— Значит, они обслуживают своих боссов и клиентов, а те об этом не подозревают?

Спенсер уже качал головой, когда Нолан закончил говорить.

— Нет, это может удовлетворить их потребность служить, но никак не удовлетворить их потребность подчиняться. Их хозяину, хотя и необязательно хвалить их за службу, нужно признавать, что она существует, и желать ее. Конечно, сабмиссив может испытывать чувства к кому-то, кому он служит, в рабочей обстановке, но он не будет полностью удовлетворен, не зная, что другой человек согласен и желает его служения.

— И приносить людям напитки помогает Н?

На этот раз заговорил Фостер.

— Да. Здесь, когда кто-то заказывает у него напитки, Н знает что он делает это с позиции доминирования и признает его подчинение. Вы заметили, что он не носит с собой ручку и бумагу, чтобы записать, чего все хотят. Он гордится тем, что может запомнить и выполнить самый сложный заказ. Мы могли бы заказать двадцать разных напитков, и он принес бы каждый из них обратно и отдал нужному человеку. Мы с Карсоном тоже заказали то, что обычно, вместо того чтобы называть то, что хотели. Это дает ему дополнительный толчок, зная, что мы его проверяем.

Н вернулся к кабинке с тремя идеально сбалансированными напитками на подносе. Он поставил перед Фостером виски «Sour», «Old Fashioned» для Карсона, и ярко-желтый стакан с яблочным соком передо мной. Довольный, я подумал, что любой напиток, который я закажу для Олли, принесут в таком же виде.

Фостер взял свой бокал, сделал большой глоток и повернулся, чтобы отпустить его.

— Это все, Н.

С довольной улыбкой Н бросил быстрый взгляд в сторону Нолана, поклонился, повернулся и отправился на поиски следующего посетителя. Я бросил на Нолана оценивающий взгляд. Возможно, его интерес к Н был взаимным. Я предполагал, что влюбленность Нолана в его секретаря помешала бы ему искать кого-то еще, но должен был признать, что Н был не из тех мужчин, на которых большинство не обратило бы внимания.

Взяв поильник, я подтолкнул Оливера, пока он не устроился боком у меня на коленях, и поднес чашку ко рту. Напевая, Оливер взял чашку и прижался ухом прямо к моему сердцу. Когда его сосательные движения замедлились, я понял, что нам пора уходить, пока мне не пришлось нести спящего мальчика к машине, и хотя я был в форме, я был не в такой уж хорошей форме.

— Думаю, нам пора уходить, — сказал я, забирая стакан из рук Оливера и ставя его на стол. — Кое-кого клонит в сон, и ему еще нужно перекусить и принять ванну.

— Надеюсь, вы скоро вернетесь, — сказал Карсон, когда я помогал Оливеру встать.

Я рассмеялся.

— Олли влюбился в мягкую яму. У меня такое чувство, что если не приведу его сюда в ближайшее время, то вернусь домой с работы и обнаружу на полу в гостиной кучу кубиков из пены. На самом деле, я собирался взять два бланка для вступления по пути домой.

Фостер рассмеялся и кивнул.

— Тогда, полагаю, мы увидимся с вами скорее раньше, чем позже.

Я повел Оливера на выход. Маркус все еще работал за стойкой. Он быстро снял с нас браслеты, предложил мне два заявления о вступлении в клуб и пожелал доброй ночи. Вернувшись к машине, я помог Оливеру сесть и пристегнул его. Его тихое «Спасибо, Папочка» прозвучало музыкой для моих ушей. Мы ехали обратно к дому Оливера в тишине, пока он качал головой в такт радио.

Мы подъехали к дому и быстро прошаркали внутрь. Даже не дожидаясь подсказки, Оливер снял обувь у входной двери и прошел по коридору в ванную. Оливер, настолько привыкший к моему участию в его ночных делах, ждал меня у ванны, уставившись на свою маленькую корзинку с игрушками.

Потянувшись к нему, я задрал его рубашку, и он тут же поднял руки. Сняв с него остальную одежду, я подвел его к игрушкам.

— Приготовь свои игрушки, пока я настрою тебе ванну.

— Да, Папочка. — Оливер порылся в корзинке, выбирая пару игрушек, и первым выбрал утенка-пирата.

Я проверил температуру воды, затем добавил пузырьков. Удовлетворенный уровнем, выключил воду и помог ему залезть. Откинувшись на спину, Оливер погрузил свое тело в воду, поднял резиновую уточку в воздух и закружил ее по кругу.

Было уже так поздно, что вместо того чтобы дать ему время поиграть, как я обычно делал, я взял мочалку и сразу же принялся его мыть.

Приведя своего мальчика в порядок, я откинул назад его мокрые волосы и повернул его голову к себе.

— Я собираюсь приготовить тебе что-нибудь перекусить перед сном. Ты хочешь остаться в ванне и поиграть или хочешь выйти и заняться чем-нибудь другим?

— Можно мне пораскрашивать, Папочка?

— Конечно, — ответил я, потянувшись к пробке, чтобы слить воду.

Встав, я включил душ и быстро ополоснул его, чтобы смыть остатки пены. Помогая ему выбраться из ванны, я оставил его завернутым в полотенце и стоящим на коврике для ванны, а сам достал из его комода кое-какую одежду — симпатичные трусики с изображением пожарной машины и большую белую футболку для сна

Я нашел его там, где оставил, и потянулся за другим полотенцем. Накинув полотенце ему на голову, энергично взъерошил ему волосы, отчего он захихикал и заерзал на месте.

Я стянул полотенце с его головы и одарил притворным взглядом.

— О, это смешно?

— Да, Папочка, — ответил он, прижимая ладони ко рту, его глаза сияли от радости.

Зарычав, я накинул полотенце ему на голову и сделал это снова, только чтобы услышать его смех.

— Ладно, Солнышко, — сказал я, подхватывая полотенце, в которое он был завернут, и бросая его в корзину для белья вместе с тем, которым я вытирал ему волосы. — Подними ногу.

Он оперся на мои плечи, чтобы не упасть, пока я надевал на него нижнее белье. Зная, что делать, он поднял руки и подождал, пока я надену на него футболку. Натянув на него через голову белый хлопок, я наклонился вперед и поцеловал его в губы, а затем вдохнул запах его волос.

— Мое Солнышко пахнет так приятно и чисто… идеально для объятий.

Зная, что ему нужно перекусить перед сном, я отстранился и повел его на кухню. Пока он раскрашивал дракона, я быстро приготовил ему несколько тостов с яблочным маслом — его любимые. Нарезав ломтики хлеба на небольшие кусочки, я поставил перед ним тарелку и чашку с молоком.

Проведя рукой по его волосам и поцеловав в висок, я повернулся и прибрался на кухне. К тому времени, как я закончил, Оливер доедал свой последний тост.

— Ладно, Солнышко. Пора спать.

Оливер кивнул, взял свои тарелку и поильник и поставил их в раковину.

— Ты знаешь, что делать. Иди, выбери книгу, пока я приму душ.

— Да, Папочка, — ответил он, останавливаясь передо мной, приподнимаясь на цыпочки и запрокидывая голову… безмолвно прося поцелуя.

Я поцеловал его в губы и издал громкий чмокающий звук.

— На вкус как яблоки.

Он улыбнулся мне и повернулся, чтобы закончить нашу рутину. Я последовал за ним по коридору, но направился в ванную, в то время как он зашел в свою спальню.

Раздевшись, я быстро выполнил свои приготовления перед сном, не обращая внимания на то, насколько правильным было то, как мои вещи смешались с вещами Оливера. Войдя в спальню, я улыбнулся, обнаружив, что Оливер уже спит на животе, вытянув вбок ногу и сжимая в руке книгу.

Вытащив из-под него одеяло, я выпрямил его ноги, убрал книгу и забрался под одеяло вместе с ним. Почувствовав, что я рядом, Оливер перевернулся и уткнулся мне в грудь.

— Люблю тебя, Папочка, — пробормотал он. — Спокойной ночи.

Я поцеловал его в макушку и крепко прижал к себе. Я никогда не устану слышать это от него.

— Я тоже тебя люблю. Сладких снов, Солнышко.