24

Омейка

Большие руки Дайна задерживаются на моих бедрах, и его горячее дыхание овевает мой затылок, когда он следует за мной в свою квартиру.

— Не хочешь прилечь? — я спрашиваю его. — Ты, должно быть, устал.

— Только если ты будешь на мне сверху, — рычит он. — Мне нужно быть внутри этой сладкой маленькой киски.

Конечно, у меня внутри все сжимается, и я дрожу от его слов. Это именно то, чего я тоже хочу. Такое чувство, что прошло слишком много времени. Мне было плохо, когда он был заперт всю ночь.

Я поворачиваюсь и тянусь к пуговицам его порванной рубашки, таща его за собой, когда иду в ванную.

— Тогда давай снимем с тебя эту испорченную одежду и приведем в порядок.

Он позволяет мне раздеть его, наклоняясь, чтобы помочь, когда я не могу дотянуться, чтобы стянуть рубашку с его широких плеч. Я провожу ладонями по его груди, оценивая каждый напряженный мускул и твердую выпуклость. Мне нравится, что текстура его кожи похожа на выветренный камень. Мне нравится ощущение его тела под моими прикосновениями. И мне нравятся горящие красные глаза, которые пожирают меня каждый раз, когда я рядом с ним.

Когда я, наконец, раздеваю его, я включаю воду. Затем, раздеваясь сама, устраиваю ему небольшое шоу. Я снимаю туфли на каблуках одну за другой, протягиваю руку назад и расстегиваю молнию на юбке, ох, как медленно.

Он стонет, когда юбка сползает на мои бедра. Я замираю и смотрю на него.

— Блядь, женщина. Ты не могла бы поторопиться? Мне нужно увидеть это идеальное тело.

Я просто улыбаюсь и продолжаю медленно раздеваться. Мой топ, затем застежка лифчика, и я держу чашечки у себя на груди еще несколько мгновений, пока он не ругается, а затем бросаю его на плитку.

Дайн делает шаг вперед, но я останавливаю его, тыча пальцем в центр его груди.

— В душ, детка.

Он стонет, но следует моему указанию. Он стоит под струями воды, не сводя с меня глаз, пока я стягиваю трусики с бедер и выпрямляюсь.

Дайн испускает долгий, прерывистый вздох.

— Моя великолепная пара. Почему мне вообще могло так повезти?

Я улыбаюсь.

— Потому что ты был добр. Потому что остановился помочь, когда увидел меня в беде, хотя и не хотел.

Он хихикает.

— Я не хотел. Но как только я подошел ближе, я понял, что у меня неприятности. Посмотри на эти широкие бедра, на эти полные груди. Черт! У меня не было шансов.

Я провожу руками по бедрам и пощипываю соски.

— Что ж, я рада, что ты это сделал. Посмотри, как мне повезло, — я смотрю, как вода стекает по широким мускулистым плечам. Вниз по груди и животу, на которые, я знаю, я могу сесть, сжимать, покрывать поцелуями. Огромные руки, которые могли бы обхватить мою шею или охватить всю ширину моего живота. С ним я чувствую себя в безопасности. Он заставляет меня чувствовать заботу. И не потому, что я слаба рядом с ним. Нет. Это потому, что рядом с ним я сильнее, горячее, увереннее. Лучшая версия себя.

Я скольжу задницей на столешницу в ванной, садясь на прохладную поверхность.

— Что ты делаешь? — рычит Дайн.

В ответ я раздвигаю ноги. Его жалоба превращается в гул одобрения.

— Что ж, в таком случае, продолжай.

Он кладет руки на стеклянные стенки душевой и наблюдает, как я запускаю пальцы в свои влажные складочки. Я ахаю, мои ноги дергаются, и я смеюсь, обводя пальцами свой и без того чувствительный клитор. Я стараюсь двигаться медленно, хотя вместо этого отчаянно хочу быстро потереть его маленькими движениями. Я вытягиваю влагу из своего входа к набухшему бугорку и стону, когда удовольствие нарастает.

Лоб Дайна с грохотом ударяется о стекло, но его горящие красные глаза не отрываются от меня, пока я ласкаю себя, постепенно увеличивая скорость.

Я задыхаюсь, когда моя киска сжимается. Сладость втягивает мой пупок и заставляет пальцы ног поджиматься. Я не хочу кончать прямо сейчас, но танец затягивает меня в свой ритм, и я загипнотизирована набухающей длиной его члена и ощущением моих пальцев, ласкающих и усиливающих давление.

— Хочу тебя на своем члене, — рычит Дайн.

Не могу не согласиться.

Соскальзывая со столешницы, я присоединяюсь к нему в душе. Он разворачивает меня и толкает мои руки на кафель передо мной. Я выгибаю спину, подставляя ему свою задницу и киску. Он мгновенно погружает пальцы в мои набухшие складочки, и я стону.

— Да, детка. Я такая влажная для тебя. Наполни меня.

Вместо того, чтобы дать мне свой член, как я хочу, он сначала погружает в меня толстый палец. Он растягивает меня, хотя это не то же самое, и довольно скоро я жажду большего.

Он знает.

Дайн вводит в меня еще один палец, увеличивая растяжку, и я ахаю, шире раздвигая ноги. Когда он не может насытиться, он приподнимает меня одной рукой и вонзает пальцы все глубже, пока его пальцы полностью не погребены во мне.

Я вскрикиваю, кончая на его руку, изо всех сил трясясь и сжимая кулаки на мокром кафеле. Затем он просто поднимает меня, располагая над своим массивным членом, и опускает на него.

Я издаю протяжный вопль. Он не останавливается. Он опускает меня, пока моя киска не принимает его полностью. У меня нет ни дыхания, ни слов, чтобы что-то сделать, кроме как вцепиться в его крепкие руки, обнимающие мои бедра, и позволить ему двигать мной.

Любой другой парень, который был бы достаточно силен, чтобы трахнуть меня в этой позе, использовал бы меня для своего удовольствия, использовал бы мое тело как живую секс-игрушку, поднимая и опуская, как мастурбатор на своем члене.

Но не мой тролль.

Мой милый тролль прислушивается к моему прерывистому дыханию. Он расставляет бедра так, чтобы его гигантский член пронзал меня под нужным углом, использует каждую пульсацию моей киски в своих целях и доводит меня до нового оргазма, еще более интенсивного, чем первый.

Мое тело сжимается вокруг него, живот напрягается снова и снова. Слов недостаточно для того, чтобы описать, что его огромный член и твердое тело делают со мной.

Когда все заканчивается, я понимаю, что сдерживаться так долго было для него нелегко. Прерывисто дыша и низко рыча, он говорит:

— Черт, я бы хотел остаться здесь навсегда.

— Я бы хотела, чтобы ты остался здесь навсегда, — говорю я ему.

Он медленно поднимает меня. В его мышцах чувствуется легкая дрожь, которой раньше не было.

— Тебе нужно кончить, детка.

Он вздыхает.

— Да. Ты можешь взять меня?

— Конечно, — я откидываю голову на его крепкую грудь. — Всегда.

Он все еще отрывает меня от себя. Сначала мне грустно, но потом он разворачивает меня, чтобы снова войти. На этот раз я лицом к нему, мои ноги обвились вокруг его талии, и это еще более интенсивно. Еще глубже и интимнее.

— Детка, я так рада быть твоей парой.

Дайн делает паузу. Он на минуту закрывает глаза, и я почти чувствую, как он пытается сохранить контроль.

Он ворчит.

— Не готов остановиться.

Я качаю головой.

— Нет. Я тоже.

— Не готов останавливаться, но я собираюсь кончить.

— Ммм, детка, я хочу этого. Я хочу, чтобы ты наполнил меня.

Он вздрагивает.

— Мейка!

— Давай, детка. Сделай это.

С ревом он глубоко входит в меня, прижимая к стене душевой. Прохладные влажные плитки восхитительно ощущаются на моей разгоряченной коже. Я стону. По моему телу пробегает рябь от удовольствия, но я больше не кончаю.

Дайн делает последний толчок и затихает, грудь вздымается, лоб опущен.

— Не хочу оставлять тебя.

— Тогда не надо, — я обхватываю ладонями его лицо. — Останься.

Вокруг нас льется вода. Пар поднимается клубами, как будто пытается спрятать нас от мира.

— Я думала, тролли могут выбирать, быть ли им жесткими или мягкими.

Он поднимает взгляд.

— Мы можем. Ну, вроде того. Иногда желание быть жестким рядом с тобой настолько сильно, что я вынужден поддаться ему.

Я смеюсь.

— Тогда оставайся твердым, детка. Оставайся здесь, внутри меня.

— Ты позволишь мне?

Я нежно целую его в приоткрытые губы.

— Я позволю тебе делать все, что угодно, детка. Мое тело принадлежит тебе. Ты это знаешь.

Он вздыхает.

— Кроме того, почему оборотни и горгульи должны получать все удовольствие от обнимашек после? У тебя может и нет узла, но тебе это и не нужно. Весь твой член как узел.

Он ухмыляется и выключает душ, затем несет меня к кровати. С нас обоих все еще капает вода, но он все равно опускает нас на кровать, не обращая внимания на мокрые пятна на простынях. В его квартире пять спален, так что, я думаю, мы можем поспать еще в одной, если они будут нам мешать. Это хорошая черта бойфрендов-миллиардеров.

Но я так сильно хочу видеть в нем не эту сторону. Я хочу видеть милого монстра, который раздавит любого, кто причинит мне вред, но который прикасается ко мне и любит меня так нежно, что никто никогда не сможет с ним сравниться.

Я вздыхаю, когда его движение толкает меня на его член. Моя киска слегка дрожит. Может быть, меня, в конце концов, ждет еще один оргазм.

Он видит, как по моим губам расползается улыбка, и качает головой.

— Омейка, ты никогда не перестанешь удивлять меня. Я заставлю тебя кончить снова?

Я киваю.

— Да, пожалуйста, детка. Да, пожалуйста.