- Ну как, ты жива еще, моя старушка? – шутя, я погладил его по спине, отчего мальчик вздрогнул.

    - Ну ты и садист, - ответил Ванька, переворачиваясь со стоном на спину и обнажая свои слегка возбужденные прелести.

    … Блин. Я совсем забыл о своем стояке. Парень, указывая глазами на мою палку, ехидно хмыкнул: «А это что за радость?».

     - Что *** что ль не видел? Уж какой день не ебусь, - отворачиваясь от парня, прошептал я, оправдываясь.

     - Ага. Какие проблемы, здесь столько красивых девок. Могу познакомить, у меня много девчонок приходят на корт, и телефоны есть, - предложил Ванька, потирая истерзанное тело.

     - Да, да. И телефоны красивых парнишек не забудь, - подумал я, отвернувшись и глядя в стенку.

    - Да чего ты, что случилось? Ты из-за члена что ль? Так он и у меня теперь стоит тоже, - парень неожиданно со смехом схватил меня сзади за плечи и потянул на себя.

     От его слов и прикосновения я потерял свою осторожность, стеснительность и, развернувшись, обхватил его за талию, уткнувшись в мальчишеский пах. Ванькин член действительно стоял, подрагивая, влажный, с обнаженной розовой головкой. Парень не отстранился от меня, только склонил свою голову, положив ее на мое плечо. Мы молчали, прижавшись друг другу как в забытье. Хотелось, чтобы это длилось бесконечно долго – вечно: никаких мыслей, одно ощущение нирваны...

      … Это бесконечное, вневременное ощущение погружения друг в друга было в моей жизни не один раз. И всегда я ждал ЭТО с особым чувством. ОНО приносило мне покой, умиротворение, погружение в иной, неземной мир созерцания и сенсорики. Экзистенция... Мир создан только для меня, дарить радость и удовлетворение только мне. Я существую с ТОБОЙ в одном целом, неразрывно – ТЫ во мне…

        - Пойдем, мы умрем от жары, - голос Ваньки из далеко вернул меня к действительности.

        Выйдя в предбанник, я мельком глянул на часы и охренел: мы были в парной почти два часа. Мы сидели на корточках под холодными струями душа, молча обнявшись и дрожа. Я касался губами его нежной кожи лица, вдыхая запах его мокрых волос и боясь прикоснуться к его губам. Он не отстранялся, а молча ждал, закрыв глаза и отдавшись напору моих чувств. Мои руки скользили по его спине, опускаясь ниже к безволосой упругой попке, и даже еще ниже и интимнее между булочек и основанием члена. Он сдерживал свои чувства и желания, сдавливая свои стоны. Он сдерживал и меня в своих ласках с ним. Возможно, он хотел большего, но я этого не видел, хотя и чувствовал интуитивно. Я встал, вышел из душа и стал вытираться полотенцем, глядя на сгорбленную Ванькину фигурку. Впервые мальчик взглянул на меня, как я хотел, что б на меня смотрел красивый парень: с оценивающей наглостью, с любопытством и желанием. Он подошел, и сам впервые прикоснулся к моей груди, с дрожью прижавшись к ней своим телом. Я совсем потерял голову… Я вошел в него и жестко овладел им. Я был у него первым в анале. Я не слышал его просьбы, его боли. Очнулся, увидев его прижатое тело к лавке. Взглянув на свой член, только тогда я почувствовал его боль. Встав на колени и обняв его голову, я прошептал: «Прости, я сошел с ума». Я поднял мокрое от слез Ванькино лицо, поцеловал в искусанные в кровь губы мальчика. Парень молча поднялся. С его полувозбужденного члена на кафель пола капали белые струйки спермы.

        - Бедняга, он еще смог кончить при такой боли, - жалость захлестнула меня с новой силой. «Какой же я гад!» - вертелось у меня в голове.

        Парень, помывшись и одевшись, быстро ушел, не попрощавшись.

       ******

       Проснулся я на следующее утро с горьким осадком от вчерашнего.

Поплавав до изнеможения в реке, я выполз на берег и без сил рухнул на песок. Утреннее солнце начало хорошо припекать, и под стрекот кузнечиков я задремал. Очнулся я от грубого толчка чьей-то ноги.

       - Здорово, хорош дрыхнуть, - около меня стоял Ванька, радостно сверкая белоснежной улыбкой. Он был в плавках и похоже готов был к заплыву на реке.

       - Ты на меня не в обиде за вчера? – спросил я пацана, виновато пялясь в песок.

       - В обиде. Мы не пожрали и не сыграли в бильярд, - с прищуром ответил Ванька. «И с тебя должок», - он быстро чмокнул меня в щеку.

       - Какой должок? – с любопытством спросил я.

       - Потом узнаешь, - смеясь и увлекая за собой в реку, крикнул парень: «Поплыли до острова».

      Мы быстро доплыли до острова. Там был шикарный белый песок. Солнце палило невыносимо, раскаляя воздух и песок. Мы сбросили плавки и валялись голышом у самой кромки воды. Прохлада накатывала на наши ноги.  Песок, тихо шурша под натиском воды, приятно шекотил нам пах и бедра. Кайф. Так бы всю вечность провалятся здесь. Я украдкой поглядывал на Ваньку. Он лежал ко мне лицом с закрытыми глазами и тихо тащился. Я опять сильно захотел его: поцеловать, взять это сильное юное тело, обнять, прижать к себе до боли и не отпускать никогда. Еле сдерживаясь от желания, я спросил его про должок.

      Ванька оперся на локти и задумчиво, глядя на воду, ответил:

      - Я хочу, что б пока ты здесь, ты был один…ну как тебе сказать…не трахал здесь при мне парней и девчонок. Потом уедешь к себе в гребанную Москву, там ебись сколько хочешь. Если кого-то ты здесь захочешь, скажи мне, я сделаю тебе приятное.

        Это было сказано так пронзительно и с какой то болью, что я не удержался и обнял Ваньку за плечи, прошептав ему на ухо:

      - Буду гадом, если обману тебя. Делай тогда со мной все что хош.

Мальчик отстранился от меня и с ухмылкой спросил:

      - Все что хош? Я хочу тебя также зверски выебать, как ты меня вчера.

 Я с ужасом поглядел на его полувозбужденный чудесный 20см член.

 Парнишка, перехватив мой взгляд и смеясь, заорал:

      - Да я шучу. Больно ты мне нужен. У меня девчонки есть для этого дела.

      - А у тебя сильно болит, ну там? – я смущенно и с жалостью погладил его булочки, борясь с желанием поласкать там, поглубже, около заветной дырочки.

      - Да уж болит. Хотя потом было очень приятно. Убери руки, а то протянешь ноги, - буркнул пацан.

      - В следующий раз  буду аккуратнее, - пытаясь загладить вину, промямлил я.

      - Следующего раза не будет, - парень вскочил, отряхивая песок со своего повлажневшего  и возбужденного разговорами члена.- Пойдем, поплаваем! – крикнул он,

с разбегу влетая в реку.

       Я с обожанием любовался его гибким загорелым телом с узкой талией и маленькой попкой. Любой бы мечтал стать обладателем такого возбуждающего рельефа пресса, лихо болтающейся мальчишеской задорной колбаски, налитой мужской силой и юношеским темпераментом. С воплем я бросился догонять в воде Ваньку. Мы топились, игрались и дурачились, изучая попутно друг на друге строение мальчишеского и мужского тела. Устав от эротических игр в воде, мы продолжали дурачиться на берегу, швыряясь песком и катаясь по берегу, кусаясь и целуясь, куда бог пошлет. Со стороны казалось, наверное, что два идиота в дикой злобе дерутся друг с другом. Наше желание распалялось по мере увеличения накала солнечного диска над нами. Неожиданно мой дружок замер в неприличной позе, распластавшись лягушонком на песке, приподняв попку и широко раздвинув полусогнутые ноги. Он заорал благим матом: «Давай, бери меня!!» Я обалдело смотрел на это чудо, на темнеющий анус, на свисающие яички, на темную поросль волос в промежности мальчика. С безумным желанием я опять вошел в Ванькину попку, жестко, кусая его за шею и ухо. Парень вскрикнул, заскрежетал зубами, матюгнулся, но стойко вынес мою атаку. Я, успокоившись, продолжал движения до победного конца. Потом, перевернув пацана, я отсосал у него, чем вызвал кучу восторга и бурный конец у мальчика.

      Мы задумчиво лежали друг на друге в позе 69, предаваясь своим ощущениям и мыслям. Ванька механически гладил мой живот, периодически спускаясь ниже, изучая мой член. Моя же рука постоянно ночевала в его промежности, перебирая маленькие мальчишеские шарики. Его расслабленный член лежал то в моей руке, то отдыхал на животе хозяина. Неожиданно парень приподнялся и, наклонившись к моему члену, лизнул его. Потом его голова легла на мое бедро, а мой член запрыгнул в рот парнишки. Видимо это занятие доставило Ваньке удовольствие, и его член стал быстро набухать в моих руках, достигая невероятных размеров. Я погладил его живот, вдыхая аромат мальчишеской похоти, яички парня вспухли и стали влажными от возбуждения, член его задрожал, Ванька вскрикнул и выстрелил в меня изрядной порцией горячей спермы. Я тоже не остался в долгу и одарил мальчишеский рот сполна солоноватой жидкостью. Ванька поперхнулся, сперма стекала по его лицу на шею, грудь. Эротическая картинка: везде сперма – на лице, груди, животе, пахе, бедрах пацана…и медленно опадающий мальчишеский член.

     - Я, похоже, начинаю привязываться к тебе, Димончик. Наверное, причина в сексе, - эта философская тирада неожиданно была произнесена где-то между моими ногами.   Однако непосредственность мысли меня умилила. Я погладил Ванькин анус и поцеловал его:

    - Ты просто очарователен, мой львенок.

    Я еще раз поцеловал его бедра, пах, живот, грудь, медленно приближаясь к его губам.

Парень тяжело вздохнул, прогнувшись в неге желания, и потянулся ко мне. Наконец то!

Глаза его были полузакрыты, веки дрожали, губы ждали…

    Я встал и индифферентно сказал:

    - Пора домой, наверное? Жрать охота.

   Мальчик вздрогнул и открыл глаза. В них была нескрываемая обида непонятых чувств и желаний. Этим взглядом он провожал недавно своего напарника с корта. Жалость и нежность. Опять эти чувства в очередной раз охватили меня, я накинулся на Ваньку, осыпая его лицо поцелуями и шепча: «Махонький мой, разве я брошу тебя. Я не смогу без тебя». Парень молчал и тихо плакал. Я обезумел, что доставляю ему боль и горе. Я целовал его слезы, его мокрые ресницы, его нежные губы. Меня трясло от боли любимого человека, я страдал от этого. И он почувствовал это. Он интуитивно тянулся ко мне, отдавая мне свою горечь. Эта была горечь бывших потерь, одиночества, унижения, неразделенной любви. Он поведал это сквозь свои слезы быстро, почти скороговоркой. Рассказав все это, он устало откинулся на песок, прижав меня сильно к себе, как будто боясь потерять. Так мы заснули, обнявшись, устав от нервных потрясений, бури чувств и переживаний.