— Нет, — ответил он быстро, но уверенно.

— Как ты можешь быть уверен? — Я облизнул пересохшие губы, и мой взгляд упал на его рот. Мне нравилось наблюдать за тем, как он говорит, как двигались его губы. И было любопытно, какими на вкус окажутся его поцелуи, какие ощущения принесут. — Для тебя это все в новинку, и мы еще... не играли.

— Потому что, — заговорил он с улыбкой, — стыд говорит о том, что мы делаем что-то неправильное, за что нам может быть неловко перед другими. Почему мне должно быть стыдно, если другие узнают, что мне нравится заботиться о тебе и помогать со всеми твоими нуждами? Почему мне должно быть стыдно за то, что ты нашел безопасный и безобидный способ для сброса напряжения и веселья? Почему мне должно быть стыдно за отношения, построенные на честности и уважении?

Внутри я таял, слушая, как он говорит о возможных отношениях между нами.

— Это значит, наше свидание продолжится?

— Определенно, — тут же заверил он. — Теперь наклонись назад и дай мне на тебя посмотреть.

Прихорашиваясь для него, я отклонился, показывая наряд. Сомнения никуда не делись, но у меня прибавилось оптимизма после нашего разговора.

— Оливер, ты выглядишь замечательно. — Он легонько коснулся выглядывающий кожи из-под футболки на стыке с комбинезоном.

Я оглядел его простые черные джинсы и белую футболку.

— Ты тоже.

Мне нравился его бунтарская эстетика уличного стиля. Я хотел было прижаться к нему обратно, но вспомнил, зачем он пришел.

— Свидание! — Вскочив с его колен, я со смехом потянул его за руку. — Куда мы идем? Я получу печенье? Мне так не терпится. — От нахлынувшего предвкушения я затанцевал на месте. Мне даже в голову не пришло скрывать свои наклонности малыша. Маршалл о них знал, если он хотел быть со мной так же, как я с ним, то это мое игривое настроение его не отпугнет.

Снисходительно улыбаясь, Маршалл махнул в сторону кухни.

— Не думаешь, что стоит успокоить твоих тетушек перед нашим уходом?

Мои глаза расширились от ужаса, и я застыл на месте.

— Они все еще тут?

— Ты правда думаешь, что они оставили бы тебя с незнакомцем? Их напугала твоя паника. Кажется, они решили, что я пришел сюда с целью тебе навредить или типа того. Я сказал, что пришел за тобой на свидание и попросил подождать на кухне, пока тебе помогаю.

Я уставился на него, открыв рот.

— И они послушались? — Мои тети никогда никого не слушали, особенно меня.

Маршалл пожал плечами и коварно улыбнулся.

— Я их настойчиво попросил.

Переминаясь с ноги на ногу, я глянул в сторону кухни. Не любил конфликты.

— Ты сходишь со мной?

— Конечно, — согласился он и взял меня за руку.

Расправив плечи и вцепившись в его ладонь, я преодолел короткое расстояние до кухни. Мы остановились в проходе, тетя Милли и тетя Холли сидели за столом и активно перешептывались.

— Тетя Милли, тетя Холли, я хочу вас представить. Ведите себя хорошо. — При звуке моего голоса все их внимание сосредоточилось на нас. Я сжал руку Маршалла еще крепче и прижался к его боку в поисках сил. — Это Маршалл. Маршалл, познакомься с моей тетей Милли и ее женой, тетей Холли.

Маршалл шагнул к столу, потянув меня за собой, и протянул левую руку, потому что правую я отдавать отказывался.

— Здравствуйте, рад с вами познакомиться.

Тетя Милли пожала его руку с улыбкой, которая я знал, прикрывала ее безумие, а тетя Холли ответила на рукопожатие совершенно неохотно. Хоть они и две сумасшедшие кошелки, но я их любил.

— А фамилия у тебя есть, Маршалл? — Тетя Холли с недобрым взглядом скрестила руки на груди.

— Уокер, мэм, — вежливо ответил он, словно она не смотрела на него как на черта, явившегося совратить ее единственного ребенка.

— Работа? — невежливо поинтересовалась тетя Холли.

— Тетя Холли, — заныл я от раздражения и стыда. Почему они всегда так делали?

Маршалл лишь рассмеялся. Он потянул свою руку обратно, но я отказывался отпускать, и ему пришлось развернуть меня, приобнимая и крепко прижимая к себе. Его грудь выглядела заманчиво, так что я уткнулся в нее головой и прижал руку к груди. Он теперь мой, и я не собирался его отпускать. Слишком ревниво? Да. Слишком рано? Тоже да. Волновало ли это меня? Не-а.

— Я недавно защитил докторскую по психологии и в данный момент работаю в местной фирме, которая специализируется на детской психологии, что является моей областью обучения. У меня свой дом и машина, прекрасные отношения с матерью, а в свободное время я люблю читать научно-фантастические романы.

Тетя Холли поймала мой взгляд.

— Детская психология, да? Будет полезно.

— Тетя Холли! — Потрясенно уставившись на нее, я почувствовал, как вспыхнуло мое лицо. Она ни разу не упоминала о том, что я малыш, при посторонних, и никогда не одобряла ни одного моего ухажера. Сказанное ей, что у Маршалла есть что-то полезное, можно считать благословением на брак.

Маршалл засмеялся и сжал меня покрепче.

— Я в основном имею дело с подростками. — Опустив взгляд на меня, он коварно улыбнулся. — Но что-то мне подсказывает, что это пригодится.

— Маршалл! — Мой потрясенный взгляд переместился на него. Они решили вместе ополчиться на меня?

Его улыбка стала легкомысленной, пока он глядел на меня.

— Ну-же, Солнышко. Пойдем. У меня для нас весь день распланирован.

Уверен, что я смотрел на него, словно он мог дотянуться до звезд и луны. Он назвал меня Солнышком. У меня раньше никогда не было такого ласкательного прозвища.

— Хорошо.

Сжав меня напоследок, он отступил.

— У тебя все нужное с собой?

— Что? — Голова отказывалась работать. Я уже сказал, что он назвал меня Солнышком?

— Оливер. — Голос Маршалла выдернул меня из оцепенения. — Ключи, кошелек, телефон?

— Точно. — Я развернулся и направился к входной двери.

У меня у входа стоял небольшой столик с мисочкой, где я хранил все необходимое. Эту привычку мне привила тетя Холли после постоянных ожиданий, пока я найду потерянный кошелек. Остановившись перед голубой миской, я взял ключи и кошелек и засунул их в карманы, но мой взгляд был прикован к брауни, которое тетя Милли дала мне раньше.

Ням-ням. У тети Милли лучшие домашние брауни.

Я подхватил шоколадный квадратик — тянучий в центре, божественно. Один маленький укус не навредит. Откусив уголок, я со стоном закрыл глаза. Так вкусно. Лучший брауни в мире. Все награды его. Всем голубые ленточки.

— Солнышко, ты себе сладким аппетит перебиваешь?

Я застыл от тихих, но осуждающих слов Маршалла. Оглянувшись через плечо, я пошире распахнул глаза, выдавая мой лучший невинный взгляд, и покачал головой. Рот открыть было нельзя из-за большого куска лучшего в мире брауни.

Проглотив, я повернулся и протянул ему угощение.

— Я поделюсь.

Взгляд Маршала смягчился, и он подошел ко мне и обнял, прижимая к груди. Его прикосновения уже начали вызывать у меня привыкание. Он с легкостью и открытостью дарил требуемые моему телу нежные ласки.

Наклонившись, он откусил немного брауни из моих рук. Его стон окатил меня, словно горячей волной и оставил пожар в животе. Как завороженный я наблюдал за тем, как двигалась его челюсть, как он сглотнул, как кончик языка собрал крошки с нижней губы. На его лице явно читалось желание, когда он посмотрел на меня.

— Очень вкусно. Спасибо, что поделился угощением, Солнышко.

Мой мозг закоротило, только это объяснит то, что я выпалил дальше.

— Пожалуйста, Папочка.

Глаза округлились от ужаса. Что со мной не так? Мы еще из дома не вышли, а я уже звал его Папочкой ни с того ни с сего без всяких обсуждений сцен, лимитов и званий. Это же практически БДСМ для чайников — обо всем договариваться заранее.

— В смысле Маршалл! Я имел в виду... Маршалл, — закончил я тихо.

— Все хорошо, Солнышко. — Он опустил глаза на мою застывшую в воздухе руку с брауни. Забрав десерт, Маршалл положил его на тарелку. Вернув внимание ко мне, он цыкнул на оставшийся на пальцах шоколад. — Только посмотри, Солнышко. Ты весь запачкался.

В горле застрял стон от его обжигающего взгляда. Подсознательно понимая его желание, я прижался пахом к его бедру, от чего член проснулся, когда я поднес пальцы к его рту.

Ладонь, раньше ободряюще лежащая на спине, опустилась ниже. Пальцы скользнули к верху бедра, где нога соединялась с ягодицей, сжимая кожу и подбираясь к внутренней стороне. Он притянул меня ближе, от чего давление на мой член от его ноги увеличилось. Он подался вперед, потираясь бедром о мой член, заставляя меня застонать.

Я задержал дыхание, когда его пальцы обхватили мое запястье. Его властная хватка высвободила что-то внутри меня. Маршалл был главным, мне оставалось только чувствовать.

Поднеся мою руку ко рту, Маршалл приоткрыл губы. Я вздрогнул, когда его язык коснулся подушечек пальцев, собирая с них шоколад. От жара и влаги покалывало кожу. У меня вроде бы не было фуд-фетиша, но пока Маршалл облизывал пальцы, мне хотелось пойти на кухню и вылить на себя всю бутылку шоколадного сиропа.

— Ну вот. — В его голос пробилась хрипотца, он опустил мою руку. — Все чисто.

Я не мог говорить. В голове крутились картинки его языка на других моих местах — пикантных местах. Ничего не мог с собой поделать и вновь потерся о него. Никогда раньше я не ощущал себя так с мужчиной. Всегда переживал о том, чтобы держать своего малыша в узде, и не позволял прочувствовать желание, что заполняло меня с Маршаллом.

Он смотрел на меня так, словно читал мысли, и в знак признательности сжал ладонью мою ягодицу.

— Что надо сказать?

— Спасибо... Маршалл, — прошептал я, понимая, что он знал, что на самом деле я хотел сказать, но не мог.

— Пожалуйста, Солнышко. — Он отступил и убрал руку с моей задницы, сжав напоследок. — Попрощайся с тетями.

Я благодарил всех известных человечеству божеств, что они не прервали наш момент. Облизнувшись, я крикнул, чтобы тети услышали меня с кухни.

— Пока, тетя Милли, тетя Холли! Увидимся позже! Не забудьте запереть дверь, когда будете уходить!