Дал ей понять, что я был здесь, чтобы подхватить ее, если она упадёт, независимо от того, как это падение выглядело бы.

— Ты мой, — произнесла она со стоном, когда мои бедра подались вперед, и я на мгновение замер от ее слов. — Ей не позволено обладать тобой, а ты собирался позволить ей!

— Меня задевает, что ты относишься ко мне как собственница, маленький волчонок, но я не хочу, чтобы кто-нибудь прикасался ко мне подобным образом. Только ты.

Я опустил пальцы вниз, чувствуя, как она растягивалась вокруг моего члена.

— Ты такая чертовски влажная для меня, что капаешь с моего члена, — она захныкала. — Тебе это нравится, не так ли? Мысль о твоем запахе на мне, о том, что кто-то другой, находящийся достаточно близко к моему члену, знал бы, что это ему не принадлежит.

Она зарычала в знак согласия, и я засмеялся.

— Только ты, волчонок, — сказал я, двигая бедрами вперед, и мои пальцы вернулись к ее клитору.

Она сжалась вокруг меня.

— Я не собирался позволять ей прикасаться ко мне, независимо от последствий этого. Теперь кончай на мой член и пометь его. Позволь запаху погрузиться в меня и остаться там, именно там, где он должен быть.

Ее спина выгнулась, когда ее киска сжалась. Я почувствовал прилив влаги на своем члене, стекающей с нее каждый раз, когда я отводил бедра назад, когда она кончала.

— Блядь.

Мои бедра покачивались, а затем я схватил ее за талию, прижимая к себе, и дал ей то, чего она действительно хотела, хотя уверен, что она на самом деле не знала, почему она этого хотела. Но я знал, знал свои инстинкты и знал ее.

Мои глаза закрылись, а голова откинулась назад, часть напряжения покинуло мое тело, когда я помечал ее внутренности. Рея упала вперед, ее ноги дрожали, и я быстро вышел из нее и поднял ее на руки. Я вышел из комнаты, пошел по коридорам, пока мы не достигли нашей спальни. Уложив ее на кровать, я раздвинул ей ноги, еще ни в малейшей степени не закончив с ней. Как только мой член снова оказался внутри нее, ее глаза открылись, соединяясь с моими.

Моя рука снова потянулась к ее горлу, готовая удержать ее, если она попыталась бы добраться до моего горла, но теперь ее глаза ясны, а отметины исчезли.

Я лениво толкнулся в нее.

— Тебе больно?

Она качнула головой, но я откинулся на колени и оглядел ее. Я разорвал ее футболку посередине, она проворчала, но я проигнорировал ее. У нее порез на руке и рана возле ребер. Я зарычал, когда прикоснулся к ней рукой, не останавливаясь, продолжая двигать бедрами взад-вперед.

— Тебе больно.

Я чувствовал пульсацию ее магии под своей рукой, мои глаза поднялись к ней, когда я нахмурил брови. Она исцелялась.

Я все еще злился, что она подвергла себя опасности, но знать, что ее магия исцеляла ее быстрее, без присутствия волка, успокоила меня.

Она застонала, ее глаза закатились, и я снова склонился над ней, меняя угол наклона. Она втянула воздух, и я прикусил ее подбородок, когда ее руки опустились на мои плечи. Я даже не разделся.

— Я собираюсь трахать тебя всю ночь. Таким образом, ты будешь знать, что мне не нужно никуда идти. Что я не хочу идти куда-либо еще. Это всегда ты, Рея.

Она заскулила, когда я обхватил ее ноги вокруг своей талии, притягивая ее ближе за задницу, чтобы войти глубже.

— Хорошая девочка, — сказал я ей, когда она снова кончила.

Я наблюдал за тем, как она это делала, собственничество поднялось во мне, я не хотел, чтобы кто-нибудь видел ее такой, и они не увидят. Я убью их, черт возьми.

Точно так же, как она убила Мейз.

Когда она упала, я снова стал на колени и притянул ее к себе. Я приподнимал ее вверх-вниз, положив руки на ее задницу, сжимая и разминая плоть. Она зашипела, вероятно, из-за того, что я шлепнул ее по заднице, но она не сказала мне остановиться. Мой рот опустился на нее, желая попробовать ее на вкус, и она мгновенно открылась, впуская меня. Моя грудь одобрительно заурчала, когда наши языки сплелись, и она вторила мне, все это время, пока я опускал ее обратно на свой член. Она застонала мне в рот, и я поглотил звук, толкаясь в нее сильнее. Она отстранилась, задыхаясь, ее киска снова сжалась вокруг меня, и я застонал, от моей хватки оставались синяки. Она обвила руками мою шею, зарываясь в нее лицом и впиваясь в нее зубами.

Мое освобождение разлилось внутри нее, и я почувствовал, как она спрятала ухмылку, зная, что только что заставила меня кончить быстрее, чем я хотел.

Неужели моя маленькая волчица думала, что у нее есть преимущество?

Я бросил ее на пол и навис над ней, глядя на легкость в ее глазах и останавливаясь на мгновение, чтобы оценить это.

Когда она поерзала на моем члене, я ухмыльнулся.

— Сейчас начнутся игры, и когда я закончу, ты проснешься с моим членом, все еще находящимся внутри тебя.