С Дениз, хорошенькой чернокожей доминанткой из Восточного Гарлема, единственной штатной госпожой в "Шато". Особая область интересов Дениз — узкая пещера в задней части клуба. Она стоит у входа и следит за тем, чтобы внутрь не попадали напитки и сигареты, проверяет, чтобы никто чересчур не увлекся. Придя на эту сцену всего несколько месяцев назад и будучи связанной с парнем, который никогда здесь не был и не позволит ей унизить себя больше, чем поедание им золы, она критически относится к властолюбивым госпожам и хозяевам, которые делают это не столько ради сексуального возбуждения, сколько ради странных ударов по самолюбию или обычной жестокости.

Это тонкое различие, но я наблюдаю, как она его проводит.

— Ползи! — говорит она застенчивому молодому человеку, которого только что закончила пороть. — Проползи через всю эту гребаную комнату и возвращайся ко мне, ты, вонючий кусок говна!

Он начинает хныкать в замешательстве. Ему это не нравится. Вокруг слишком много людей, которые наблюдают за происходящим. Дениз гладит его по голове и говорит, что он плохой раб — ему придется прийти к ней в другой раз для обучения. Она отступает, и это именно то, что он хочет услышать. Это позволяет ему сорваться с крючка и обещает грядущие игры.

— Да, госпожа, — бормочет он и подтягивает джинсы.

Дениз, по-видимому, госпожа с сердцем.

С сэром Джорджем, официальным консультантом клуба по фантазиям, добродушным гигантом в кожаном жилете, распахнутом на мускулистой груди, с серебряной пряжкой с надписью "Хозяин", моржового роста, с редеющими волосами. Джордж — главный блюститель всеобщего спокойствия, твердо верящий в право каждого человека на собственные желания, лишь бы никто не пострадал, кто этого не хочет. У него два собственных личных раба, мужчина и женщина. Была еще одна женщина, но он ее отпустил, чтобы она могла выйти замуж.

Я смотрю, как он безжалостно крутит соски своей рабыни, пока она безуспешно пытается дрочить ему в такт музыке. У нее ужасное чувство ритма. Тем временем он рассказывает о своей службе "Исполнения фантазий", своего рода "Острове фантазий" берсеркеров.

Недавно к нему пришел клиент с идеей быть съеденным каннибалами. Сэр Джордж и его сотрудники устроили "похищение", затем "зажаривание" и, наконец, приправили парня детской присыпкой и кусали его до тех пор, пока клиент не кончил от наслаждения, как в жаркую пизду.

— Мы бы использовали настоящие соль и перец, — говорит Джордж, — но парень уточнил, что ему нужна детская присыпка. Вкус был отвратительным.

Я спрашиваю его, кто была та женщина, к которой я подкатывал в прошлый четверг.

— А, это Марго, — говорит он. — Она все время здесь.

Только сегодня она была здесь очень недолго и ушла с клиентом, прежде чем у меня появился шанс поговорить с ней. Я прогуливаюсь вокруг, но девушек мало, в основном толстые и уродливые, а из-за холода Дениз весь вечер не снимала одежду. У Дениз, возможно, лучшие сиськи в городе, и в прошлый четверг я выяснил, что она не возражает, чтобы я ласкал их время от времени. Но я скучаю по толпе. В хорошей толпе есть бодрящая дикость. Что же касается этой Марго, то я знаю, что ухаживаю за амебой. Но я вернусь в четверг.

С самого начала в воздухе витает кровь. Что-то смутно вибрирует в атмосфере.

— Сегодня много лесбиянок, — говорит кто-то, и я действительно вижу множество женщин, сбившихся в тесные пары.

Также намного больше геев и трансвеститов, чем было раньше. Отвернувшись от бара с пивом в руке, я смотрю вниз на лысую пятнистую голову крошечного старичка с ясными голубыми глазами и носом картошкой. Стариков тоже много. Некоторые пришли с женами.

К девяти Дениз уже обнажилась. Джордж опоздал. Госпожи Марго не видно, поэтому я решаю попытать счастья в другом месте. Женщины сегодня хороши. Я подхожу к худой темноволосой девушке, выглядывающей из толпы с третьей ступеньки лестницы. Она одета в прозрачный черный лифчик и трусики, черные подвязки и черные чулки.

— Кого-то ищешь? — спрашиваю я.

Я провожу по ее обнаженным рукам и плечам к грудям — предварительные объяснения здесь совершенно бесполезны. Но груди ускользают от меня. Она выглядит удивленной.

— Ты не кажешься мне слишком покорным, — говорит она.

— А я и не такой.

— Хорошая попытка, — говорит она.

Я перехожу в заднюю комнату. Проталкиваюсь сквозь толпу молчаливых безбородых молодых людей туда, где голая женщина сидит верхом на карлике, а бородатый парень тычет в нее своим членом сзади. Она руководит действием, и это первый прямой секс, который я вижу в "Шато" за три визита подряд. Она говорит парню, чтобы он взял ее по-собачьи, пока она сосет вялый член карлика, высунувшийся из ширинки. Когда член наливается и немного встает, она снова садится на него и отсасывает бородатому, пока старик прямо слева от меня гладит ее сиськи. Карлик кажется рассеянным и застенчивым, и когда в кабинке позади нас начинается другая сцена, он первым обращает на это внимание.

Прибыла женщина с двумя рабами-мужчинами. Один из них голый, а другой одет в маленький черно-белый костюм служанки. Его руки связаны за спиной, а красный резиновый мячик во рту придает ему цвет. На голом парне надет собачий ошейник, а поводок женщина держит в руке. Пока толпа переходит от одной тройки к другой и борется за место, она прикрепляет поводок к ошейнику и толкает мужчину на колени перед служанкой. Затем толкает служанку на спину на коврик. Он голый под юбками с оборками. Член карлика выглядел более внушительно. Тем не менее, она наклоняет голову голого мужчины вниз и приказывает ему сосать, а сама бьет его по заднице палкой. Думаю, он не очень хорош в этом, потому что чем сильнее он сосет, тем сильнее она его бьет. Она называет его шлюхой и подонком, толпа смеется, и я чувствую, что вечер начался.

Снаружи маленькая эсэсовка из прошлого четверга — "Короткая сила", как называет ее Джордж, — держит мужчину голым задом на лошади и демонстрирует охотничий хлыст, поглаживая, а затем хлеща по внутренней стороне обоих бедер так высоко, как только возможно, не задевая член или мошонку по ошибке. Она так хороша, что каждый удар толкает его на колени, и ей приходится снова ставить его на место.

Сэр Джордж прибыл со своей бывшей подружкой — бывшей проституткой и бывшей наркоманкой из Бруклина, — которая уже под кайфом и навеселе, и продолжает распадаться на части. Ей срочно нужна "отвертка", и она посылает Джорджа в магазин за водкой. Через несколько минут она начинает сильно шататься. Весь вечер я вижу, как она прорубает себе путь сквозь толпу, или слышу, как она кричит, что хочет выбраться из этого заведения, хочет пойти туда, где можно потанцевать, всегда двигаясь со скоростью чуть ниже бега и балансируя чуть выше падения. Джордж просто приносит ей водку и позволяет ей беситься. Она неизбежно падает на пол несколько раз, и я обращаю на это внимание Джорджа.

— С ней все в порядке, — говорит он. — Что я могу вам сказать? Она — моя первая девушка.

— А, из старых времен, — говорю я.

Он смотрит на меня странным пустым взглядом.

— С времен полуторагодичной давности, — говорит он.

Я выбрасываю это из головы.

— Она красотка, — говорю я.

И это правда.

Внизу, на полу, лошадь снова занята, на этот раз парой трансвеститов, которые позируют и мило играют с палкой для наказаний. Толпа не покупается и начинает расходиться, скучая. Как раз когда я собираюсь присоединиться к ним, девушка выходит вперед и останавливает меня. Сказать, что она красива, — все равно что сказать, что Джерри Ли Льюис играет на пианино. Но именно охотничий нож в ее руке привлекает внимание.

— Эта штука настоящая? — спрашивает кто-то позади меня.

Но трансвеститы не волнуются. Может, они глупы, а может, знают ее. Во всяком случае, они смеются, пока она гладит лезвием их шеи и бедра и заглядывает под юбки. Толпа снова вливается в зал, широко раскрыв глаза. Отбросив возможность резни, я присматриваюсь к ней внимательнее. Черное платье прямого покроя, облегающее, без рукавов, черная шляпка-таблетка с тонкой черной вуалью до переносицы, тонкий нос, идеальный нос, а над ним темные глаза, в которых сверкают молнии, под ними рот, воспитанный в благородстве и питающийся кровью росомах. Черное платье не под стать подтянутому телу. Совершенно сногсшибательно. Она поднимает нож.

— Лезвия нет, — говорит она кому-то в толпе. — Только острие. Довольно острое.

Пусть будет так. Я подхожу к ней.

— Кто ты? — спрашиваю я и беру ее за руку.

Ощущения приятные. Она поворачивается, чтобы с кем-то поговорить.

— Кто ты, блядь, такая? — снова говорю я и, вероятно, слишком бурно, потому что, не отрываясь от разговора и не убирая руку, она втыкает нож мне в живот и держит его там.

Он острый, все в порядке. Если я вздохну, мне придется дорого за это заплатить или уйти.

Я понял, то она не хочет со мной разговаривать. Я отхожу.

В пещеры.

Где Дениз выкручивает член и яйца какого-то парня, пока все это не начинает лопаться. Когда она их отпускает, то говорит, что ей кажется, что у нее на руках кровь, но слишком темно, чтобы что-то разглядеть.

Снова на улицу.

Где старая подружка Джорджа наконец-то нашла какое-то тело, готовое танцевать. Потом в сортир, чтобы быстро поссать. Ошибка, что не закрыл за собой дверь. Кто-то, спотыкаясь, входит внутрь.

— Позже, придурок, — говорю я ему.

Теперь я довольно хорошо разбираюсь в делах.

Марго улыбается мне с другого конца комнаты. Я прокладываю к ней путь. Как только я подхожу, она отходит.

— Я не могу подойти к тебе слишком близко, — говорит она.

Она потрясающе выглядит в белой шелковой блузке.

— Почему, черт возьми?

— Послушай, — говорит она, — ты слишком напряжен. Тебе действительно стоит расслабиться, — oна обнимает меня за плечи и улыбается. — Я бы хотела надеть на тебя лифчик и трусики. Это бы тебя раскрепостило, я уверена.