Глава 26

Элоиза

Чертовски ненавижу День святого Валентина. Он так угнетает.

Элоиза: Пожалуйста, передумай и приходи ко мне, поешь со мной шоколад.

Хейли: Эммм... НЕТ! Я обнимаюсь, занимаюсь сексом и наслаждаюсь своей любовью.

Элоиза: Какой тогда смысл в друзьях?

Хейли: Перестань быть мрачной. Я думала, ты работаешь.

Элоиза: До девяти. Не можешь к тому времени закончить заниматься сексом?

Хейли: Черта с два, НЕТ!! Люблю тебя, скучаю, и я постараюсь загладить свою вину. <3 <3 <3

Раньше меня никогда не волновал День святого Валентина, но после прошедших нескольких недель, которые у меня были, я действительно жалею, что у меня нет Айзека, с которым я могла бы пообниматься сегодня вечером.

Я имела в виду мужчины, а не Айзека.

С того дня он только и делал, что игнорировал меня, если не считать того, что дал мне нужный учебник. Совсем не разговаривал со мной. Был профессионалом.

Ненавижу это.

Кладу в рот кусочек шоколада и ударяю кулаком по бумажному сердечку, которое продолжает раскачиваться на розовой ленте, свисающей с потолка.

Еще одна вещь, которую я ненавижу в Дне святого Валентина: мой новый босс его обожает, а это значит, что мне пришлось украшать офис такси вместе с другими телефонистками.

Сегодня вечером все куда-нибудь собираются и веселятся. Я серьезно подумываю о том, чтобы скинуться с крыши.

Я поднимаю трубку, когда раздается звонок, и сразу же узнаю голос.

— Сюзанна? — Спрашиваю я, заказывая ей такси от дома мистера Прайса.

— Единственная и неповторимая, — хихикает она, звуча легкомысленно и раздражающе, как и любая другая женщина, у которой сегодня жаркое свидание.

— Какие у тебя планы на вечер? — Я никогда особо не общалась с этой женщиной, но она всегда была так добра и дружелюбна.

— У меня свидание! — Визжит она. Я отодвигаю телефон от уха. — Я только что закончила работать. Мистер Прайс был так любезен, что позволил мне собраться здесь. Мне не имело смысла проделывать весь этот путь до моего дома.

— Что ж, позволю тебе вернуться к твоему свиданию.

— У тебя что, нет никаких планов?

Я вздыхаю.

— Нет, сегодня вечером я буду несчастной одиночкой. — На самом деле, не совсем несчастной; мне не до мужчин.

— Какой адрес?

Мне и в голову не приходило, что это может быть он. Наверное, я просто предположила, что она ему не понравилась в этом смысле, поэтому, когда она произносит адрес, у меня пересыхает во рту и все тело сводит судорогой боли. Он может пригласить ее на ужин в город, отпраздновать вместе с ней, гордо держащейся за его руку.

— Элли?

— Я здесь, извини, компьютер не грузился. Две секунды. — Ненавижу тебя. — Хорошо, для тебя все забронировано. Хорошего вечера!

— Мы собираемся в одно местечко за городом. Хотя, вероятно, там полно народу.

Подавись листом салата!

Ладно, по всей видимости у меня небольшая истерика. Все хорошо. Со мной все будет в порядке. Мне просто нужно успокоиться. Я только не понимаю, как он вдруг ходит на свидания, а я нет. Что со мной не так? Никто не должен оставаться один в День святого Валентина.

— Желаю повеселиться. — Я вешаю трубку и бьюсь головой о стол снова и снова, пока она не отзывается тупой болью.

— Что случилось, милая? — Спрашивает Кэти, моя дружелюбная коллега, которая для своих сорока пяти лет пользуется слишком большим количеством парфюма и слишком малым количеством одежды.

— Я одинока. — Ною, снова ударяясь головой. — Я единственная, у кого нет свидания.

— Считай, что тебе повезло. Попробуй завести мужа, — смеется она, гладя меня по затылку, прежде чем украсть у меня шоколадку. — Мне трудно поверить, что такая молодая, великолепная девушка, как ты, не получала никаких приглашений.

Поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее.

— Я восстанавливаюсь после разрыва. Отвергла одно или два.

— Ох... — Она качает головой. — Это было глупо. Самое лучшее в том, чтобы оправиться от разрыва сердца — найти замену. Так я встретила своего мужа.

Моргаю.

— Я, эмм... запомню.

— Погоди... он тебе изменил? — Ее глаза темнеют. — Потому что, если так, то убедись, что твой избранник — один из его друзей. Желательно близких.

Ни за что на свете не свяжусь с другим учителем.

— Спасибо, я это тоже запомню.

Она сумасшедшая. Мне это даже нравится.

Телефон снова звонит, поэтому мы расходимся и возвращаемся к работе.

Элоиза: Найди мне пару!

Хейли: Я нашла тебе троих, а ты сказала "нет".…

Элоиза: Я передумала. Хочу того симпатичного парня с темными волосами и тонкими усами!

Хейли: У него, наверное, уже назначено свидание.

Элоиза: Я чертовски ненавижу свою жизнь.

Хейли: Прости, цыпленок :( Я заглажу свою вину перед тобой завтра, приготовлю горячий сливочный соус и дофига маршмеллоу.

Элоиза: Это меня радует… немного…

— Мне нужно свидание. Это так угнетает! — Драматично заявляю я, ни к кому конкретно не обращаясь.

И тут раздается голос с небес.

— Я свожу тебя куда-нибудь.

— Твою мать. — Я смотрю на двадцатилетнего темноволосого парня с карими глазами, и у меня отвисает челюсть. — Джастин?

Он улыбается той улыбкой, которую я никогда не забуду. Раньше она была намного очаровательнее, потому что у него были более пухлые щеки и не было аккуратно подстриженной бороды. Сейчас он просто красивый, чертовски красивый.

— Давненько не виделись.

— Да. — Не могу дышать. Это так неловко и так чертовски волнующе. — Ты так и не позвонил.

— Как и ты. — Он облокачивается на стойку и смотрит на меня сквозь разделяющее нас стекло. — Но я тебя прощаю.

— Эй, красавчик, — присвистывает Кэти и машет Джастину пальчиками.

Он машет в ответ, не сводя с меня глаз.

— Так что... хочешь наверстать упущенное?

— Почему ты здесь, разве у тебя нет планов? Должно быть есть, раз пришел в офис такси.

— Были, но я могу все отменить.

Теперь я чувствую себя еще более неловко.

— Не глупи. Иди повеселись. Не разбивай сердце своей спутнице.

Он запрокидывает голову и смеется.

— Все та же старая добрая Элли, говорит одно, но таким тоном, который говорит совсем другое. — Я так не делаю. — Не дуйся. Это напоминает мне о том времени, когда я украл твой велосипед.

— Эти надутые губы вернули мне велосипед.

— Не волнуйся. Я больше не ворую велосипеды.

— Перешел на автомобили?

Он снова смеется.

— Я недавно получил работу по перекраске того старого здания на Тринити-Роуд.

— Это проект моего отца. — Я хмурюсь. — Это мой отец прислал тебя сюда? Почему ты вернулся в город? Ты моя пара из жалости? Он тебе заплатил?

— Какого черта он стал бы мне платить? Когда он узнал, что я вернулся в город, то пригрозил отрезать мое мужское достоинство, если я подойду к тебе.

Это очень похоже на то, что сказал бы ему мой отец.

Он мягко улыбается.

— Так что... хочешь наверстать упущенное?

— Как кстати, что ты пришел именно сегодня, — бормочу я, но это меня не огорчает.

— Мне нужно работать до девяти.

— Нет, не нужно, — говорит Кэти, нахально мне улыбаясь. — Оставь шоколадки. Ты должна мне хотя бы их.

Теперь я взволнована.

— Ты уверена?

— Насчет шоколада? Определенно.

Я обнимаю женщину, которую последние несколько месяцев едва признавала, и даю себе обещание, что в будущем приложу больше усилий.

— Я твоя должница.

— Да. Да, это так. — Она подмигивает мне и кладет в рот еще один кусочек шоколада.

Айзек

— Это действительно приятный городок, маленький, но мне в нем это даже нравится. Это одна из причин, по которой я переехала сюда в первую очередь. — Говорит Сюзанна, и я делаю большой глоток пива.

Заведение забито до отказа. Свободных столиков нет, а бар переполнен. Я начинаю жалеть, что вообще сюда пришел.

С потолка свисают серебряные, красные и розовые чертовы ленты и серпантин. Это все равно, что проходить сквозь тысячи ловушек для мух. Они закрепили их недостаточно высоко, и ленты продолжают, черт побери, падать вниз.

Сюзанне кажется это забавным, когда я достаю одну из своего бокала, и да, признаю, что она довольно симпатичная, но я просто не чувствую химии между нами.

— Да, сам я больше люблю город. Мне нравятся толпы и широкий выбор ресторанов и развлечений. — Отвечаю я, как и полагается, улыбаюсь и даю ей почувствовать, что мое внимание приковано к ней. Так и есть, но я не так сосредоточен, как следовало бы.

— Каждому свое.

Она пожимает плечами, все еще улыбаясь. Смотрит мне в глаза, пока делает глоток. Это напоминает мне тот случай, когда Элли так поступила, а потом выплюнула напиток мне в лицо, и все потому, что я сказал ей, что у нее большая задница. Она большая, но не в смысле лишнего веса, а в смысле "черт возьми, эта задница чертовски красива".

Она переводит взгляд на дверь, и я чувствую, как волосы у меня на затылке встают дыбом. Я ощущаю ее энергию еще до того, как вижу ее. Практически ощущаю ее аромат в воздухе, хотя еще даже не почувствовал его.

Черт.

— Элоиза здесь, — говорит Сюзанна. Я медленно поворачиваюсь и смотрю на женщину, входящую под руку с мужчиной, которого я не узнаю, если, конечно, его можно назвать мужчиной. Он ненамного старше Элоизы. Она выглядит сногсшибательно в облегающем черном платье, которого я никогда раньше не видел. Оно чертовски облегающее, длиной до середины бедра, с разрезом сбоку, открывающим ее подтянутое бедро. У платья всего одна бретелька, которая свободно свисает по руке, привлекая внимание к упругим, красиво очерченным грудям. Вспоминаю, как часто обводил кончиками пальцев эту ложбинку, погружаясь в линию, ведущую к центру. — Не хочешь поздороваться?

Нет, я увидел достаточно. Больше не хочу ничего видеть.

— Нет. — Я беру ее за руку на столе, подавая ей совершенно неверный сигнал. — Я здесь с тобой.

Их обоих подводят к столику всего через четыре места от нас. Карточку с указанием того, что столик зарезервирован, убирают, и мужчина, сопровождающий Элоизу, отодвигает для нее стул, пока официантка раскладывает перед ними меню.

— Никогда его раньше не видел, — говорю я, слегка наклоняя голову.