорош?

Я вздрогнула, переминаясь с ноги на ногу.

— Он не хороший, он... причинил мне боль, — пробормотала я. — Я знала причины, по которым он это сделал, поэтому я… Я понимаю, почему он думает, что я предатель, что я вызвала рогуров. Он мудак, но...

Я замолкла, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить, но просто не могла.

Мои чувства к Дариусу сбивали с толку. Гнев, так много гребаного гнева и печали, предательство, разочарование, понимание, желание, нужда и эта глупая, маленькая надежда на безнадежное будущее. После того, что он сделал, пути назад нет. Нет.

Беллдейм одарила меня сбивающей с толку понимающей улыбкой.

— Все будет так, как должно быть. Разбуди остальных, он пыхтит у моего защитного барьера вокруг Покоя ведьм, и он разбудит других ведьм. Ему нужно уйти. Пойдем, дитя.

— А мы не можем просто переждать?

Я не хотела встречаться с ним так скоро, это было всего три ночи после того, как я видела его в последний раз.

— Он не может войти, не так ли?

— Он мог бы, если бы действительно захотел, и я бы предпочла не рисковать детьми в нашем доме.

Я судорожно сглотнула. Я знала, что она права, но у меня такое чувство, будто она бросала меня на растерзание волкам, в буквальном смысле, хотя это правильный поступок. Я бы никогда не стала рисковать детьми, которые здесь жили, и если Дариус смог бы проникнуть сюда, он сделал бы это, чтобы добраться до меня, я не сомневалась. Как он вообще узнал?

— Рано или поздно он добрался бы до тебя, — сказала мне Беллдэйм, сжимая мою руку. — Я не приношу тебя в жертву другим, и я говорю это с добротой. Так всегда должно было быть. Пришло время.

Я кивнула, хотя на самом деле ничего не понимала, но все равно побежала наверх и разбудила всех. Я обязательно положила кость, которую дала мне Беллдейм, на столик рядом со своей кроватью.

Я постучала во все двери, слыша, как они ворчали и стонали по поводу того, что их разбудили, но как только они увидели панику на моем лице, они встали, оделись и последовали за мной вниз.

— Что происходит? — спросил Тейлор, его взгляд жесткий и настороженный.

— Дариус здесь, — сказала я им, отказываясь показывать панику, которую чувствовала. — Он за барьером, который Беллдейм установила вокруг Покоя Ведьм.

— Что?! — Себ удивился. — Как он здесь оказался, откуда он узнал?

Все остальные начали говорить одновременно, и я подняла руку, чтобы остановить их.

— Я не знаю, но это так, и я не могу допустить, чтобы люди, живущие здесь, подвергались опасности.

Я посмотрела на их обеспокоенные лица и, наконец, на Джоша, который все еще игнорировал меня. Он игнорировал меня с тех пор, как мы вернулись после того, как не смогли заполучить Сару, а если мы все-таки разговаривали, его тон резок со мной, полон гнева. Я бы солгала, если бы мое и без того окровавленное и разбитое сердце не болело намного сильнее от того, как он теперь относился ко мне. Он относился ко мне как к человеку, которого ненавидит.

— Вы не обязаны идти со мной, — сказала я им всем.

— Ты же знаешь, что мы не отпустим тебя одну, — прорычал Хадсон, и Кольтен кивнул рядом с ним.

— Никогда, — согласился Себ, в то время как Джош хранил молчание.

Я кивнула, мое горло сжалось, а затем мы направились к мосту с Анной и Беллдейм.

Как только мои ноги коснулись дерева первого моста, который мы пересекли, чтобы попасть в Покой Ведьм, я не могла отделаться от ощущения, что, возможно, это последний раз, когда я шла по нему. Дурное предчувствие охватило меня, и я задрожала. Идя сквозь туман в направлении Дариуса, я потерла руки, глядя на Джоша, который стоял дальше всех от меня. Я бы хотела, чтобы он что-нибудь сказал.

Я посмотрела на Анну, чьи волосы, как и мои, собраны в гнездо на макушке, и у нее темные круги под глазами, когда она шла рядом со мной, Себ рядом с ней. Кольтен ворчал, пока Хадсон отчитывал его, а Тейлор справа от меня вглядывался в туман, как будто он мог видеть все, в то время как мы едва могли разглядеть свою руку перед собой. Беллдейм шла по другую сторону от меня, держа в руке трость, двигаясь с каждым моим шагом, когда ее кости позвякивали у нее на шее.

Туман рассеялся, и я потерла затылок, мои руки задрожали, когда я увидела фигуры вне досягаемости тумана. Они не двигались, просто наблюдали, как мы приближались, луна освещала наш путь, и как только мы оказались в поле зрения, мы остановились и ждали.

Мы смотрели друг на друга с небольшого расстояния, Дариус и его люди, против меня с Беллдейм и моими. На этот раз они одеты неброско, доспехов не видно. Только футболки и боевые штаны, и я удивилась, почему они решили не надевать доспехи. Первой заговорила Беллдейм.

— Привет, Альфа Дарий.

— Беллдейм, — сказал он, и в его тоне нет угрозы по отношению к ней. — Приведи Рею сюда, или мне придется применить силу.

Ладно, может быть, немного.

— Ты бы сделала это, дитя Казье?

— Я могу заверить тебя, я сделаю это, — зарычал Дариус, и темные завитки силы исходили из его ладоней, ожидая, готовые нанести удар.

Я смотрела, как чернота плыла вокруг. Она звала меня, это страстное желание почувствовать их снова, но я не хотела, чтобы меня звали. Я хотела, чтобы меня оставили в покое, чтобы я обескровила монстров досуха.

Я выступила перед всеми, не желая доставлять Беллдейм никаких неприятностей после всей той помощи, которую она мне оказала. Я не уверена, что он может это сделать, но Беллдейм сказала, что может, и я не хотела это проверять. В конце концов, он Наследник, который знал, на что он сейчас способен, я даже не знала, на что я в полной мере способна. Я во всем этом действовала вслепую, в то время как он, казалось, во всем разобрался.