Изменить стиль страницы

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

МАЛЬЧИК

Комната в мотеле была просто чума. Майлз пробежал от одного уголка к другому, затем забрался на кровать и спрыгнул с нее.

— Алё! — Усатый закричал на мальчика и указал на пол. — Сидеть!

Майлз захихикал. Именно так папа велел сесть собаке Наны. Он сел на место, как это делала бабушкина собака, положив руки на пол между ног, высунул язык и тяжело задышал.

Дядька пялился на него так, словно немного побаивается.

— Ты должен остыть, козявка. Заработаешь себе сердечный приступ. Просто… приляг на минутку.

— Мы в Диснейленд едем? — Майлз остался на месте, потому что внезапно мысль о том, чтобы встать и пойти в кровать или куда-то еще, показалась не такой уж и чумовой.

— Черт знает. Мы прождем здесь еще… — мужчина посмотрел на часы, — …два часа, после чего повезу тебя в парк, где сможешь найти своего батю, лады? Так что нам лишь нужно… пиздец. — Мужчина встал и уставился на него с округлившимся глазами.

Он не должен произносить ГадкихСлов перед детьми, однако Майлз не мог указать на сей факт, потому что челюсть СтучалаТакСильно, отчего мальчик не мог говорить, поэтому он ПрилегНаБок, а плечо билось об пол. «Приступ будет не из легких», — понял он, и ему захотелось к МамеГдеЖеЕгоМама; в голове гремело... гремело, гремело, как хвост гремучей змеи; боль была такой острой, словно в череп вонзились ножи. Дядя присел рядом с ним, крича и пытаясь притянуть к себе, а Майлзу ужоченьзахотелосьКРИКНУТЬ, что помогать нужно не так, но он не мог достаточно широко раздвинуть челюсти и высунуть язык, чтобы издать хоть какой-то звук.

Голова откинулась назад, на краешек кровати, и, возможно, таково было наказание за то, что мальчик не слушался маму.